Дмитрий Филиппов, советник ректора ЧГПУ по связям с общественностью: «Мои идеи живут собственной жизнью»

Он никогда не давал интервью о себе. Он всегда находился за кадром громких событий. Но этого человека не понаслышке знает едва ли не каждый дипломированный журналист города. Он стоял у истоков челябинского КВН и продвигал уникальные университетские классы, создал первую в городе вузовскую пресс-службу и издал в студенчестве газету, которая разошлась по всей стране. Целенаправленно собираясь сделать головокружительную экономическую карьеру, окончил исторический факультет и стал одним из первых пиарщиков Челябинска. Сегодняшний гость рубрики «Харизма» – советник ректора по связям с общественностью Челябинского государственного педагогического университета Дмитрий Евгеньевич Филиппов.

– Дмитрий Евгеньевич, как случилось так, что после школы вы, готовясь к поступлению на экономику, очутились на историческом факультете?

– Родители видели меня экономистом, хотя особо не настаивали на своем. Советовали только – готовься заранее к высшему образованию. Поэтому я, ученик саткинской школы №5, отправил заявления в несколько вузов, в том числе в заочную школу при Новосибирском университете, и меня взяли. Еще приходили задания из Московского института стали и сплавов, но там была не экономика, а просто математика. Специальность, на которую я собирался поступать в Новосибирский университет, называлась «экономическая кибернетика». В 1984 году это была по меньшей мере новинка. Тогда задания из Новосибирска настолько потрясли своей сложностью, захватили, что школьная программа стала попросту неинтересной. Я окончил заочную школу на четверку и, если бы поехал туда с этим удостоверением, поступил бы. Но в какой-то момент понял, что в принципе не хочу быть экономистом. «Да иди куда хочешь», – легко отпустили родители. Так я оказался на историческом факультете в Челябинске.

– Родители предоставляли полную свободу?

– Они придерживались принципа – не давить, дать возможность самому определиться в жизни. Кстати, поступал в вуз очень тяжело. Прихожу на первый экзамен… и получаю три! Это не просто удар по самолюбию – мир рушился. Как так! У меня всего две четверки в аттестате. Тогда даже в голову не приходило, что и дальше придется постоянно держать удар: тройка на вступительном экзамене, кандидатскую защищал дважды, доцента получал со второй попытки… Когда заработал тройку, ехал домой и думал – никому не скажу… хотя все уже знали. Так и с кандидатской. Для себя решил тогда: никто не будет знать про вторую попытку, это же стыдно! А сегодня очень часто рассказываю об этом студентам. Почему? Подобные вещи заставляют по-другому взглянуть на ситуацию и людей, которые тебя окружают. «Когда дела плохи, я действую решительней. Удар по зубам оказывает благотворное действие!» – сказал когда-то Уолт Дисней, и я с ним полностью согласен. Моя жизнь складывается из подобных вещей, зато я мало чего боюсь. Отношусь ко всему спокойно. Так, страничку перевернули и продолжаем идти вперед. Другое дело, что нужно не потерять ничего, нужно преумножить и понять, что жизнь дает замечательный шанс на пути к лучшему.

Мы же люди консервативные. Вот здесь ты работаешь, и кто бы тебе чего ни говорил, продолжаешь работать: ты надежно встроен в систему. У меня есть одна примета, личное жизненное наблюдение: никогда не пытайся изменить сам жизнь к лучшему. Делай ее нормальной здесь, в данных правилах. Если нужно, судьба сама тебе даст карты в руки. Я и на диссертацию решился потому, что защищал свой труд – университетские классы, уникальную школу для детей. Не я ее придумал, но получил в таком состоянии, когда учителя отказывались в ней преподавать. Тогда и вспомнил экономические основы, полученные в заочной школе. Обсчитал смету, выяснил потребности учащихся, консультировался в плановом отделе. Проект заработал. Потом появились проблемы, на их причину указали товарищи: «Ты детей учишь, а знаешь, чего хотят их родители?» «Чтобы дети учились…» «Неверный ответ. Они хотят, чтобы дети поступили в вуз». И тогда передо мной появилась еще одна цель – дотянуть школьников до уровня поступающих абитуриентов. В итоге серьезные конфликты ушли сами собой. Вскоре мы добились того, чтобы наши выпускники продолжали учебу в вузе со второго курса, в полном соответствии с законами. Мне приятно, что сегодня встречаю немало состоявшихся в своей профессии людей, вышедших именно из университетских классов.

