Игорь Шутов, рекламный фотограф: «Депутаты согласны на все»

Он буквально ворвался в фотографический мир Челябинска. Переполошил, взбаламутил, обозлил, рассмешил, спровоцировал, разукрасил и, конечно, удивил. Обычно в рубрике «Бизнес-элита» мы беседуем с владельцами крупных предприятий и топ-менеджерами корпораций. Традицию нарушил тот, кого vip-персоны подпускают на расстояние фотовыстрела и кто всегда остается за кадром.

Фотомаэстро Игорь Шутов рассказал Chel.ru, зачем выкинул галстук Владимира Мякуша, какой головной убор надел на Андрея Косилова, для чего наливал водку Валерию Гартунгу, кто заставил его заново снимать Александра Берестова и что Виталий Рыльских сказал про визажиста.

«Заводские станки – лучшая модель»

– Игорь, в последнее время вы предпочитаете жанр корпоративного портрета. Это понятие у многих ассоциируется со снимками передовиков производства на Доске почета и коллективной фотографией по случаю очередной годовщины завода. Вам не скучно?

– У вас устаревшие представления. Жанр делового или корпоративного портрета очень изменился с советских времен. Креатива в современной фотосъемке политиков и бизнесменов не меньше, а то и в разы больше, чем при работе со звездами эстрады и кино. Бизнес развивается, ему необходимо быть ближе к клиенту. Возрастают требования и к фотопродукции.

– Например?

– Деловое фото руководителя, корпоративный портрет персонала, съемка презентаций, совещаний, переговоров – нужно не просто зафиксировать рабочие моменты. На первый план выходят естественность, открытость, нестандартность. Фотограф принимает самое активное участие в разработке образов политиков, руководителей предприятий и организаций для представления в СМИ, участия в избирательных компаниях и так далее. Разнообразие корпоративной съемки не знает границ – это может быть портрет «без галстука» и «жанровая сцена», буклет и репортажная съемка, календарь и годовой отчет, иллюстрированные фотографиями сотрудников фирмы.

– Говорят, люди делятся на фотогеничных и тех, кто плохо выглядит в кадре.

– Нет людей нефотогеничных. (Качает головой.) Это миф. Каждый человек по-своему интересен. Его нужно увидеть, почувствовать, понять и правильно подать.

– Вы фотографировали бабушек в отделах соцзащиты, животных в цирке, артистов на сцене, бизнесменов в галстуках и без. Кого снимать легче?

– (Задумывается.) Станки на заводе. Они стоят и не шевелятся. Можно долго ходить вокруг да около, размышлять, менять свет… На их эмоциональный фон это никак не влияет. (Улыбается.)

– А если вернуться к одушевленным моделям?

– Вы знаете, иногда возникают сложности с разными людьми. Даже когда работаешь с девушками из модельного агентства, необходимо настроиться на определенную волну. Люди, которых ты снимаешь, ждут от тебя заряда энергии. И потом сами заводятся, вовлекаются в этот искрометный карнавал. Как режиссер зажигает актеров, как мужчина в танце ведет женщину, так и фотограф должен уметь дать импульс своим моделям.

«Плохие люди проходят мимо»

– Руководители предприятий, политики и бизнесмены привыкают, что последнее слово всегда остается за ними. Как поступаете, когда во время фотосъемки они начинают давить авторитетом?

– Коньячку наливаю, и все встает на свои места. (Улыбается.) Во время предварительных встреч с помощниками, пресс-секретарями всегда обговариваем все нюансы, вплоть до одежды, прически, помещения и так далее. Я высказываю свои предложения, выслушиваю пожелания. Фотография любит естественность. Глубина в ней появляется только тогда, когда человек искренен, когда в его глазах есть энергетика и чувства. И это тоже задача фотографа: не просто свет поставить, но и подготовить человека, расположить к себе, заглянуть в его внутренний мир. Причем сделать это нужно за короткое время, иной раз в запасе всего 15 минут.

– У вас есть секретные приемы?

– Скорее, жизненный опыт помогает. Нужно иметь широкий кругозор, интересоваться самыми разными темами. Тогда с любым человеком найдешь точки соприкосновения. С одним о снегоходах поговорил, с другим – о рыбалке, с третьим производственные новинки обсудил.

– Какой клиент более вредный – красотка или суровый бизнесмен?

