Дочь с программой «Жди меня» искала отца, которого никогда не видела. Узнав о нем правду, отказалась от встречи

Пару недель назад Иван Васильевич поругался с нарядом полиции. Те назвали его бомжом. Три дня он ночевал на вокзале в Екатеринбурге, в зале ожидания. Сначала его не замечали, с виду обычный пожилой мужчина, аккуратно одет, чист, причесан, да еще очки в хорошей оправе придают лицу интеллигентный вид. Но через пару дней попросили документы. Увидели, что в паспорте нет прописки. То ли спросили, то ли просто констатировали факт: бомж. Иван Васильевич обиделся, нашел старшего по званию, пожаловался на подчиненных:

— Вот посмотрите на меня, разве я похож на бомжа?

— Нет, — согласился полицейский.

Несколько дней назад директору приюта «Дари Добро» Ольге Бахтиной позвонили сотрудники передачи «Жди меня». Попросили забрать с вокзала и приютить на несколько дней бездомного мужчину.

— Объяснили, что это герой их ближайшей программы, что его четыре года разыскивает дочь из Иркутска, — говорит Ольга. — И вот, наконец, отец нашелся. Меня попросили приютить этого человека до съемок программы. Я согласилась, созвонилась с ним, вызвала ему такси с вокзала.

Ольга ожидала увидеть типичного потрепанного жизнью бродягу, готовилась, что нужно отмывать, приводить в нормальный вид. Удивилась, когда приехал опрятный, в чистой одежде, с аккуратно подстриженной бородой. Ивану Васильевичу дали койку в комнате. Сейчас Ольга Бахтина не знает, что делать с новым постояльцем. Съемки передачи сорвались, в последний момент дочь отказалась от встречи с отцом. Свою историю Иван Васильевич рассказывает во дворе приюта.

Ему 59 лет. Вырос в обычной рабочей семье, отец — водитель лесовоза. Вместе с родителями они часто переезжали из города в город, наконец, остановились в Московской области. В детстве занимался спортом, легкой атлетикой, прыжками в высоту, потом увлекся боксом, стал кандидатом в мастера. После школы поступил в строительный институт, но не доучился. Пошел в армию. Отслужив в морской пехоте, Иван устроился работать в милицию. Женился, родился сын. Через какое-то время из милиции пришлось уволиться после одного уличного конфликта. Во время патруля сцепился с пьяной компанией, они вели себя шумно, наряд попытался их утихомирить. В той компании были сотрудники милиции, старше по званию.

— После этого я подал рапорт, — рассказывает Иван Васильевич. — Но этот майор пригрозил: «Я тебя всё равно посажу». А через какое-то время я провожал девушку на электричку. Мы не были знакомы. Она подошла, сначала спросила, как пройти, потом попросила проводить. По дороге к нам привязались трое парней. Я дал отпор. Нас задержали. Но в итоге девушка дала показания против меня, что я начал приставать к ней. Уверен, что это всё подстроил тот офицер (насколько всё было действительно точно, уже не выяснить, поэтому рассказываем историю со слов нашего героя. — Прим. ред.).

Его судили за попытку изнасилования и драку. Отправили в Иркутск, в колонию. Он пытался добиться пересмотра дела. В итоге его амнистировали через три года. Жена не дождалась Ивана.

— Срок мне дали больше десяти лет. Она не знала, что меня так быстро освободят. Когда я вернулся домой, в свою квартиру, где мы жили, у нее уже был другой человек, — вспоминает Иван. — Я уехал из Подмосковья обратно в Иркутск. Решил обосноваться там.

В Иркутске Иван Васильевич наладил жизнь. Устроился на работу в строительную организацию, женился второй раз. Жена работала заведующей лабораторией в одной из больниц. Иван Васильевич дослужился до бригадира, потом до мастера, потом стал начальником участка. С женой воспитывали сына от первого брака, общих детей не было.

— Ему было восемь месяцев, когда мы стали жить вместе. Жену я просил не говорить, что я неродной, — рассказывает Иван Васильевич. — Но, когда подрос, всё равно узнал, наговорили какие-то «добрые» люди.

Они прожили со второй женой лет 18, с конца 80-х до 2005-го. В 2005-м Иван Васильевич уехал в Подмосковье, мама тяжело болела, ухаживать было некому. Отец Иван Васильевича уже давно умер. Сначала вроде бы собирались уехать вместе с женой. Потом решили, что переедет она чуть позже. Но так и не решилась на перемены.

Иван устроился в ближайшие к дому магазины охранником, ухаживал за матерью несколько лет. К тому времени он уже сам стал инвалидом, получил вторую группу из-за сахарного диабета.

— Первое время мы с женой созванивались, она даже помогала мне в первое время, пересылала деньги, — вспоминает Иван Васильевич. — Но потом созванивались всё реже и реже, сейчас уже несколько лет не общаемся. Зачем? Сын вырос, уехал куда-то в другой город. У них своя жизнь.

Никаких прежних отношений не осталось. Несколько лет назад у него случился инфаркт. Он был очень слаб, ни ходить, ни работать не мог из-за одышки. Сделали операцию, шунтирование.

