Судьбу этого предприятия в постсоветский период сложно назвать удачной. Подобно другим представителям ОПК челябинский радиозавод «Полет» оказался на два десятка лет ввергнут в пучину экономических неурядиц. Брошенный государством умирать, завод тем не менее выжил вопреки всем экономическим логикам и сегодня пытается строить жизнь с чистого листа в новых для себя рыночных реалиях.
Впрочем, немилосердной к «Полету» оказалась и людская молва. И потому многие горожане уверены, что челябинский радиозавод не пережил трудные времена, и остатки его имущества – цеха, заводоуправление, земельные участки – сегодня скупают челябинские бизнесмены. С вопроса о том, что же сегодня происходит с челябинским заводом «Полет», началась наша беседа с генеральным директором предприятия Евгением Никитиным.
– Евгений Александрович, когда я готовился к интервью, многие спрашивали меня: «Неужели «Полет» еще существует?» Так вы живы?
– Конечно. Предприятие работает и сегодня полностью загружено заказами.
– Но чужая вывеска на здании старой «полетовской» проходной и печальная картина разбираемых строителями заводских корпусов вдоль улицы Лесопарковой заставляют усомниться в этом.
ОАО «Челябинский радиозавод "Полет"». Основан в 1952 году как предприятие по изготовлению наземной аэродромной техники. Единственный в России производитель транспортируемых систем ближней навигации и посадки самолетов, оборудованных совместимой бортовой аппаратурой, в том числе самолетов ВВС. Современные системы ближней навигации и посадки РСБН-4Н(М), ПРМГ-76У(М), ПРМГ-5 производства челябинского радиозавода используются на стационарных и временных аэродромах. По техническим параметрам не уступают лучшим зарубежным аналогам. Комплексами под маркой «Полет» оснащен самый большой в мире неавианесущий крейсер «Петр Великий».
– Добавьте к этому многочисленные публикации СМИ, которые рассказывали о том, что «бывшая промплощадка радиозавода, а также клуб и спортивный комплекс оборонного предприятия сегодня принадлежат инвестиционной группе "Пионер"»… Да, многие челябинцы, в том числе и бывшие сотрудники завода, близко к сердцу принимают происходящие на «Полете» перемены.
Вхождение в 2005 году в концерн радиостроения «Вега» позволило челябинскому радиозаводу оптимизировать многие производственные процессы и приступить к реструктуризации задолженности предприятия по налоговым платежам. Тогда же предприятие начало избавляться от части непрофильных для себя активов и прежде всего от находящихся в аварийном состоянии зданий и помещений. В их числе оказались старые заводские корпуса, бывшее здание заводоуправления и «полетовская» проходная. Нам эти помещения были не нужны, но их продажа позволила погасить значительную часть задолженности «Полета» и сократить затраты.
– Можете объяснить, почему предпочтение было отдано именно Олегу Колесникову?
– Его предприятия предложили более выгодные условия по цене и срокам оплаты. Кроме того, как подтвердило время, приобретая в собственность крупный участок земли в самом центре города, он работал на перспективу. Проекты застройки бывшей территории «Полета», о которых сегодня рассказывают СМИ, Колесников и его партнеры рисовали уже тогда.
– Евгений Александрович, наверное, чтобы лучше понять смысл происходящих сегодня на заводе перемен, нужно обратиться к его истории. Вы пришли на «Полет» в 70-е годы. Золотые для предприятия были времена, не правда ли?
– Да. Молодому специалисту устроиться на завод в те годы было очень непросто. «Полет» был перегружен заказами министерства обороны. Работать приходилось в две-три смены. Не было тогда в Союзе аэродрома и авианесущего корабля, где бы не стояла наша техника, продукция шла на экспорт во многие страны. Именно наши специалисты участвовали в создании автоматизированной системы посадки первого советского беспилотного космического челнока «Буран», «полетовской» техникой оснащали космодромы в Хароле, Симферополе и Баконуре.
1986–1987 годы стали для нас пиковым по объемам заказов и выпускаемой нами военной продукции. Это был разгар холодной войны и гонки вооружений. Никогда ни до, ни после мы так уже не работали.
– Не было сомнений, а нужно ли стране столько продукции?
– Нет, мы тогда об этом не задумывались. Жили по принципу «партия сказала надо – комсомол ответил есть». Оборонный заказ рос. И чтобы выполнить «задание партии и правительства», следом за ним рос и завод.
Так появилась вспомогательная площадка завода в Аргаяше, куда мы вывели некоторые производственные циклы и таким образом разгрузили мощности головного предприятия для новых заказов. Планировали развивать новую производственную площадку на северо-западе Челябинска.
Директор завода в те годы отвечал перед министерством... за создание новых рабочих мест в Дагестане. Была тогда такая форма социальной нагрузки. Так филиалы ПО «Полет» появились в Черкесске, Махачкале и Избербаше, куда мы передали самое современное оборудование и технологические разработки. Работы было так много, что конструкторские бюро боролись за размещение на заводе и внедрение в промышленное производство своих разработок. А мы иногда были вынуждены даже отказываться от заказов.
