Ирина Мехоношина, учитель рисования копейской школы №1: «Я ставлю только пятерки, просто одни пятерки большие, а другие – маленькие»

Ее коты с глазами мудрецов играют в шахматы, цветы превращаются в космические галактики, а чудаки надевают шляпы невиданной красоты и укрываются Земным шаром. Но самое поразительное – Ирина Мехоношина сочиняет для своих учеников сказки и пишет картины прямо на классной доске.

– Ирина Георгиевна, в 2003 году вы стали победителем городского конкурса «Учитель года». Насколько это было важно для вас?

– Это было очень важно для моего мужа. (Улыбается.) Если бы не муж, наверное, не стала бы участвовать. Я не амбициозный человек. Он меня уговорил. А поскольку в это время он попал с инсультом в больницу, то я решила согласиться с его желанием, порадовать его. И победила.

– Победа далась легко?

– Силы тогда еще были, это же было давно – 11 лет назад.

– Через что нужно было пройти?

– В то время самым главным этапом был, конечно же, сам урок. Сейчас, по-моему, это больше похоже на шоу. Урок я давала по Джузеппе Арчимбольдо (итальянский живописец, декоратор, представитель маньеризма. – Прим. авт.), портрет из овощей и фруктов. И мне это было интересно, и детям.

– Какой был класс на вашем конкурсном уроке?

– Третий. И дети так легко все выполнили! А после того как я стала учителем года в Копейске, на областном туре конкурса урок этот показала в шестом классе. И они тоже с восторгом все делали!

– Мужу ваша победа помогла выздороветь?

– Да. На последнем этапе конкурса, когда нужно было выехать на роликах и исполнить песню собственного сочинения, он мне даже помогал.

– На роликах научились кататься ради конкурса?

– Нет, намного раньше. И сейчас катаюсь. Я – бабушка, которая катается на роликах со своими внуками. (Смеется.) Моей старшей внучке уже 14 лет, паспорт недавно получила. А младшей – шесть. И между ними есть внук, который в этом году пошел в школу.

– Вам нравится быть школьным учителем?

– Очень! Хотя на учителя я не очень похожа. (Смеется.) Думаете, я готовлюсь к уроку? Нет! У меня уже все наработано. Я сочиняю для ребят очередную сказку – и пошла на урок...

– Сказку?

– Конечно! Дети очень любят сказки. А у меня начальная школа сейчас, работать с детьми этого возраста – это же так здорово! Они меня ждут. Им нравятся сказки, мне нравится их рассказывать. Я люблю сочинять экспромтом.

– Вы идете со сказкой на урок, чтобы что: а) научить волшебному и прекрасному, б) дать шанс каждому стать художником?..

– Моя задача очень простая – научить ребенка любви к рисованию. Очень важно, чтобы человек с детства умел себя во что-то вкладывать. А сказки я рассказываю еще и потому, что сегодня не все дети их знают! Для многих они потеряны!

– При том обилии сборников сказок в магазинах?

– То, что современные дети почти не читают, – правда. Сначала малышам не читают сказки их родители, а потом сами дети, заменяя чтение книг мультиками. Поэтому я им рассказываю сказки, показываю свои работы, а потом мы рисуем. Я люблю писать на доске красками...

– Как это?

– Детей это тоже удивляет. И коллег. Я возглавляю в Копейске методическое объединение учителей изобразительного искусства и учу их писать на доске красками. Можно к доске прикрепить лист бумаги и писать акварелью, гуашью. Любой пейзаж, портрет – все что угодно. А можно писать гуашью прямо на доске, она же легко смывается потом мокрой тряпкой. Детей это так поражает! И вдохновляет очень.

– Почему вы не преподаете в художественной школе?

– Два года работала в художественной, но в общеобразовательной мне нравится больше. Мне интересно, когда дети что-то придумывают сами. Ты задаешь тему, и столько в ней сюжетов для фантазии! Мы учимся цветовосприятию через смешивание красок – это же настоящий урок химии! Сколько удивления, что главные краски – желтая, красная и синяя – в сочетании дают все остальные цвета. Сколько восторга! Но и в художественной школе я учила не только академическим основам, я там тоже сказки рассказывала. Или сказочные истории, которые придумываю сама. Даже очень шумные дети постепенно замолкают, слушают, а потом создают картины.

– Скажите, вам никогда не хотелось написать и проиллюстрировать собственную книгу?

– Пока нет, не хочу загонять себя в какие-то рамки.

– Многие ваши ученики становятся художниками?

– Идут в художественные школы заниматься, дизайнерами становятся. Однажды встретила своего бывшего ученика, который на свидание шел с цветами, и он сказал: «Никогда не думал, что стану художником!» Он стал дизайнером рекламы. А ведь в школе не всегда готов был к уроки рисования...

