Юрий Конников, председатель Челябинской областной организации профсоюза работников народного образования и науки РФ: «Сегодня слезами и спонтанными митингами ничего не добиться, нужно защищать права профессионально»

В детстве Юрий Конников мечтал учить бедных африканских детей. Но всю жизнь ему пришлось помогать развивать систему образования в Челябинской области и защищать права российских педагогов. Сейчас председатель Челябинского регионального профсоюза работников образования мечтает о другом – чтобы учителя никогда не жалели о выборе профессии.

– Юрий Владимирович, вы много лет возглавляете профсоюз работников образования. Как удалось сделать так, что в профсоюз хотят вступать добровольно, а не по указанию свыше, как это часто бывает?

– Любое человек и любое профессиональное сообщество всегда испытывает необходимость в защите. Всегда есть факты ущемления чьих-то прав, никогда не хватает бюджета, даже в самые замечательные времена. А педагог, чтобы достойно выполнять свою работу, должен чувствовать себя комфортно. Когда сегодня педагог видит, что кто-то что-то перепродает и получает хорошие деньги, а он каждый день отдает свою силу, каждый день заходит в класс и ведет по пять-шесть уроков в день, он профессионально выгорает, не получая ни эмоционального, ни финансового, ни духовного восполнения. Учитель, воспитатель, преподаватель должен ходить в театр, в кино, одеваться красиво – я об этом открыто говорю, потому что в большинстве своем у нас женский коллектив. Дети должны видеть не вымотанного сотрудника школы, а учительницу, которой хочется гордиться, которая может стать примером. Для того чтобы у педагога был такой оптимизм, жизненный тонус, и нужен профсоюз. Учителя это чувствуют.

Кстати, когда я на выступлениях говорю про учителей, некоторые обижаются, что забываю о воспитателях, преподавателях. Но для меня Учитель – слово с большой буквы – это любой человек, который дарит другим свои знания, заботу и жизненный опыт.

Профсоюз – это та корпоративная организация, которая проникнута духом самой профессии и духом единства защиты своих интересов. С профсоюзом говорить конструктивней и спокойнее вести переговорные процессы. За это время сформировались механизмы защиты интересов – это и коллективный договор, в котором отражаются все моменты, и многое другое. Я химик по образованию и могу сказать, что если в колбе постоянно наращивать давление, то она лопнет. Также и в коллективе, напряжение и недовольство выражается в жалобах вплоть до президента, митингах. А когда участники конфликта садятся за стол переговоров, оказывается, что все решаемо.

– Что сегодня волнует педагогов?

– Много чего. Мы разбираемся как с индивидуальными обращениями, так и коллективными. Кому-то стимулирующие не доплатили, кого-то увольняют, где-то детский сад или школа на грани закрытия, поэтому коллектив просит поддержки. Есть обращения от родителей, студентов. Ведь система образования очень многогранна. У нас по области создано 2150 профсоюзных комитетов. Мы очень большая организация – вторые по численности, после металлургов. Нас 115 тысяч человек – от технического персонала до ректоров.

Взять, например, выплаты стимулирующих надбавок. Раньше все зависело от стажа и квалификации педагога. Сейчас все сложнее. Есть опасность, когда директор школы или заведующая детским садом, начинают сами распределять средства – это персонифицированная вещь, субъективная. Если в соседнем классе учителю на 100 рублей дали больше чем вам, вы же спать не сможете – такова психология человека. Члены профсоюза входят в специальные комиссии и смотрят обоснованность начислений. Любой человек должен понимать, за что ему не дали или, наоборот, за что дали деньги. Мудрый руководитель всегда делит ответственность, обсуждает спорные вопросы.

– Можете привести примеры защиты интересов учителей?

