Челябинский сапожник построил голубятню во дворе многоэтажки и держит больше сотни птиц

Челябинец Виктор Сарапулов работает сапожником, а всё свободное время посвящает голубям. У мужчины больше 100 птиц. Для них он построил большой дом во дворе многоэтажки в Калининском районе. Из-за такой любви к пернатым жена называет мужчину «сухим алкоголиком», а он говорит, что никогда не оставит птиц.

— У меня с детства это. Жил в своём доме. У отца были голуби — я вырос с ними. В сарайке спал летом с голубями, — вспоминает Виктор. — Так что всю жизнь, можно сказать. Перерыв был только на армию. Грубо говоря, лет 40 держу их.

Голубятня у Виктора — больше 100 квадратных метров. Здесь он всё делал своими руками — в этом году даже сам посадил цветы.

— Кому-то машины дорогие нравятся, а мне голуби, — рассуждает мужчина. — Есть такой голубевод московский, в России самый крупный, Харлашин — фамилия. У него пять тысяч голов! Представляете? Один корреспондент лет пять назад спросил, сколько у него голубей. Он ответил: «Не считал, зато я знаю, сколько они кушают. Четыре мешка в день». Это притом что голубю надо 50 граммов. У меня где-то 130 птиц.

Хобби обходится Виктору примерно в 30 тысяч рублей в год. Он проводит в голубятне по несколько часов в день, а по субботам и воскресеньям часто остаётся здесь с утра до самого вечера. Мужчина признаётся, что супруга его увлечения сначала не одобряла:

— До того как мы поженились, она мне сказала: «Выбирай — я или голуби». Я говорю: «Голуби, вот и всё. Вас много, а голубей я люблю — я с ними вырос».

В итоге жена смирилась и, по словам голубевода, даже полюбила птиц. Они вместе выбирали название для масти павлинов (порода голубей с пышными хвостами), которую Виктор сам вывел.

— Я её спросил: как вы называете такой цвет, когда красите волосы? Она сказала: «Жемчужно-пастельно-пепельный блонд». Я долго учился выговаривать, — смеётся мужчина. — Но я их называю небесными. Эту масть я сам вывел за несколько лет. Теперь хочу зарегистрировать.

Сын голубевода страсть отца не унаследовал. Мужчина понял и не стал настаивать.

— Я у отца научился сапожному делу и любви к голубям. А у меня сын вырос в этой коробке, и всё — неинтересно уже, — рассказывает он. — И обувь ремонтировать я его научил — тоже не стал заниматься, работает сам по себе. Молодёжь, ваше поколение — компьютеры, всё, больше ничего не надо.

Виктор с голубями несколько раз в год участвует в выставках. Говорит, что за 40 лет дипломов и кубков у него накопилось столько, что «ставить некуда». А ещё он продаёт птиц на базаре. Один голубь стоит не меньше тысячи, а за самого дорогого мужчина просит три тысячи рублей. Но говорить о разведении птиц как о бизнесе мужчина не может.

— Я никогда не считаю, это нельзя считать! — восклицает он. — Женщины тогда подошли с детьми: «А сколько у вас голубь один стоит?» Я говорю: «Вам зачем, купить хотите?» Она отвечает: «Нет». Я: «Ну, грубо говоря, тысячу». Она охает: «Так это сколько у вас тысяч!» Я её тогда и спрашиваю: «А чего вы всё на деньги переводите?» Я этого не понимаю. Те деньги, которые получаю с продажи, опять же на голубей трачу. Знаете, у нас есть один голубевод, он белых уральских держит. Его один раз спросили: «За сколько можешь продать?» Он ответил: «Ну как я могу сказать, за сколько? Вот за сколько можно небо продать?» Они для него бесценны, он сам выводил эту породу.

Разрешение на строительство голубятни Виктор получил ещё во времена Советского Союза. Конфликтов с соседями из-за птиц у него никогда не было — наоборот, жильцы соседних домов и случайные прохожие с детьми часто приходят посмотреть на пернатых.

— Один парнишка всё время ходил через голубятню в школу. И ко мне раз подошёл, другой. Начал со мной говорить, я смотрю — он такой, понятливый, быстро вникает. Думаю: «Ну вот, будущий голубевод». Ему лет 12 было. А потом пропал парнишка — может, куда-то в другой город уехали. Просто есть такие, которые тянутся, — рассказывает мужчина. — Но бывают и другие. У нас недалеко военкомат — призывники оттуда идут, человек пять, и один кричит: «О, голубятню тут развёл!» Я говорю: «Что ты сказал?» Выхожу в калитку, а он как побежал! Всё. Они толпой-то герои, а по одному...

Виктор рассказывает, что раньше у него воровали голубей, но в последние годы на птиц не покушаются — «потому что они никому не нужны». Сами голуби улетали всего пару раз.

— Однажды у меня голубка залетела на соседний дом — весной, когда снег начал таять. Села на край крыши. Ну думаю, залезу, достану. А крыша вся ледяная! Иду, и меня ветер тащит, — рассказывает голубевод. — Думаю: «Как сдует меня сейчас!» — а она всё дальше и дальше. В итоге решил: «Да ну её». Спустился, прихожу. Смотрю — она уже тут, на голубятне сидит. Вот намучила меня! Это было лет 20 назад.

Мужчина вспоминает, как однажды у него хотели взять голубя, чтобы поселить в квартире. Но он не согласился продать птицу ни за какие деньги.

— Бабушка подходит с внуком. Стоят, смотрят. Она говорит: «Мужчина, можно вас? А вы голубей продаёте? Внучку вот хочу купить». Я отвечаю: «А зачем? Что, в клетку посадить? Бабушка, это же голуби — вы лучше попугаев купите. Неразлучников там».

Виктор знает каждого своего голубя. Одному из них даже дал имя — Киркоров.

— Я вам скажу: это сто процентов как люди. Один в один, — уверяет мужчина. — Молодых ещё не видно, а когда начинают парить, всё становится понятно. Они садятся, допустим, в марте. Холодно. Голубята вот с такое яичко. Лысые ещё. А голубке плевать — она вышла, гуляет на улице, птенцы мёрзнут. А есть такие, которые прямо крылом бьют — отойди, я буду сидеть!

Рассказывая о своих голубях, в общем-то суровый уральский мужчина расплывается в улыбке и повторяет: «Ну красавцы же!» И вопрос о том, в каком случае он был бы готов бросить птиц, Виктора очень удивляет.

— Как оставить? Я не могу оставить! — признаётся он. — Вот тупо скажу: в квартиру сейчас пришёл — телевизор, и всё. Больше ничего. В выходные что делать? Водку пить? Я не пью. Представляете: сапожник — и не пьёт. На праздник, на день рождения я могу — без проблем, но вообще есть вещи и поинтересней.