– Женщины, конечно, капризнее. Зато мужчины дотошно относятся к деталям. Если женщины благодаря фотосессии повышают свою самооценку или примеряют новый образ, то мужчины воспринимают деловой портрет как необходимость. К процессу подходят основательно, вдумчиво, как к работе. Переспрашивают, интересуются, что и зачем, но мастеру доверяют и выполняют все его указания. Надо изменить стрижку – подстригся. Нужен визажист – пожалуйста.

– А с кем вам было приятно работать?

– Мне со всеми приятно.

– Но всех любить невозможно.

– Те, кто вызывает антипатию, ко мне, слава богу, не приходят. (Задумывается.) Трудно кого-то выделить, все мои герои активно включались, сотрудничали. Например, очень легко было работать с Виталием Рыльских. Мы делали очень смелый портрет для журнала «Активист». Статья называлась «Разговоры о религии». И я подумал, что не нужен тут ни костюм, ни галстук – лучше обойтись без мирского. Виталий Павлович согласился – в итоге получился очень пронзительный образ. Андрей Косилов спокойно реагировал на любые идеи. Вообще-то я снимал для журнала его жену Анну Анваровну. Андрей Николаевич пришел с работы, его тоже привлекли к процессу. Увидев в шкафу тюбетейку, предложил ему надеть – получился теплый семейный портрет.

100 граммов Гартунга

– Как готовитесь к съемке?

– Стараюсь побольше узнать о человеке. Если фотографии будут использоваться в предвыборной кампании, выясняю, что за округ, на какую социальную среду рассчитывает кандидат. Моя задача – сделать так, чтобы фотография вызывала как можно больше положительных эмоций у тех, кому она адресована. Помню, съемки к 9 Мая для баннера Партии пенсионеров. Ее тогда Валерий Гартунг возглавлял. Сюжет такой: Гартунг сидит с ветеранами, те все в медалях, орденах, задушевно беседуют и пьют чай. Расставили торт, плюшки, чайник с чашками. Вроде все правильно, а картинки нет. Торт на переднем плане все загораживает. Уберешь его – ощущение, что даже печеньем ветеранов не угостили. Нет праздничности, захватывающей всех радости от грядущего 9 Мая. «Эх, – говорю, – сюда бы граммов 100 фронтовых! Это бы вас объединило». «Точно! – кивает Валерий Карлович. Тут же достает водку, рюмочки. – Давайте за Победу!» И все сразу заулыбались, стали чокаться, скованность исчезла, совсем другое настроение возникло. Этот кадр впоследствии и пошел на баннер со слоганом «За Победу!».

– Часто ли приходится приукрашивать клиента?

– Я ничего не приукрашиваю, иначе это будет другой человек. Но снимаю так, чтобы образ отвечал сложившемуся в глазах окружающих представлению о персоне. Однажды фотографировал Александра Берестова. Москвичи, возглавлявшие предвыборный штаб, дали техзадание модного образа политика: современный, уверенный, деловой. Зачесываем волосы назад, подбородок выше, твердый взгляд. Отсняли, показали работникам «Союзпищепрома» – проверить реакцию. Люди на предприятии его очень любят, он там как отец родной. И вдруг, глядя на снимки, рабочие говорят: «А это не наш Берестов!» Не таким они привыкли его видеть. Пришлось переснимать. Так народ решил, каким должен быть их депутат.

– А если у человека есть особенности, которые необходимо скрыть или хотя бы не привлекать к ним внимания? Например, волос на голове мало, шрам на щеке и так далее.

– Фотография – это светопись. При создании делового портрета и корпоративной съемке постановка света имеет особое значение. Она многое помогает изменить. Часто использую сразу несколько источников света: контровой, фоновый, точечный. При этом нужно правильно сбалансировать мощности светильников между собой, учесть внешнее освещение, к примеру, от окна. Вот так двигаешься вокруг человека, общаешься с ним, а сам в голове прокручиваешь все замеры, цифры, значения диафрагмы и так далее. Но модель, человек, которого ты снимаешь, не должен этого замечать. Пусть он пребывает в уверенности, что ты волшебник.

«Обнаженка» для депутата

– Вспомните необычную просьбу заказчиков.

– Одна компания решила поздравить другую (своих конкурентов)… фотоплакатом. Причем нужно было не просто запечатлеть коллектив, а сделать фото со смыслом, с неким месседжем. Заказчиком выступала «Сталепромышленная компания», и как раз тогда вышел на киноэкраны фильм «Ночной дозор». Предложил им сыграть в своеобразный «Стальной дозор». Очень интересный был проект. Топ-менеджеры компании снимались то с цепями, то с чемоданчиками, то в образе Жанны Фриске….В итоге преподнесли конкурентом огромный фотоплакат. Вроде бы подарок, но с каким подтекстом!