Впереди оказалось много новых начинаний

– Что заставило проститься с классами?

– Я защитился и перестал заниматься этим проектом. Жизнь сделала крутой поворот. Университетские классы подсказали необходимость создания пресс-службы в вузе. Не в смысле подобрать специалистов и выбрать методику, нет. Пришлось создавать с нуля, по наитию. На этой деятельности и сконцентрировался. Получилась первая в городе вузовская пресс-служба. На нее сразу обратило внимание профессиональное сообщество. Особенно первые годы организаторы конкурса «Белое крыло» без устали предлагали участвовать в мероприятии, мы в те годы были дипломантами. Потом звонки стали раздаваться реже и реже: вузы подхватили инициативу, пресс-службы появились практически при каждом из них. А наша зародилась на пустом месте. Сначала пресс-релизы, затем газета…

– Насколько помню, первый выпуск газеты не выглядел безнадежно любительским.

– Неудивительно, ведь газеты я делал всегда. Когда учился на четвертом курсе, один знакомый предложил делать газету для коллекционеров. Я сделал, и она разошлась по всему Советскому Союзу. До нее мы с приятелем работали над музыкальным журналом. Сначала были перепечатки из других изданий, затем эволюционировали до эксклюзивных интервью. В итоге получился не журнал, а газета, которая познакомила меня с огромным количеством интересных людей. На определенном этапе коллега сказал: «Мне проще выпустить тебя в эфир, чем печатать эту газету». Так появилась радиостанция «Свободный выбор». Меня просили зарегистрировать ее и были готовы взять программным директором. У организаторов была крутая идея – сделать радио платным. Это сейчас понятно, что платное радио существует за счет рекламы, а тогда, в начале 90-х, родилась идея закодировать станцию на определенную волну.

Я съездил в Свердловск, зарегистрировал. И тут же получил предложение заняться рекламой. Объектом творчества была компания «Информсервис», которая занималась оборудованием для кабельных сетей. И вот я гуляю с сыном, качу детскую коляску и думаю, как поэтично преподнести фирму, которая устанавливает в подъездах большие шкафы с проводами. В итоге родились стишки, которые друг предложил положить на музыку «сексапильного рок-н-ролла». Мы записали все это на студии Олега Стерхова, с которым с тех пор стали настоящими друзьями. Получилась забавная песенка. Когда парень, который записывал, женился, я пришел на свадьбу с ней: мы изрядно повеселились под радиорекламу собственного изготовления.

– Подождите. Четверокурсник создал газету для коллекционеров, которая разошлась по всей стране?

– Я взялся за нее, уже имея за плечами некоторый опыт. У нас было четыре учредителя, я ее зарегистрировал и верстал первый номер целый год. Сканер нашли в 31 школе. Не подумайте, что это было офисное приспособление, где открыл крышку, устроил туда бумагу, а остальное сделала техника. Нет! Тот, которым сегодня считывают штрих-коды в магазинах, и сканировать им приходилось вручную. Для партнера это было развлечение, а мне было некуда спешить. Когда выпустили, он сказал: «Ну, я потерял на тебя времени целый год, плати…» И я начал реализовывать товар – через «Роспечать», через почту, через бесплатные объявления в специализированных изданиях… Постепенно спрос вырос, коллекционеры со всей страны стали заказывать газету. Второй выпуск я делал уже с «Вечерним Челябинском». Здесь был уже совершенно другой уровень исполнения, другие сканеры и другие специалисты.

– Знаю, вы организовали первый в Челябинске КВН.

