Анатолий Молодчик, ректор Южно-Уральского института управления и экономики: «Я, можно сказать, растворен в студенческой среде…»

Анатолий Молодчик шутит, что свою карьеру он сделал благодаря отсутствию… музыкального таланта. В прежние времена почти всех школьников насильно загоняли в хор. Но так как музыкальный слух, память, голос и прочие музыкальные данные у Молодчика не оставляли желать лучшего, руководитель кружка не стал брать парня в хор даже статистом. «У меня появилась масса свободного времени, большую часть которого я использовал для чтения книг, – говорит Анатолий Викторович, – все учебники на будущий учебный год я прочитывал еще летом…». А талант у Молодчика все же обнаружился – педагогический. Сегодня доктор исторических наук, профессор, ректор Южно-Уральского института управления и экономики Анатолий Молодчик отмечает юбилей. А накануне мы к нему и нагрянули...

– Анатолий Викторович, время летит быстро, вот вам уже и 50. Что за это время удалось приобрести, а что потерять?

– О! Нужно пафосно отвечать? Вроде того, что приобрел бесценный жизненный опыт и так далее?

– Говорите как есть...

– Я об этом никогда не задумывался. Мне жена говорит, что на юбилей нужно собрать гостей, подвести некие итоги... Я даже обиделся: какие итоги? Да жизнь, можно сказать, только начинается!

– И все же вы вступили в тот возраст, когда люди любят «поскрипеть» на молодежь. Я читал, что в египетских пирамидах нашли папирусы, в которых было написано примерно следующее: молодежь пошла не та, проводит дни в праздности, не слушает старших и так далее. И вывод: раньше было лучше!

– Молодежь, действительно иная, но и время ведь совсем другое. С людей сняли идеологические шоры, дали им возможность думать, сравнивать, оценивать, самим принимать решения. Нынешняя молодежь более коммуникабельная, целенаправленная, она знает, что ей нужно.

А что касается «поскрипеть»... Я, можно сказать, растворен в студенческой среде. Вот, видишь, в джинсах хожу. Так что иногда кажется, что ничем от нее не отличаюсь...

– Ну, да... Сидите вот в джинсах, а рядом – монбланы и эвересты документов...

– Это печальный груз ректорской работы. За день подписываю около сотни документов: «Отказать!», «Согласовано!», «Сократить!», «Выполнить!» и самое печальное – «Оплатить!» (Смеется.)

– Давайте представим, что вас на некоторое время освободили от этой рутины и предложили поучиться в любом университете мира. Что бы выбрали?

– Я бы выбрал Йельский университет. Там есть факультет, где готовят дипломатов. Интересно было бы узнать их взгляд на дипломатию и мировую историю в целом.

– Я знаю одного крупного бизнесмена, который защитил кандидатскую диссертацию, а через год – докторскую. Просто мода пошла на ученые степени...

– Понятно, что времени на подготовку диссертации у него не было. Вполне допускаю, что он ее толком и не читал. Что ж, пусть тешится, лишь бы налоги платил исправно. Я считаю, что система присуждения ученых степеней и профессорских званий давно себя изжила. Это рудимент, от которого давно отказаться...

– Каким образом?

– Отказаться от государственной опеки, отдать это в руки профессионального сообщества. Пусть сам университет решает, кто чего достоин...

– Ага, вот создадут университет в каком-нибудь захолустье и начнут докторов и академиков штамповать...

– Пусть штампуют. А кому они будут нужны?

– Вы считаете, что рынок все по местам расставит?

– Именно так.

– А ведь вы правы. Помню, как в 90-е годы были открыты десятки международных академий бизнеса. Поехал на курорт в Болгарию на две недели, прослушал лекции, попил винца и – получай диплом. Где сейчас эти дипломы? Показать стыдно. Кстати, что вы думаете о тех людях, которые имеют по 2-3 высших образования?

– Кому-то это, действительно, необходимо. Но таких, увы, меньшинство. Чаще же человек таким образом пытается повысить собственную самооценку. Есть и такие, которых я называю криминальными коллекционерами – это те, кто дипломы попросту покупает.

– А дипломы вашего института продаются?

– Так же, как и любого другого вуза нашей необъятной родины. (Смеется.) А если серьёзно, я думаю, что следует вообще отказаться от единого диплома государственного образца. Все вузы разные, котируются в системе образования далеко неоднозначно, а государственная система их все нивелирует.

– Считаете, что государственная опека тормозит систему образования?

– Считаю, что лет 20 из-за этого мы потеряли.

– Анатолий Викторович, я думаю, что пора перейти от профессиональных вопросов к вопросам насущным.

– Как прикажете...

– Итак, какие, на ваш взгляд, книги нужно прочитать обязательно?

– Всего Ильфа и Петрова. «Мастера и Маргариту» Михаила Булгакова. «Белую гвардию»…

– А на что не стоит тратить времени?

