Виктор Каточков, декан факультета коммерции ЮУрГУ: «Не жалею, что пришлось жить в эпоху перемен»

Виктор Михайлович из той породы людей, которые не боятся перемен. Мало того, они используют их как возможность подняться на новый уровень развития. Отличник ПС-факультета ЧПИ, без пяти минут доктор технических наук вдруг оставляет все и отправляется в Европу изучать экономику. За что он любит самую юную экономическую науку? Почему бессмысленно строить «просто дороги»? Какого внимания требует сегодня Юго-Восточная Азия? Почему коммерция перестала быть ругательным словом? Чем по субботам вместо рыбалки занимается доктор экономических наук? Об этом и многом другом мы говорили с деканом факультета коммерции ЮУрГУ Виктором Каточковым.

– Виктор Михайлович, вы окончили знаменитый приборостроительный (ПС) факультет ЧПИ, занимались техническими науками. Как произошел столь резкий разворот в сторону коммерции, экономики, логистики?

– Говорят, не дай нам бог жить в эпоху перемен. Но у гуру менеджмента Питера Дрюкера есть такое высказывание: «Никогда не останавливайся на проблемах, пользуйся открывающимися возможностями». Я полностью с этим согласен. Новые возможности переносят тебя на следующий уровень развития, а решение проблем оставляет на старом. Нисколько не жалею, что испытанием нам была эпоха перемен. Кто этого хотел, смог найти себя. По-моему, прекрасно, что жизнь сама преподносит нам новые возможности. Да, я окончил приборостроительный факультет в 1976 году, защитил кандидатскую и почти написал докторскую по тому направлению. Радио, самолеты были моей юношеской мечтой, я активно двигался в этом направлении – трудов по техническим наукам у меня больше раза в полтора, чем по экономике.

– Окончив ПС-факультет, вы остались на кафедре?

– Младшим научным сотрудником, аспирантом, ассистентом, старшим преподавателем, доцентом. (Смеется.) Не пропустил ни одной ступеньки. Но ценности прошлых лет поменялись, и средства на них перестали давать. Поскольку моим давним хобби был иностранный язык, я всегда много занимался английским, то Герман Платонович Вяткин, который был тогда ректором, предложил мне поехать на учебу в Европу – во Францию, а затем в Италию. От ЮУрГУ отправили на учебу 14 человек, отбор шел по критериям: кандидат наук, доцент, не экономист. Экономике поехали учиться математики и технари, таково было требование европейцев, потому что стереотипы всегда сложно ломать. Но основным критерием отбора все-таки было владение иностранным языком.

– Чему вас там учили?

– В первый день нам сказали: мы не будем учить вас экономике капитализма, не будем сравнивать ее с экономикой социализма, мы будем вас учить рыночной экономике. Нам читали лекции по логистике, управлению персоналом, финансам, маркетингу, менеджменту. Все с позиции развитых стран Западной Европы, где определенная ментальность, традиции. Пришлось заговорить по-английски. Полное понимание того, что я слышал, пришло спустя две недели, и тогда стало легко учиться. А когда я вернулся в Челябинск, то стал востребован уже на факультете коммерции, который только что появился в ЮУрГУ. И мне это было интересно, хотя я очень горжусь тем, что технарь.

– Говорят, в инженерную голову легко ложится любая наука: и экономика, и юриспруденция.

– (Смеется.) Здесь наиболее важен другой момент – нужна голова. Конечно, инженерное образование формирует системное мышление. Но аховых инженеров всегда хватало и хватает, не надо об этом забывать. Хороший, думающий инженер, конечно же, освоит любую науку. Но это не значит, что мгновенно. Мне пришлось достаточно долго перековываться в смысле ментальности. Докторскую диссертацию, темой которой стала логистика, я переписывал шесть раз по требованию своего руководителя. Потому что использовал прежние понятийные категории, не смог сразу перейти в другую плоскость, делал все так, как не принято в экономике. Но люди, которым удалось перековаться, значительно расширяют горизонты видения происходящего.

– За что полюбили неведомую прежде логистику?

– Жизнь заставила. После учебы в Европе я поступил в заочную докторантуру Государственного экономического университета в Екатеринбурге. Моим руководителем стал доктор экономических наук Александр Васильевич Зырянов, который занимается проблемами логистики. Вот так я начал заниматься логистикой всерьез. Вероятно, это случилось потому, что именно в области логистики экономика обретает аналитическо-конкретные черты, что импонирует инженеру. Потому что одна из основных целей логистики – оптимизация суммарных затрат производственно-хозяйственной деятельности, и даже не одного, а целой цепочки предприятий, с максимизацией выгоды для каждого из участников. Логистика – это не только транспорт, как многие думают.