– Очень существенной победой профсоюза я считаю сохранение льгот и гарантий педагогам. Когда принимали закон Об образовании, в предпоследнем проекте убрали все социальные гарантии педагогам – большие отпуска, льготы сельским педагогам, пенсию, которая дается после 25 лет стажа. Мы провели акцию, направили море телеграмм и обращений ко всем депутатам Госдумы. Наш обком является координатором в УрФО, и я представлял Урал на последних слушаниях по закону Об образовании. Когда депутаты услышали наши выступления, они почувствовали, что дело серьезное. Учительство же выполняет еще важную общественно-политическую функцию. На слушаниях был совсем другой разговор. В итоге, все соцгарантии вернули.

Есть победы и на региональном уровне. Мы один из немногих регионов, в которых за два года подняли базовые ставки. Гарантированная часть зарплаты была чуть больше четырех тысяч рублей, все остальное – стимулирующая, то есть зависимая от руководителя. Это унизительная вещь иметь в составе заработной платы такой мизер гарантированной зарплаты. Человек не может спланировать кредит, отпуск. Мы добились повышения. Поддержку нам оказал сам министр образования Челябинской области. Сегодня эта ставка увеличена в два раза – до 8 тысяч рублей. Правда, люди решили, что если базовая ставка увеличится, то зарплата станет больше. На самом деле, произошло просто распределение средств, но очень важное. В мире, кстати, нет такого соотношения базовой и стимулирующей части, там 90% – гарантированная зарплата. Если человек не выполняет свои функции, к нему применяют трудовой кодекс, а у нас сразу рублем наказывают.

Следующая позиция – коммунальные услуги. В 2005, 2007 годах были попытки сделать сельским учителям полную оплату за ЖКХ. В этот раз мы снова отстояли, надо отдать должное губернатору, он отозвал законопроект из Законодательного собрания области, буквально за полдня до рассмотрения. Глава региона понимал, чем это все грозит и что значит настроение в преподавательской среде.

– Вы пришли в профсоюз в непростые времена. Как удавалось сдерживать желание выйти на баррикады?

– Когда мы смотрели, что в Италии шахтеры стучат касками, думали, что у нас такого никогда не будет. А потом сами оказались в такой ситуации. Конечно, в 90-е годы были забастовки, голодовки. Я сам похудел на 14 килограммов от всех этих волнений. Но был уже опыт. Профсоюз – это не компания, где раздают сабли и организовывают выход на площадь. Это тупиковая вещь. Я сторонник диалога. Часто говорят, что профсоюз должен был вывести людей на митинг. Но это уже очень крайняя мера. Да и сами учителя хотят просто работать в спокойной обстановке, а не кидать камни в чиновников. Профсоюз и власть должны договариваться между собой и решать проблемы. Наш паровоз стоит на запасном пути, но, конечно, если нас сильно тронуть, то мы можем объединиться и выпустить весь пар.

Надо отдать должное, в последнее время наметилась положительная динамика – потихонечку, но растут заработные платы, материально-техническое оснащение школ, детских садов, техникумов улучшается. Важно, что президент проникся этой проблемой, услышал общественность. В этом отчасти есть и заслуга профсоюзов, которые грамотно доводили информацию до высшего звена. Сегодня плачем Ярославны ничего не добиться, нужно защищать себя профессионально, имея доказательную базу.

– На что сегодня профсоюз тратит деньги?

– Я не хочу, чтобы профсоюз воспринимали как черную кассу, дали три рубля, три рубля получили. Никто не учитывает, что за все сегодня нужно платить – за отстаивание интересов в судах, организацию конкурсов и слетов и так далее. Нужно соответствовать информационному миру. Мы раздали каждому председателю горкома планшеты. У нас есть хороший сайт, один из лучших в России, где много полезной информации. Наш инспектор ведет консультацию и вопросы задают педагоги из 28 регионов страны, хотя, задумывалось это только для Челябинской области.

Много сил и средств уходит на обучение правовым нормам. Председатель профсоюза любого уровня должен быть грамотным. В нашем региональном профсоюзе мой заместитель по экономическим вопросам – заслуженный экономист России, потому что очень важно профессионально защищать права, обосновывать свою позицию, разбираться в законодательстве.