– А как вы поступаете с неготовыми?

– Никогда не выгоняю из класса. Есть хотя бы маленький клочок бумаги, рисуй! Пусть она будет в клетку, в линейку – не важно. У меня была девочка, которая в первом классе заявила, что она рисовать не умеет, потому что и мама ее этого не умеет. Вероятно, это было какое-то внушение. И она до третьего класса не рисовала. Но в третьем я ей сказала: теперь-то уж надо попробовать! И она стала пробовать. Я же не ставлю за работы двоек, троек, четверок. У меня все пятерки, просто одни пятерки маленькие, а другие – большие. В пятом классе эта девочка стала рисовать совсем неплохо, участвовала в конкурсах, в выставках. А теперь тоже работает дизайнером.

– А ваша любовь к рисованию тоже началась со сказки? Мне представляется, что Пермь, где вы родились, – это город для художников.

– Да, город очень красивый – на горах. Первое время мне было скучно здесь, на равнине. Но любовь к рисованию у меня началась с папы. Он хотел стать художником, очень любил писать красками. Еще в шестом классе он послал на какой-то конкурс акварель, и ему сказали: «Ждем вас в художественном училище». Мог стать профессионалом. Но его мама, моя бабушка, была против. И он не стал с ней спорить, выбрал медицину.

– Но он продолжает писать акварели?

– Нет, к сожалению. Будни заели. Пять лет назад, на 75-летие, я подарила ему краски, холсты, кисти. Только пиши! По-моему, он набрался смелости.

– Получается, мечта вашего отца осуществилась в дочери?

– Наверное, так.

– Но, поступая в педагогическое училище, вы же изначально понимали, что станете учителем рисования?

– Нет, не понимала. Это было художественно-педагогическое училище, другого в Перми не было. А родители не захотели отпустить меня из родного города. Потом я поступила на худграф в институт, вышла замуж и уехала с мужем в Спасск Дальний. Это недалеко от озера Ханка. И продолжала учиться в институте Нижнего Тагила уже заочно. Если в училище была мощная школа рисунка, то в институте я получила ценные знания в области живописи. Сейчас очень много работаю с цветом и точно знаю, что делаю. После училища такой уверенности не было.

– У вас пейзажи дальневосточные есть?

– Да, много писала Байкал. Знаю, что такое сопки. Слышала рык тигра...

– Страшно?

– По-настоящему страшно. Потому что было темно, мы сидели у костра и ждали машину. А тьма там наступает очень резко, как на черноморском побережье. И в этой тьме – рык тигра! Причем непонятно, с какой стороны! Ужас!

– В Копейске вы оказались тоже благодаря мужу?

– Да, мы уехали туда по его постинститутскому распределению. Мама мне сказала: «Ирина, я прочитала в энциклопедии, что Копейск – город шахтерский, но там выпускают фломастеры!» (Смеется.) То есть туда можно ехать! И мы ни разу не пожалели, что приехали в Копейск.

– Читала, что в Копейске часто проходят выставки ваших работ.

– Да, у нас есть клуб художников «Феникс», два раза в год на базе нашей центральной библиотеки мы проводим выставки. У меня было несколько персональных выставок. Еще нас любит городской музей, там бывают выставки. В галерее «Зимний сад» бизнес-дома «Спиридонов» выставляюсь, в зале челябинского отделения Союза художников.

– Вы – член союза?

– Нет, и не пыталась им стать. Я просто делаю то, что мне нравится. В советские времена, вероятно, это было важно. Члены союза имели возможность добывать краски, кисти, это же был дефицит. А сегодня все на равных. Если говорить о мастерской, то мне она не нужна. У меня большая квартира, одну комнату семья моя отдала мне под мастерскую. Этой комнаты вполне хватает, потому что больших полотен я не пишу.

– Как рождаются сюжеты ваших картин?

– Я их называю картинками. (Смеется.) Спонтанно. Есть у меня «Полеты во сне и наяву», мне всегда хотелось посвятить серию своих работ «летающим» людям. Есть серия «Чудаки», эта идея пошла от шляп. Шляпа может многое рассказать о человеке. Один человек-чудак очень самодостаточен, другой постоянно сочиняет сказки и сказочные истории... Ведь каждый из нас сам сочиняет свою жизнь. Это и есть авторская сказка. Недавно меня уговорили продать работу «Путешественник за счастьем». Это тоже из «Чудаков». У этого путешественника шляпа в форме клетки, в которой сидит Синяя птица счастья. Она рядом, а он не понимает, потому и отправился в путешествие за счастьем... Я рада, что человек, который уговорил меня продать ему эту работу, все понял. Он рассказал мне, что чувствует. И я поняла: надо отдавать...

– Не любите продавать свои работы?