– Как долго длится портретная съемка?

– Частная фотосессия может продолжаться и шесть, и восемь часов. Работаем в спокойном ритме: девушка пробует один образ, другой, третий. Что касается деловых людей, то тут регламент другой – максимум два часа. Хотя все очень индивидуально. Однажды снимал для журнала экс-мэра Миасса Ивана Бирюкова. Семь кадров сделал и вижу: вот оно, снимок есть. Поворачиваюсь к директору журнала: «Все, я снял». А ей неудобно сказать герою, что нам хватило пяти минут. Человек готовился, ехал за 100 км. Пришлось поиграть с ним – поснимать еще полчаса. Но на обложку все равно пошел второй кадр.

Бывает и по-другому. Работаешь-работаешь, все не то, не в настроении человек. Снимали, к примеру, одного кандидата в депутаты: сидит зажатый, не улыбается ни в какую. Уже не знаю, что придумать! Чтобы хоть как-то расшевелить его, схватил с полки фото обнаженной девушки. Показал – он невольно в улыбке расплылся. Естественные эмоции пошли. Так и снимали: в одной руке фотоаппарат, в другой – снимок в стиле ню.

– Что может помешать фотопроцессу?

– Ничего. Что бы ни происходило, всегда довожу съемку до конца.

– А если техника подводит? Аккумулятор, к примеру, сел…

– Скорее, его можно забыть. (Улыбается.) Однажды получил заказ на съемку домов из профилированного деревянного бруса, в поселке на озере Банное. Работа серьезная, на несколько дней: 12 объектов, съемки внутри и снаружи, масса согласований, даже подъемники пригнали. Выезжал со всем студийным освещением: провода, светильники, штативы и так далее. Килограммов 200 в машину загрузил. А пока собирался, аккумулятор поставил на зарядку. К полдесятого вечера приехал в Магнитогорск. Еще раз с прорабом объехали все объекты, уточнили детали. Начало съемки – завтра в 8:30 утра. Возвращаюсь в домик и тут меня током пронзило – аккумулятор в студии остался.

– Как быть?

– Прыгнул в машину и – в Челябинск. Долетел за три (!) часа. Схватил аккумулятор и обратно. В общей сложности за ночь проехал лишних 700 км. В итоге часик поспал и к 8:30 на съемку, которая закончилась за полночь. Через неделю, когда прощались, рассказал директору компании-заказчика про историю с аккумулятором. «Да ты что, Игорь! – удивился он. – Сказал бы нам, что-нибудь придумали, съемку бы, в конце концов, перенесли». Нет, отвечаю, процесс не должен останавливаться. И вообще не люблю вешать на других свои проблемы.

В другой раз снимал за городом автомобили «Ауди», камера на морозе сломалась. Позвонил другу (у него такая же аппаратура) и во время обеда сгонял, взял камеру и продолжил съемки. Никто ничего даже не заметил. А скажи я все, как есть, народ начал бы нервничать, переживать. Зачем накалять атмосферу?

«Торгуюсь только в одну сторону»

– Фотография приносит деньги. Для вас это бизнес или искусство?

– Фотография не подчиняется логике бизнеса. Иначе фотостудий сейчас было больше, чем кафе. Можно арендовать помещение, приобрести супертехнику, но невозможно купить человека. Настоящего фотографа не заставишь работать на кого-то. Как только в глазах заказчика ты видишь лишь деньги, все умирает. Нет, фотография – это не бизнес. Скорее игра, где без чувств и душевных вибраций не обойтись. Человеку трудно улыбаться по прайсу. Он раскроется лишь тогда, когда поверит, что перед ним маг и волшебник.

– Сколько стоит фотосессия?

– Все зависит от уровня фотографа, его известности и мастерства. Нет какого-то единого прайса. Согласитесь, что техника может быть одна и та же, а результаты разные. Один человек работает с душой, а другой просто отрабатывает заказ. На самом деле грамотно и оптимально организовать процесс съемки, держать планку качества – дело не простое. Подводную часть айсберга никто не видит, а ведь фотограф работает не только, когда держит в руках аппаратуру. На каждом этапе свои нюансы. Возьмем, к примеру, обработку фото: из 300-400 неплохих снимков нужно выбрать самые лучшие, эмоциональные, берущие за душу. Я в этом смысле максималист. Что касается оплаты труда, то цифры берутся не с потолка. Всегда объясняю и расписываю всю смету.