Но я всегда говорю, что «халява» только для членов профсоюза. Если, например, нужно посетить всероссийский форум, что член профсоюза может поехать за тысячу рублей, а все остальные – за полную стоимость.

– Сегодня много говорится об имидже профессии учителя. Но как его поднять, если на слуху учительница из Шатуры, которая заказала убийство своего ученика, полуэротический танец пчелок на сцене дворца культуры?

– У нас был период¸ когда по учителям, как бритвой, проходили. Педагоги тоже люди, и в любом коллективе есть негативные примеры. Бывают случаи, когда в эту профессию идут люди, которых к детям-то нельзя подпускать. Но посмотрите и с другой стороны – какая агрессия идет от родителей. У нас уже есть судебная практика по защите интересов руководителей от нападок родителей. Сейчас мы тесно работаем с областным родительским комитетом, чтобы все стороны могли услышать друг друга.

Синдром профессионального выгорания у педагогов – это огромная проблема. Так вот наш профсоюз пытается эмоционально заряжать учителей. Мы стали возрождать все лучшие традиции учительства, фестивали, спортивные мероприятия. Шесть лет назад инициировали уникальный слет победителей и призеров конкурсов профессионального мастерства. Учителя ждали этого. Я вначале боялся, кто никто не захочет выступать, петь. Но все прошло замечательно, это был фейерверк эмоций. Дух учительский можно поддерживать, давая возможность реализовать внутренние увлечения – спеть, выйти на подиум, продемонстрировать себя. И мы сейчас помогаем учителям раскрыться творчески.

Два года назад начали проводить конкурс «Территория успеха» для молодых преподавателей вузов. Этим мы закрыли обойму – от дошкольников до преподавателей вузов.

– Введение ЕГЭ вызывает бурное обсуждение до сих пор, в том числе среди учителей. Профсоюзная организация может влиять на такие кардинальные изменения в системе образования, предлагаемые чиновниками?

– Конечно, мы тоже высказываем свою точку зрения, потому что профсоюз отражает мнение профессионального сообщества. Введение ЕГЭ и, в принципе, переход на болонскую систему было обосновано вхождением страны в мировую систему. Да, педагогам сложно перестраиваться психологически. Раньше они готовили детей, понимали у кого какой потенциал. В тот же педвуз дети поступают на логопедов по результатам ЕГЭ, а на самом деле они сами могут нуждаться в помощи специалистов. Такие ситуации тоже возможны. Некоторые педагоги до сих пор не одобряют ЕГЭ, но ситуация идет автоматом. Смущает другое: мы видим сколько финансовых затрат требует проведение экзамена, сколько сил отдают и учителя и управленцы, чтобы обеспечить безопасность, объективность. А сколько установлено дорогостоящих камер. Тотальный контроль провоцирует стресс. Почему государство сразу показывает молодым людям такое недоверие?

Еще одна наша роль – следить за тем, чтобы не были нарушены права педагогов, чтобы не требовали от них того, что им не положено делать, чтобы лишнюю ответственность не навешивали, а такое тоже случается.

– Много говорится о необходимости избавить учителей от большого объема бумажной работы.

– Мы тоже выступаем за это. Когда подсчитали, сколько отчетов должна сдать школа, на сколько запросов ответить, то получился документ на 80 страниц. При этом в самих управлениях образования, особенно в сельских территориях, штат минимизирован до предела. В школах сокращается число заместителей директоров, поэтому часть их работы берут на себя простые учителя.

Но есть небольшие сдвиги в решение этой проблему. В Госдуме была создана рабочая группа, эксперты которой сформулировали рекомендации по снижению объема бумажной работы в образовательных организациях.

Кроме того, мы помогаем директорам справиться с нагрузкой и проводим мероприятия под условным названием «профсоюзный аудит». В начале нас воспринимали в штыки: «А, еще эти пришли проверять». Но потом руководители образовательных организаций оценили нашу помощь. Мы подсказываем, где ошибки, даем советы как их устранить, не вынося это никуда дальше. Где-то инструктаж не провели, журнал не заполнили, а за все это можно получить штраф. Сейчас директора школ сами просят нас прийти и провести «профсоюзный аудит».