– КВН был проектом Калининской администрации города, специалист по делам молодежи Федор Иванович Чучков пришел как-то в профком и заявил: «Нам нужно какое-то мероприятие!» – «КВН что ли?» – пошутили мы, ведь тогда его можно было увидеть только по телевизору. Сказано – сделано. С этого и началось движение Веселых и находчивых в Челябинске. Создали две команды, нашу и автомобильного училища, месяца два готовились. Нашу команду представляли известные сегодня люди: Инна Кумейко, работающая сейчас в «Комсомольской правде», Влад Смирнов, сегодня начальник главного управления по труду и занятости населения Челябинской области, журналист Сергей Куклев… по-настоящему веселая компания. Сергей Лукашин был режиссером у нас, Андрей Торхов – у автомобилистов. Первый в городе КВН состоялся в цирке…

–…когда бронетранспортер выкатился на сцену, и раздались бурные овации?

– Да. Потом я перестал им заниматься, но движение пошло дальше. Часть студентов из обеих команд объединилась, и возник «Универсам», после все переползло в агроинженерный университет, медакадемию… До сих пор наша затея живет собственной весьма интенсивной жизнью.

Я побывал в особом мире, где действительность перепуталась с иллюзорностью

– Как же такого находчивого студента не обошла стороной армия?

– В армию не ходили только блатные и больные, ни к одной из этих категорий я не относился. Честно говоря, очень боялся армии. Я июльский, и всех моих сокурсников призвали в 86-м году. На следующий год вместе со мной осталось три человека, нас призвали весной. Я так боялся и самой армии, и того, что девушка не дождется, и общежитских историй… Но к марту-апрелю устал бояться, и меня отпустило. Быстрей бы уже – был единственный повод идти служить. Вообще нас собирали в стройбат в Монголию. Пока собирали, войска вывели. Забайкальский округ не стал отказываться от новобранцев, и мы, челябинские студенты, направились туда. Попали в стройбат, но в Читу. Пока я добирался до места службы, открылись дополнительные чакры: вот сейчас приеду в часть и должен буду обучиться рабочей специальности. Кто меня будет учить? Какой-то «дед», который три года профессионально осваивал профессию сварщика, или столяра-станочника, или кого-то еще. Теперь он будет этому обучать меня две недели. В общем размышления привели к тому, что я про себя решил: так, Филиппов, ты можешь готовить документы, писать, генерировать идеи. В этих видах деятельности тебе и служить. Пока были в карантине, удалось произвести впечатление на комсомольскую организацию. Присяга прошла, и я был выбран секретарем комсомола войсковой части.

– То есть по течению вам, Дмитрий Евгеньевич, не плылось, хотелось рулить?

– Нет, не так. Знаете, как в детстве представлял себе жизнь? Вы кто? Рулевой на лодке с веслами и плывете по середине спокойного озера? Нет. Передо мной всегда была бурная река, и у меня одно весло. И, если успеешь, сумей направить лодку туда, куда стремишься. Иногда получается. В армии у меня получилось. Там не было физического насилия, но был колоссальный психологический прессинг. Соблюсти все неписаные правила, уделить внимание иерархии, уметь выстраивать отношения с абсолютно разными людьми… Мне, секретарю комсомольской организации войсковой части, приходилось находить общий язык с коллективом, где 30% – судимые, у каждого из которых за спиной – богатейший жизненный опыт. Поверьте, условия для выживания – действительно сложные.

Началось все с того, что начальство предложило: «В принципе можешь выбрать, в какой роте служить». – Я уточнил: «А если в роту одного призыва?» – «Нет». – «Почему?» – «Там, в роте, ты будешь король. Но ни в одну другую не войдешь. Тебя попросту никто не будет воспринимать»… Армия – особый мир, где действительность намертво сплетена с иллюзорностью.

– Она нужна молодежи?