– А потом пришла пора рыночных реформ. И для государства оборонка оказалась в роли чемодана, который и нести тяжело, и выбросить жалко…
– Падение производства было колоссальным. В некоторые годы завод выпускал для нужд Министерства обороны всего один локатор. Задержка по заработной плате достигала девяти месяцев. А надо было еще платить налоги. Около 5000 рабочих и специалистов тогда ушли с предприятия.
– Рассматривалась ли возможность приватизации челябинского радиозавода?
– Нет. Думаю, государство на тот момент просто не знало, что делать с предприятиями оборонного комплекса. И все они оставались ФГУПами. А государственное унитарное предприятие очень ограничено в своей хозяйственной деятельности.
Постановление правительства об акционировании челябинского радиозавода появилось только в 2005 году. 100-процентным пакетом мы вошли в уставный капитал государственного концерна радиостроения «Вега». Это дало предприятию возможность работать на свободном рынке, привлекать кредиты, закладывать имущество и принимать решения исходя из соображений экономической целесообразности.
– Объект в центре города не мог не вызывать интереса у коммерсантов. Скажите, пытались прибрать к рукам?
– Еще как пытались! Все движимое и недвижимое имущество предприятия было описано и арестовано судебными приставами, которые с завидной регулярностью выставляли «полетовские» активы на торги. Естественно, сразу появлялись какие-то фирмочки, которые рвались поучаствовать в торгах и побороться за дешевое имущество. Но мы все эти наезды отбивали.
Вскоре после выхода постановления об акционировании «Полета» руководство концерна «Вега», проанализировав нашу экономическую ситуацию, пришло к выводу, что подводить завод под банкротство нецелесообразно. Тогда появилось постановление правительства о реструктуризации задолженности «Полета».
– В прессе писали, что долги завода превышали 700 миллионов рублей.
Никитин Евгений Александрович. Родился в 1950 году. После окончания ЧПИ работал на ЧТЗ. В 1977 году пришел на радиозавод «Полет» мастером токарного участка. В 28 лет стал начальником цеха с коллективом 220 человек. В 1994 году назначен на должность директора радиозавода. Является членом президиума ассоциации предприятий ОПК Челябинской области. Награжден многими медалями. Женат, у него двое детей и внук. Увлекается рыбалкой, электроникой, компьютером и чтением.
– В программе реструктуризации долги завода были зафиксированы на уровне 400 миллионов рублей. Таким образом, например, задолженность «Полета» перед областным бюджетом должна была погашаться на льготных условиях, со списанием процентов. Программа на первом этапе предусматривала снятие всех судебных долговых обременений в отношении завода и погашение «Полетом» части существовавшей задолженности. К сегодняшнему дню удалось сократить кредиторскую задолженность предприятия перед бюджетами всех уровней и внебюджетными фондами до 180 миллионов рублей.
– Как завод рассчитывается перед своими кредиторами?
– На первом этапе программа реструктуризации предусматривала сокращение производственных издержек и продажу непрофильных активов. Завод уже не мог позволить себе содержать десятки тысяч квадратных метров незагруженных заказами производственных площадей. Ежегодно только на их содержание мы тратили до 100 миллионов рублей.
Таким образом, к сегодняшнему дню мы продали около 50-60 тысяч квадратных метров вместе с расположенными на них заводскими корпусами и административными зданиями. Это примерно треть старой производственной площадки в квартале улиц Сони Кривой – Лесопарковой – Витебской – Тернопольской. Продали 11-этажный административный корпус, здание старой проходной и комплекс производственных помещений вдоль улицы Лесопарковой. В большинстве своем эти здания находится в аварийном состоянии.
Исходя из объема заказов и численности работников «Полету» хватит половины от того, что осталось. А значит, будем думать, как распорядиться оставшимися земельными участками.
– Евгений Александрович, ведь большая часть вашей карьеры связана с челябинским радиозаводом. Не больно смотреть, как сегодня сносятся корпуса, как исчезает с карты Челябинска старый «Полет»?
– Поймите, не нужны нам сегодня такие площади, какие требовались 30 лет назад. Никогда в обозримой перспективе оборонное ведомство уже не будет заказывать у нас по 100 изделий в год. Изменились и технологии. Представьте себе старые ЭВМ, которые занимали целые спортзалы. Сейчас их с успехом заменяет современный портативный компьютер. Сегодняшний «Полет» все больше должен стремиться напоминать портативный компьютер.
Сегодня мы работаем над снижением металлоемкости, выстраиваем производство на основе современных принципов кооперации. С января 2011 года закрываем литейку. Держать такое производство в центре города – это нонсенс и непозволительная роскошь. Земля здесь для этого слишком дорогая, а полностью загрузить литейку с технологиями 60-х годов собственными объемами мы не можем.