– На чтение современных дамских романов. Моя знакомая просто глотает эти книжки. Всю эту макулатуру потом складывает на полки. У нее этих романов штук 300. На мои колкие замечания она отвечает: «А я так расслабляюсь!» Я не большой поклонник выпивки, но, честное слово, 50 граммов хорошего коньячка для релаксации было бы значительно полезнее.

– Ваша нелюбимая еда?

– Гречневая каша с молоком – лучше с десятого этажа спрыгнуть, чем это… В детском садике меня этой кашей закормили.

– А одежда?

– Костюм.

– Почему?

– Костюм – это рабочая одежда. Кто же рабочую одежду любит?

– Сумма наличных денег при себе, без которой вы чувствуете себя некомфортно?

– Да я как-то в последнее время к карточкам привык. А наличные… наверное, та сумма, которая необходима, чтобы расплатиться за нарушение правил дорожного движения.

– Модное слово или выражение, от которых вас коробит.

– Консенсус. Когда политики быстро этот консенсус находят, меня это начинает раздражать…

– Почему?

– Всякое единомыслие наводит на некие подозрения…

– Что в людях раздражает вас больше всего?

– Понты. Слово жаргонное, но очень точное. Великий человек в обращении прост.

– Какой из смертных грехов (гордыня, зависть, алчность, чревоугодие, похоть, уныние, гнев) кажется вам не таким уж смертным?

– Чревоугодие. Кто из нас не любит посидеть в душевной компании, хорошо покушать? Ну кому от этого станет плохо, кроме как вашему собственному желудку?

– Самый далекий родственник, имя-отчество которого вы знаете?

– Анатолий Викторович Молодчик живет в Перми. Мы с ним никогда не виделись. Подозреваю, что степень родства определить трудно, почти невозможно.

– А почему в таком случае вы уверены, что это ваш родственник?

– Наша фамилия очень редкая. Все люди с фамилией Молодчик пошли из маленького населенного пункта в Запорожской области. Так что, если я встречу человека с фамилией Молодчик в Нью-Йорке или в Рио-де-Жанейро, значит, это один из моих родственников.

– Какое свойство юности вы хотели бы себе вернуть?

– Юность.

– Повторяю, какое свойство юности вы хотели бы себе вернуть?

– Все эти слова начинаются с приставкой без: беззаботность, например. Но увы…

– Самое сильное впечатление детства?

– Казахская степь. Море черных тюльпанов – до горизонта. Дует ветер, и это море колышется цветочными волнами. В этой же степи мы с отцом попали в пыльную бурю, нашу машину едва не перевернул ветер. Так что самые сильные впечатления детства связаны с прекрасным и ужасным.

– Что бы вы смогли сделать своими руками на продажу?

– В 1991 году мы с другом купили старый грузовик. Впрочем, какой там грузовик: рама без кузова, четыре колеса, пустая кабина. Мы этот грузовик отремонтировали, продали. А потом я поехал в Германию и пригнал себе оттуда «Фольксваген».

– Вот это бизнес! Это по-нашему. Кстати, не ностальгируете по советскому прошлому?

– Абсолютно. Советская эпоха – это эпоха насилия над личностью. О чем здесь сожалеть?

– С кем из известных людей прошлого хотели бы встретиться?

– С Асейдорой Дункан. Загадочная романтическая особа… к тому же – жена великого русского поэта, чье творчество мне далеко не безразлично.

– Что для вас труднее: выслушивать слова благодарности или извинения?

– Слова благодарности, конечно. Поэтому день рождения отмечаю в кругу близких друзей. Они меня хорошо знают, так что не тратят время на пустые, лестные слова.

– На что ежедневно не хватает времени?

– На написание стихов. Пишу слабенько, никому их не показываю, но иногда потребность в этом есть.

– Сколько дней отпуска вы можете позволить себе за один раз?

– Максимум – две недели. Раньше у меня был педагогический отпуск – 56 дней. С ума сойти можно»! Ни один из моих знакомых столько не отдыхал, все старались где-то подработать…

– О чем вас бесполезно просить?

– Съесть гречневую кашу с молоком!

– Ваша любимая семейная легенда?

– Дочь росла у меня очень импульсивным ребенком. Я ее спрашивал: «Катя, что ты делаешь на перемене?» – Она отвечала: «Я хожу!» Я в этом очень сильно сомневался и решил проверить. Пришел в школу. Зазвенел звонок, открылась дверь, из класса вылетела Катька, за ней – куча пацанов. Она промчалась мимо меня. Смотрю, несется обратно и попадает мне головой в живот. Поднимает голову, смотрит на меня невинными глазами и говорит: «Я хожу!» С тех пор, чтобы как-то умерить ее темперамент, мы ей напоминаем: «Я хожу!»

– На какой вид благотворительности вы бы тратили деньги?

– На улучшение состояния домов для душевнобольных. Посетив одно из таких заведений, я был в шоке. И в этом случае картину можно нарисовать словами с приставкой без: беззащитность, безысходность… поражающая бедность. К этим людям отношение примерно такое: «Они все равно ничего не понимают…»

– За что вы готовы переплачивать без сожаления?

– За желание работать.