– Да как везде. Должны быть прозрачные, всем понятные правила. Если они есть, ситуация одна. Нет – система рождает собственные нормы взаимодействия внутри себя. Нас, вчерашних десятиклассников, поголовно забирали в армию. Мы попадали туда как раз в том возрасте, когда за нами был необходим жесткий контроль. Пока я был в армии, в вузе произошла настоящая революция: студенты выступили против профессора. Прошло много времени, я с позиций сегодняшнего дня понимаю: неправы были студенты. Неправы. И закончился бунт плачевно для всех: и для профессора с его переживаниями, и для студентов, которым пришлось великим трудом доказывать право на дальнейшее обучение. И с тем, и с другими жизнь обошлась жестоко. Я понимаю также, что, если бы был здесь, выступил бы на стороне студентов. Более того, был бы одним из самых радикально настроенных участников. Но я был в армии. Весь мой радикализм ушел в другое русло.

– Это было в прошлом веке.

– Согласен. Сейчас у меня два сына, и я не хотел бы для них такой участи. Но тогда была другая страна, другая система. Сегодня мы часто думаем, что живем в той же стране, что была двадцать, тридцать лет назад. А она – другая! Проблемы, которые нас в последние годы закружили, берут начало из того времени, из 90-х. Мы захотели жить богаче – и сделали это. Часто за счет внимания к детям. Выросло чужое, непонятное нам поколение, мы отдалились друг от друга. Молодежь не лучше и не хуже нас, просто другая. Это не им, а нам теперь надо приспосабливаться к новому миру. Когда я шел в армию, не было в душе громких фраз типа «Родину защищать». Шел, потому что положено, это не вызывало никаких колебаний. Сейчас другая система ценностей, и сомнению подвергаются, казалось бы, незыблемые вещи. Я так скажу: не жалею, что побывал в армии. Столько психологических вещей, что пришлось пережить в те два года, стали настоящими уроками на всю жизнь. Сижу иногда и думаю – и ты переживаешь после того, что преодолел в армии?! Там ты бесправен, но вынужден находить – и находишь! – выход из совершенно безнадежных ситуаций. Если я старшине сказал перед строем: «Вы лжете!» – и добился того, что он извинился в присутствии того же строя… Как считаете, закаляет армия характер? Не знаю, хорошо или плохо, но так было. Это мое прошлое.

– И вот вы вернулись из армии. Девушка дождалась?

– Меня дождалось четыре девушки. Не знал, что с этим делать. Правда, не знал. С тех самых пор всегда говорю: девушки, не обещайте парням, что будете их ждать. Это их слабость. Вспомните себя два года назад. Вы изменились, не правда ли? Так и тот, кого вы ждете, вернется другим человеком! Придется ломать и себя, и его, и жизнь вокруг. Вот и я по-настоящему мучился, чтобы никого не обидеть. Такая была небольшая проблемка.

Я готовлю студентов к жизни

– Каким образом была решена проблема?

– Решена. В том числе резкой сменой деятельности. Пришла в голову мысль провести дискотеку. Провел. Принцип – тот же, который до сих пор использую на лекциях: людей нужно втянуть, держать внимание. Чтобы человек вышел – не суть важно, с дискотеки или лекции – и запомнил, что классно было, нужно бы вернуться. Преподавание в вузе, кстати, не сразу пошло в удовольствие. Я очень хотел преподавать, к тому времени проработал в 25 школе уже пять лет, прошел настоящую школу жизни. Знал, как держать внимание детей, чтобы не директор-завуч приходили разбираться, сам держал порядок внутри коллектива. Я бы не ушел, но так сложились обстоятельства, что вновь оказался в вузе. Работал на юридическом факультете, преподавал историю государства и права зарубежных стран. Работал с талантливым профессором, вел за ним практические занятия. Он так выстраивал курс, что подводил студента к осознанию: государство и право менялось не по своим законам, а следуя человеческой слабости. Единственный случай в истории, когда все было просчитано педантичными немцами, и эти самые идеальные расчеты рушились на глазах – в 14-м году. Они снова и снова прописывают систему – и ее сметает самый антидемократический режим Гитлера.

– Сегодняшнюю реальность можно оценить с этой точки зрения?

– Я не хотел бы рассуждать о политике. Я и тогда без особого рвения рассуждал о ней на занятиях. Мне все-таки ближе политика информационная, а не правовые аспекты.

– Душа к юридическому делу не лежала?