– Писали, что стоимость сделки по продаже непрофильных активов «Полета» оказалась значительно ниже рыночной. Так, по оценкам экспертов, 11-этажное здание было продано за сумму, близкую к ста миллионам рублей, в то время как рыночная цена объекта составляла порядка двух миллиардов рублей.
– Абсолютно все свои действия мы согласовывали с администрацией области, руководством концерна и министерством имущества. Оценку проводили независимые компании. При этом учитывалась стоимость не только земли, но и расположенного на ней имущества.
Нужно учитывать, что мы тогда продавали имущество завода крупными лотами. И это, разумеется, оказывало решающее влияние на его цену. Да, многие хотели купить по кусочкам – по одному зданию, отщипнуть по несколько десятков тысяч квадратных метров. Нас это не устраивало, хотя именно такая схема сделки могла принести больше денег.
С другой стороны, если бы мы тогда задрали цену, то, возможно, «Вега» продавала бы это имущество по сей день. Нам же согласно условиям плана по реструктуризации задолженности завода нужно было провести сделку в определенные сроки, чтобы закрыть первоочередные долги перед бюджетом и внебюджетными фондами.
– Владимир Дятлов, который в то время занимал должность первого вице-губернатора области, в интервью нашему сайту тогда же заявил буквально следующее: «...Речи о том, что объекты будут продаваться за «три копейки», не было. Вряд ли этот шаг менеджмент вообще с кем-то согласовывал. Скорее всего, использовалась типичная серая схема с откатом».
– Не знаю, откуда у Владимира Николаевича такая информация о нашем заводе. Он у нас никогда не был. Мы с ним практически не работали, и он никогда проблем «Полета» не касался. И согласовывая в областной администрации план реструктуризации предприятия, в котором предусматривалось реализация имущества, мы, конечно, разговаривали не с ним, а с другими людьми.
Кроме того, будучи одним из первых лиц областной администрации, Владимир Николаевич не мог не знать о том, что именно эта сделка позволила «Полету» погасить все долги перед Пенсионным фондом и часть первоочередных долгов бюджету области. А как промышленник Владимир Николаевич должен знать, насколько сложно в условиях непрерывного производства перенести с одной площадки на другую сразу несколько цехов. Нам это удалось.
– Какие непрофильные для завода активы могут быть в ближайшее время выставлены на торги?
– Все будет зависеть от решений совета директоров и концерна радиостроения «Вега». Но продавать будем. Сегодня нам прямо говорят, что, закупая технику и вооружение, военное ведомство не будет оплачивать издержки ОПК. К примеру, завод запроектирован на 1500 танков, а министерству обороны нужно сегодня только 200. В этом случае все накладные расходы ложатся на эти 200 танков. И один танк стоит уже не три, а 133 рубля. Потому лучше уж мы ужмемся сами, чем однажды узнаем, что Минобороны отказалось от нашей продукции и закупает ее у другого производителя.
– Будет ли продан профилакторий «Полет»?
– Нет, профилакторий и базу отдыха продавать не будем. Они по-прежнему останутся доступны для работников завода и членов их семей. А содержать полуразрушенный детский лагерь в Еткульском районе нет смысла. Разумеется, мы не забудем про тех наших молодых сотрудников, у которых сегодня подрастают дети школьного возраста. Завод в состоянии оплатить им путевки в муниципальные летние лагеря отдыха.
– Каким вам видится сегодня будущее челябинского радиозавода?
– Будущее у «Полета» есть. И оно в том, чтобы делать те же самые радиотехнические системы, но с большим интеллектуальным переделом.
Ежегодно мы принимаем на работу около 40 молодых специалистов. И лично для меня это лучше свидетельство того, что завод может спокойно смотреть в будущее. По инициативе молодежной организации завода мы некоторое время назад ввели для перспективных начинающих специалистов практику накопительного личного страхования. Есть определенные преференции для молодежи и при приеме на работу. В частности, при прочих равных условиях мы готовы предложить молодому сотруднику чуть более высокую заработную плату.
– Президент Медведев месяц назад сказал о том, что Россия должна быть готова к вооруженному конфликту, сравнимому по масштабам со Второй мировой войной. Кажется, для оборонной отрасли это хороший сигнал?
– Не думаю, что стоит ждать увеличения военного заказа. Но сегодняшние объемы сохранятся, и это уже неплохо. Мы рассчитываем на то, что начавшееся техническое переоснащение армии продолжится. 80% аэронавигационного оборудования в гражданской авиации на сегодня отработали по два, а в войсках – по три-четыре ресурса. С одной стороны, это говорит о надежности нашей продукции, а с другой – гарантирует нам, что примерно до 2015 года завод будет обеспечен оборонным заказом и заказом Министерства транспорта. Что произойдет дальше, сказать пока трудно.