– Это самая юная наука в экономике?

– Да. Сначала возник менеджмент. Это произошло в начале ХХ века, когда создавались поточные производства, появилась специализация деятельности. Менеджмент должен был координировать действия людей, специализирующихся на очень узком отрезке производства. Эта система управления производством продержалась, развиваясь и обретая различные школы, до окончания Второй мировой войны. В некоторых странах после окончания войны началось перепроизводство товарной массы, и возникли проблемы со сбытом. Вот тогда и появился маркетинг – новая система управления производством. Его задача – делать то, что интересно потребителю, чтобы не тратить особых усилий на сбыт. Изучать, формировать спрос, эта система до сих пор востребована. Я слышу иногда, что в эпоху кризиса маркетинг не нужен. Это ошибка. Если есть проблемы со сбытом, то маркетинг выходит на еще более передовые позиции. В 70-80-е годы прошлого столетия на первом плане появились новые проблемы – ресурсообеспеченности, экономии ресурсов. Наш вуз, как известно, занимается сегодня энергосбережением – архиважная задача для современной экономики. Как сделать, чтобы при меньших затратах получить больший экономический эффект – этим и занимаются специалисты в области логистики на факультете коммерции. В том числе и транспортом, но это всего лишь одна пятая часть всех логистических задач. Я получаю удовольствие от того, что занимаюсь проблемами логистики, потому что это в конечном итоге дает реальный эффект.

– И сегодня таких специалистов в России не очень-то много?

– До сих пор специализация в сфере логистики открыта лишь в пяти российских вузах, в том числе и на нашем факультете. Но это направление в нашей стране достаточно интенсивно развивается, хотя есть некоторые перекосы. Например, основные грузопотоки у нас идут через Москву и Петербург, вокруг этих логистических центров, как и должно быть, возникают предприятия – фасовочные, перерабатывающие... То есть не только складская, но и промышленно-перерабатывающая инфраструктура. Если учесть, что в России достаточно городов, стоящих на перекрестках торговых путей, то это огромный перекос. И мне в этом плане, конечно же, обидно за наш город, который изначально был таким перекрестком. Как мы знаем, все цивилизации возникали на перекрестке торговых путей, всегда. Пути иссякали, цивилизации умирали. То есть экономико-географическое расположение этих регионов требовало развития торговых экономических отношений. Всегда сначала идет накопление торгового капитала, от этого никуда не денешься. И только потом – промышленного. Как бы производственники грудь не выпячивали, торговля всегда являлась объективным первичным источником.

– Потому что торговый капитал наращивать проще?

– Конечно, торговля не требует больших дополнительных вложений, она проще и понятнее, как источник первоначального накопления.

– В годы перемен вы тоже какое-то время занимались торговлей. Что дал этот опыт?

– В том числе и международной торговлей. Но сначала были научно-производственные предприятия. Горжусь, что мною были созданы три научно-производственных предприятия, которые до сих пор живут, но уже без меня. Это было продолжением научной работы. Потом появился торговый бизнес – поставки медикаментов из Западной Европы, а также косметики, в том числе из Болгарии. Все закончилось с дефолтом 1998 года, обороты наши упали до точки рентабельности. Дефолт не смертельно, но сильно подкосил. Я оставил торговлю и вернулся на факультет коммерции. С тех пор практическая деятельность преподавателей стала определенным кредо нашего факультета. Сегодня большинство из них имеют производственный опыт. Если человек преподает бухучет, то работал в налоговой инспекции. Если возглавляет кафедру рекламы, то защищался именно в области рекламы и не один год работал в рекламном бизнесе. То есть преподаватели у нас практикоориентированные. Это принцип факультета.

– Сегодня довольно много различных программ развития регионов, как оценивают эти программы ученые?

– К примеру, есть стратегия развития Челябинской области до 2020 года – верная в целом, но, на мой взгляд, она носит несколько декларативный характер. Сегодня нужно говорить не только о том, что сделать, но обязательно о том, как сделать, чтобы это работало. Если говорить о логистической системе, которая должна работать и помогать зарабатывать предприятиям всех форм собственности, то и ей начинают уделять внимание на государственном уровне. Для такой огромной страны, как Россия, железнодорожный вид транспорта остается пока основным. До 76 процентов грузоперевозок осуществляется железнодорожным транспортом. Автомобильный транспорт у нас экономически эффективен в пределах до 200 километров. В Европе же, напротив, мало железных дорог, там автомобильный транспорт эффективен до 800 км.