– Я чувствовал себя чужим. Любая дискуссия, любой доклад на конференции рано или поздно переходил на проблемы практики. Я стремился на «журналистику», но там все было занято. Тогда и создал свой курс с выпендрежным названием «Организация информационной деятельности публичного юридического лица». Другими словами, создание и деятельность пресс-службы в государственной организации. «Вы нас ссорите!» – возмущались студенты на практических занятиях, где мы работали с пресс-релизами в роли журналистов издания и пресс-служб или организовывали пресс-конференции. «Успокойтесь, – отвечал я. – Вы сейчас выйдете из этой оранжереи, вас сначала поссорят форматы изданий, куда вы попадете, деньги поссорят между собой, а в итоге выяснится, что вы и не готовы к участи вечно голодного журналиста. Ведь только в таком состоянии он видит социальные проблемы и остро реагирует на них. А если вы хотите, чтобы на работу в 9 утра, да в 5 вечера домой, да в нагрузку полный соцпакет – вам другая дорога». Когда идет погружение студентов в реальные ситуации, в аудитории часто раздается: «Ненавижу журналистов!» – или что-то подобное. А как иначе? Я готовлю их к жизни.

– Дмитрий Евгеньевич, вам трудно сдать экзамен? Чего ждете от студента?

– Думаю, нелегко. Сам был студентом, настоящая учеба идет только тогда, когда понимаешь суть происходящего. Никогда не любил зубрил, хотя понимал, что они многое знают лучше меня. Главное – чтобы студент понял, а не воспроизвел. Безусловно, это удается тем, кто учит, ходит на лекции и практику.

На новой работе не собираюсь изменять себе

– Сегодня вы – советник ректора Челябинского государственного педагогического университета. Как воспринимаете новое место работы?

– Честно говоря, никогда не думал, что приду работать в педуниверситет. У меня была соседка по парте, мы поступили на один факультет, но в разные вузы. Часто обсуждали с ней учебу, и мне всегда казалось, что в педагогическом коллектив – более спаянный. Когда попал сюда в качестве специалиста, убедился: университет в самом деле поражает академическим духом. Без сомнения, сильный коллектив, сильные традиции. За счет этого он и существует. И, мне кажется, именно сейчас, когда высшая школа переживает определенные изменения, этот коллектив должен консолидироваться, объединиться вокруг истории университета, ценностей, которые передает профессура, вокруг особого студенческого духа и противостоять вызовам времени. Только представьте себе – на сегодняшний день 75 тысяч жителей Челябинска и области закончили этот вуз и гордятся своим прошлым. Хочется, чтоб выпускников ЧГПУ становилось еще больше. Для этого нужно уверенно смотреть в будущее. Каково настоящее положение вещей? Сейчас жизнь другая и ценности, которые были незыблемыми лет 15-20 назад, рухнули.

Я за год, предшествующий приходу сюда, поездил по стране: выстраивается другая система вузов. Есть наднациональные университеты, чей бюджет – строка федеральных расходов. Есть федеральные университеты, на которые возложены государственные функции. Ведь что такое Балтийский федеральный университет? В Калининграде очень серьезные тенденции, Германия рядом – а здесь можно получить европейское образование, не выезжая за границу. Таким образом, Калининград притягивается еще одной ниточкой к центру. То же самое на Дальнем Востоке или юге страны. И формируются они по-разному. На этом фоне продолжают действовать университеты, которые ни в одну категорию перспективных направлений не попадают. Что касается Челябинского педагогического университета, он выполняет четкую, можно сказать, вечную задачу – мы в первую очередь готовим учителей, и эта профессия будет нужна всегда. Нужно смотреть чуть дальше вперед. В таких условиях не стоит демонстрировать свои слабости, поворачиваться к будущему спиной. Прошлое – дело пройденное, и каким бы оно ни было, уже не вернется. Все. Перевернули страницу. Жизнь-то продолжается.

На сегодняшний день у меня лично под старыми проектами подведена черта. Все, о чем мы говорили выше – я сделал сам, и все было конструктивным. На новой работе не собираюсь изменять себе. Надо идти только вперед. Впереди – тревожно, незнакомо, но это – новые возможности.