– Трудно расставаться. Особенно с чудаками. Как будто частицу себя отдаешь. А потом мне захотелось сделать серию «летунов». Человек вылетел из окна, он не падает, он летит над городом в окружении разноцветных бабочек. Что это: сон, мечта, настроение? Не знаю. Так рождаются темы и сюжеты. Сейчас этот «полет» на выставке в бизнес-доме «Спиридонов». Меня попросили принести свои работы, и я принесла. Вовремя! Несмотря на то, что я – художник, я – человек пунктуальный.

– Потому что учитель?

– Может быть. И серия котов тоже возникла спонтанно, хотя в нашем доме никогда котов не было, только собаки. Поэтому коты появились на холстах: «Кот, идущий по нарисованному полу»; «Поющие коты»; «Коты, играющие в шахматы»... И есть «Кошкина бабушка». Не бабушка завела кошку, а кошка завела бабушку, посадила ее к себе на колени и счастлива.

– Вероятно, это любимые картины ваших детей и внуков?

– Они уже привыкли к тому, что в доме все стены увешаны моими картинками. Правда, когда я из комнаты младшей внучки забрала на выставку своих чудаков, она сказала: «Ну вот, придется мне самой что-то нарисовать и повесить». (Смеется.) Стимул к творчеству. Удивляются гости. Они приходят и сразу «зависают» на стенах нашей квартиры. (Смеется.) А те, кто уже привык, начинают искать новое.

– Часто просят продать работы?

– Довольно часто. Кто-то домой приезжает, кто-то с выставки покупает. Есть мои работы в домах не только России, но и Германии, Израиля. Всем хочется увезти с собой кусочек родной страны. Продаю. Просто с некоторыми работами труднее расставаться. Иногда мне заказывают картины. Но когда я пишу на заказ, то всегда страдаю, что вынуждена эту картину отдать. Правда, я себя всегда утешаю, что моя работа где-то кого-то радует. Есть мои работы в кафе «Безумный цыпленок» в Копейске...

– Вам важно, чтобы люди знали и помнили автора этих работ?

– Нет, еще раз повторю: я не амбициозный человек. Я, конечно, подписываю свои работы. Но это первые буквы моего имени – МИГ.

– У ваших картин очень точные и очень поэтичные названия. Теперь понятно, почему вам это удается. Потому что вы еще и сочинитель.

– (Смеется.) Спасибо, я рада, что мои названия нравятся. Был такой бельгийский художник Рене Магритт, который уделял огромное внимание названиям своих картин. Он выставлял их перед друзьями и просил придумать названия. И когда название попадало в точку, он был просто счастлив. У меня таких друзей нет, поэтому стараюсь сама. А иногда название рождается прежде картины. Оно забирается в твою голову, и все! Ты начинаешь его со всех сторон рассматривать, крутить, вертеть... И возникает картинка. Так родились три работы с названием «Старые фобии» с Сальвадором Дали. И портрет Ван Гога я написала, потому что застряла в голове фраза «Полностью излечен» из его писем. Он писал, что его выпустили из больницы с формулировкой «полностью излечен»! Разве может такое быть?! Так родился этот портрет, наполненный тревогой. У меня и сегодня есть названия, которые пока не реализованы.

– Скажите, когда ваши дети были еще маленькими, удавалось работать?

– Да, потому что их было трое. С одним ребенком сложно, потому что с ним надо играть, ему надо читать, он все время требует внимания. А двое – уже компания, они могут играть вместе, и взрослые им не очень нужны. А трое – это же вообще коллектив! Ему нужно дать задание, и все – коллектив в работе. (Смеется.) Кстати, и учиться заочно мне было нетрудно. Когда я поступила в институт, у меня был один ребенок, а когда заканчивала – их было уже трое. И я все сессии сдавала вовремя. Хватало времени. Конечно же, я очень и очень благодарна своему мужу за поддержу и понимание. Он никогда не делил домашнюю работу, мы все делали вместе.

– Он подвиг вас на конкурс. А на выставки?

– И такое бывает. Он радуется всегда, когда у меня выставка. Причем картины на выставку всегда привозит сам. И увозит, чтобы все бережно упаковать... Любит мои работы.

– А ваши ученики бывают на ваших выставках?

– Конечно. Иногда даже пишут сочинения по моим работам.

– Говорят вам комплименты?

– Да. (Смеется.) Я страшно переживаю, краснею: «Ребята, да вы что?!» Иногда встречаю своих выпускников, а они вдруг начинают здороваться. Я удивляюсь. А они признаются: «Так это, на вашей выставке были, школу вспомнили, детство».

В галерее «Гармония» (фойе концертного зала Челябинской филармонии) открылась персональная выставка Ирины Мехоношиной, которая продлится до конца октября.