– Быть может, это объясняется тем, что в России очень плохие автомобильные дороги?

– Конечно же, хорошие автомобильные дороги – мощнейший стимул к развитию торгово-экономических связей. Но строить надо не просто дороги, а логистические системы. То есть прокладывать дороги там, где это экономически выгодно, чтобы не было «пустых» дорог, по которым проходит одна машина в каждые десять минут. Но сегодня в России развитием логистических систем никто пока не занимается, занимаются транспортными системами. Хотя не так давно прозвучало, что президент одобрил выделение достаточно больших средств на дорожное строительство. Нынешний губернатор Челябинской области всегда уделял большое внимание строительству дорог. Но, будучи мэром, он решал задачи в рамках города, теперь у него появилась возможность решать задачи на уровне региона, и это уже задачи на уровне логистики. Здесь есть возможность строить не только дороги, но и грузовые аэропорты, склады, железные дороги, трубопроводы. Строить просто дороги – расточительно.

– Что могло бы способствовать развитию торгово-экономических отношений в регионе, находящемся на перекрестке торговых путей?

– В связи с тем, что сегодня мощно развивается Юго-Восточная Азия, нужно работать в этом направлении. Что мы и делаем, заключив договоры о сотрудничестве с двумя крупнейшими государственными университетами. Видя, насколько мощно развивается наш сосед, мы начали готовить специалистов в области коммерческой деятельности на рынках Юго-Восточной Азии. Наши студенты регулярно уезжают туда на практику, изучают в Китае коммерческие дисциплины, готовим к открытию программу двойных дипломов с Шандуньским институтом технологии и бизнеса.

– Верите в то, что специалисты, которых вы выпускаете сегодня, смогут изменить регион, страну в будущем?

– Да, мы стремимся готовить именно таких специалистов. Инновации в области образования всегда поддерживаются ректоратом ЮУрГУ. Изменим ли мы Россию? Если мы готовим специалистов, которые в будущем станут востребованными в сфере торгово-экономических отношений – тогда наша миссия выполнена. Сегодня наши выпускники востребованы, поэтому к нам и идут абитуриенты. Даже в этом году, когда платежеспособность населения упала, когда наблюдается заметный демографический спад, нам удалось на очное обучение набрать студентов всего лишь на 10% меньше, чем в прошлом году. Зато заочников нынче мы набрали больше почти в два раза. Это о чем-то говорит.

– Вы сказали о любви к иностранному языку. На это как-то повлиял факт рождения в Западной Европе, вы ведь родились в Вене?

– Отец служил в Австрии до 1955 года, пока страна не подписала нейтралитет. Тогда российские войска были выведены из Австрии, мы вернулись в Россию, и было мне тогда всего два года. (Улыбается.)

– Ваши родители были военными врачами?

– Не только родители. Мой дед был военным врачом в царской армии. Он не долго прожил, потому что во время Первой мировой попал в плен, работал на германских рудниках и вернулся очень больным человеком. А отца на старших курсах медицинского института забрали в военно-медицинскую академию, и он стал военным врачом перед Второй мировой войной, выпустился в звании полковника медицинской службы. В Австрии отец был главным врачом корпуса – это три дивизии – и, кстати, хорошо владел немецким языком. Мама – тоже военный врач, капитан медицинской службы. По материнской линии у нас были акушеры-гинекологи, по отцовской – военные врачи. Да и теперь из многочисленной родни я единственный не врач, все остальные – врачи. Сестра сейчас – главный внештатный акушер-гинеколог Челябинской области.

– Почему у вас любовь именно к английскому, не к немецкому, как у отца?

– Литературу английскую с детства любил. Мне английский давался легко, и было очень интересно им заниматься. Но язык надо всегда поддерживать. Сейчас, к примеру, ректор и четыре декана факультетов ЮУрГУ каждую неделю, в субботу, приходят на уроки английского– переводим, беседуем. Это очень здорово.

– Английских писателей читаете в подлиннике?

– Если есть время, люблю и русских классиков перечитывать. Когда-то увлекался поэзией авангарда.

– Времени на отдых на природе тоже не остается?

– Все реже удается бывать на рыбалке, а я это очень люблю.