– И все же есть мнение, что фотографы заламывают слишком большие цены.

– Если учесть все временные и прочие затраты, то выгоднее работать… монтажником пластиковых окон. К тому же съемка съемке рознь. Бывает, приезжаешь и падаешь без сил. Но счастливый.

– Вам приходилось торговаться с клиентами?

– Вы называете мне свою цену, я вам свою. После чего мы громко смеемся и приступаем к серьезному разговору. (Улыбается.) Со мной можно торговаться только в другую сторону. Я никогда не навязываю свои услуги. Люди сами обращаются. Считаю, что внутри у человека должно созреть понимание – ему это надо. Тогда он будет искренним и честным. Вообще к заказчикам отношусь избирательно. Очень уважаю производственников. Это такая большая смелость сегодня – взять на себя крест делать что-то реальное, выдавать продукцию, которая нужна людям.

«Не хочу быть папарацци!»

– Чем снимок фотографа отличается от кадра обычного человека, щелкающего «мыльницей»?

– В любой фотографии должна быть история, тогда снимок представляет интерес. История отражается в глазах, жестах, свете, композиции, взаимоотношении элементов в кадре – слагаемых здесь много. При этом фотограф должен мгновенно принять решение. Это художник может долго, годами рисовать картину. Уходить, возвращаться, дорисовывать, перерисовывать. Фотограф скован временными рамками. При этом профессионал должен работать, не дожидаясь вдохновения и настроения. Неважно, что у тебя случилось дома, болеешь ты или горюешь. 15 секунд – отдохнул, подышал и выходишь к публике, как артист на сцену. У меня это умение настраиваться, наверное, из цирка, где когда-то работал.

– Как вы определите свой стиль?

– Рекламный фотограф, который умеет снимать во всех жанрах. У меня нет стандартов и стереотипов. Наверное, я более пластичен и восприимчив. Мне нравится моделировать ситуацию, проживать новую жизнь со своим героем. Любой человек – это новая книга, которую ты должен прочесть, «прострадать» и осознать ее суть. Каждая съемка уникальна и неповторима. Поэтому нет даже желания «оптимизировать» свой труд. Иначе он перестанет быть творчеством.

– Какими работами остались довольны?

– Это прежде всего обложки журналов. Вот (Показывает.) специально повесил на пути в студию. Проходя мимо, вспоминаю историю каждого снимка. Как общался с людьми, подходил к созданию образа. С журналами стараюсь работать пластично, в рамках их концепции. Можно сделать акцент на строгий корпоративный стиль или наоборот увести от сухого официоза. Например, управляющий челябинским филиалом банка «Петрокоммерц» Андрей Юпатов и президент ЮУТПП Федор Дегтярев сняты в деловом стиле. А председатель ЗСО Челябинской области Владимир Мякуш впервые появился в рубашке с открытым воротом и без галстука – хотелось создать более человечный, понятный людям образ чиновника. Профессор Александр Пухов позволяет смело экспериментировать над собой. Очень озорной оказалась народная артистка СССР Елена Образцова. Несмотря на свой возраст, она согласилась сниматься в костюме садомазо.

– У вас есть конкуренты?

– Не думаю, что стоит говорить о прямой конкуренции. Никто не сможет снять, как я. И я не смогу сфотографировать так, как это делает, к примеру, Александр Соколов. У него совершенно свой подход, другая эстетика. Очень уважаю Владимира Богдановского. Вообще в Челябинске много хороших фотографов. А какой выбор сделает клиент – вопрос личной оценки и симпатий.

– Игорь, как вы относитесь к папарацци?

– Это не моя энергетика, никогда не было стремления стать папарацци. Да и у нас это никогда не приживется… Понимаю, что кому-то такая работа помогает решать свои финансовые проблемы. Когда за фото принцессы Дианы платили тысячи долларов, фотографы стремились снять любой ее шаг. «Диана, улыбнись, и мой ребенок получит возможность учиться в университете», – кричали ей папарацци. Так что все зависит от СМИ. Если они культивируют такую индустрию, она продолжает развиваться. Считаю, что папарацци – это разрушение, там все построено на отрицании, на пропаганде соблазнов. А я люблю созидание.