– В последнее время все чаще поднимаются вопросы о закрытии малокомплектных школ, детских садов, реорганизации вузов. Какова позиция профсоюза в этом вопросе?

– Мы понимаем, что любое закрытие, реорганизация – это болезненный процесс. Есть школы на 500 человек, а в ней учатся всего 130, все остальное отапливается. Несутся большие затраты на зарплату, содержание здания. С точки зрения власти, это экономически нецелесообразно. Но порой забывается о другой стороне – нормальное, уважающее себя государство никогда не посягнет на образовательные организации. Да, сегодня идет оптимизация, объединение, маленькие школы становятся филиалами большой. Но закрытие – это все! Значит, жизни в поселке не будет, он станет дачным или вообще исчезнет с карты. Это тоже нужно понимать. Наличие школы требует также создания нормальных условий, должны быть элементарно хорошие дороги. В сельских территориях есть подвоз школьников, но дороги оставляют желать лучшего, автобусы тоже, в образовательных организациях нет гаражей, служб, которые бы проверяли состояние водителей, транспорта и так далее. А это все вопросы обеспечения безопасности детей. Заложниками становятся руководители образовательных организаций, которые вынуждены брать на себя всю ответственность.

Мы не просто учителя, мы также сами родители, бабушки и дедушки, поэтому оцениваем ситуацию со всех сторон. Я считаю, что вопросы закрытия детских садов, школ должна решать общественность. Если родители хотят, чтобы школа осталась, хотят водить туда своих детей, их мнение должно быть услышано. В регионах есть достаточный опыт по развитию образования в сельских территориях.

– Юрий Владимирович, вы по жизни компромиссный человек или вынуждает должность?

– Компромиссный до определенной степени, просто убедился, что любой вопрос можно решить договариваясь. Но если понадобиться, то могу действовать жестко. Я ведь из учительской семьи. Мой отец преподавал в училище. Сам я окончил педагогический вуз, там же образование получили жена, сын, невестка. Я иногда шучу, что педсовет у нас никогда не прекращается.

Надо отдать должное министру образования Челябинской области Александру Игоревичу Кузнецову и его коллегам, которые всегда идут навстречу. При таком взаимопонимании проще прийти к компромиссу.

– Что вас сподвигло быть учителем?

– Я с детства увлекался биологией. В педвуз попал еще в седьмом классе. Учитель привела меня в институт к преподавателям естественного факультета. Я занимался там зоологией, изучал червячков. После школы отслужил в армии, потом подал документы в педагогический. На вопрос – почему ты хочешь стать учителем написал, что хочу учить африканских детей. Мне казалось, что они бедные, голодные, необразованные и очень нуждаются в моей помощи. На самом деле, только во время учебы я реально осознал, что такое педагогическая профессия.

– Почему не остались работать в школе?

– Я работал на кафедре зоологии в ЧГПУ и параллельно вел уроки в школе. Так прошло пять лет, затем был карьерный рост – стал директором областной станции юных натуралистов, которую потом, к большому сожалению, развалили. В один прекрасный момент мне предложили возглавить управление образования Тракторозаводского района. Это мой родной район. В детстве, из окон своей коммуналки я смотрел на окна администрации. Когда пришел туда работать, уже наблюдал за своим домом. Весь этот путь подарил мне большой опыт. Как-то мы проверяли школу. Потом звонит директор: «Юрий Владимирович, вы ничего не сказали, какое у вас впечатление». Я ответил, что впечатление в целом хорошее, но учителя почему-то губы не красят. Она удивилась, причем здесь это, а потом до нее дошло. Ведь педагоги в основном женщины, их настроение видно сразу. С этим они идут в класс, к детям. Сегодня мы делаем все, чтобы настроение учителей было оптимистичным.

Челябинская областная организация Профсоюза работников образования и науки РФ,
тел.: (351) 266-62-19;
Сhelobkom.ru;
е-mail: chelyabinskok@mail.ru.