— Мне предложила помощь двоюродная сестра, — рассказывает Иван Васильевич. — Начала звонить, убеждать: «Продавай квартиру, переезжай к нам во Владимирскую область. Будешь у нас под присмотром». А через какое-то время в гости приехал племянник с женой. У нас с племянником были хорошие отношения. Когда-то, много лет назад, он только вернулся со службы, из Чечни, помог ему перебраться в Москву, устроил к себе на работу. Он тогда после армии не сразу остепенился, начал ерундой заниматься: то стекло разобьют, поскандалят, то драка. Сестра попросила забрать его к себе, присмотреть, помочь с работой. Потом, спустя много лет, всё у него наладилось, женился, воспитывал двоих детей, работал. И вот они с женой начали уговаривать переезжать к ним: «Продашь квартиру, купим большой дом в деревне. Будем жить вместе, еще и женим тебя».

Иван Васильевич согласился, продал квартиру в Подмосковье, доставшуюся по наследству от мамы, и переехал к родне в деревню. Говорит, что деньги от продажи передал родственникам. Те купили большой трехэтажный дом, видимо, добавив свои накопления. Места вроде бы всем хватало. Правда, прописывать его так и не стали. А через какое-то время племянник попросил дядю уйти. Иван Васильевич не стал спорить, гордо собрал вещи.

— Сам виноват, глупо поступил, после инфаркта мягкий стал, доверчивый, — ругает себя Иван Васильевич.

Иван Васильевич стал бездомным. Родных, у кого можно было бы найти пристанище, у него не осталось. Уже полтора года он колесит по стране: на поезде (когда были деньги на билет, у него есть пенсия по инвалидности), автостопом, на электричках. Живет в скитах, приютах, монастырях. Долго почему-то нигде не задерживается, говорит, хочет найти работу с жильем хотя бы в вагончике и жить самостоятельно. Никаких знакомств с бездомными он не водит, держится в одиночку. У него есть все документы: паспорт, медицинский полис, с собой возит три дорогих ему фотографии: на двух снимках он совсем молодой вместе с родителями, на третьей — он с женой и приемным сыном.

О том, что у него еще есть дочь и она его ищет, он узнал благодаря волонтеру. Тот хороший, неравнодушный человек работал на вокзале в Москве, раздавал гуманитарную помощь: продукты, вещи. Обратил внимание на опрятного, чистого бездомного. Отвез его в социальный приют, а самое важное — сделал запрос в программу «Жди меня». Вдруг Ивана Васильевича кто-то ищет.

— Так и оказалось. Утром сотрудники приюта позвали меня к телефону. Звонили из передачи «Жди меня». Оказывается, меня уже четыре года разыскивает дочь. Да, я знал, что кроме сыновей, у меня есть дочь. Я никому про нее не говорил. Я видел ее всего один раз, ей было полтора месяца. Понимаете, это была, как говорят, внебрачная связь, так получилось. Жена, конечно, не знала об этом, не хотел разрушать семью. Та женщина жила недалеко от моего дома. Помню, я пришел к ней, предложил как-то помочь материально. Она отказалась, сказала, что очень хотела ребенка, хорошо, что всё так случилось, бабушка рада, готова помогать. На этом мы расстались.

Иван Васильевич узнал, что дочь зовут Полина, у нее его отчество. Ей 22 года, начала поиски отца, как только ей исполнилось 18. Дату съемок программы назначили на сентябрь. Иван Васильевич не захотел ждать два месяца. Решил увидеться еще до съемок, отправился в Иркутск. Говорит, узнав, что его кто-то ищет, готов был дойти пешком все пять тысяч километров от Москвы до Байкала.

Начал добираться электричками. В Воронеже он познакомился с музыкантом, тот давал уличные концерты на вокзале, пел. Узнав историю Ивана Васильевича, он просто купил ему билет до Иркутска. Но до Иркутска Иван Васильевич не добрался. В Екатеринбурге нужно было сделать пересадку. На вокзале он потерял сознание. Его отвезли в больницу. Выписали через несколько дней. Он попытался подзаработать в каком-то частном работном доме. Но физически по 12 часов работать не мог: кроме перенесенного инфаркта, шунта на сердце, у Ивана Васильевича грыжа огромная, размером чуть больше гандбольного мяча. Она болит, не дает нормально жить.

— Ребята в работном доме увидели, что со мной, как могли попытались помочь. Вызвали скорую, живот по ночам сильно болел. Меня отвезли сначала в одну больницу, потом в другую, третью. Смотрели хирурги, но оперировать отказались, почему — я так и не понял. (Возможно, потому что посчитали, что жизни ничего не угрожает и эта операция плановая, нужно вставать на очередь. — Прим. ред.).

После выписки он три дня ночевал на вокзале в зале ожидания. Потом — пристроили в приют.

Сейчас, узнав про то, что дочь отказалась от встречи, он расстроен и подавлен.

— Наверное, узнала, что у меня нет дома. Вот если бы я был миллионером, никто бы не отказался со мной встретиться. А тут узнала, испугалась. Но я бы ни на что не претендовал, не навязывался бы. Просто хотел бы поговорить. Мне передали ее телефон, но на звонки никто не отвечает. Может, вы до нее дозвонитесь, скажите, я просто хочу поговорить.

— О чем?

— Расспрошу обо всем. Может, внуки у меня уже есть.

— А с сыновьями поговорить не хотите?

— Я думаю, они не захотят. С родным я пытался наладить отношения, когда он уже был взрослым, он не захотел. А у приемного, думаю, своя жизнь, кто я ему? Ведь не они, а дочь стала меня искать. Дозвонитесь до нее, пожалуйста.

Мы также попытались дозвониться до дочери нашего героя, но безуспешно, трубку никто не берет.

Ольга Бахтина сейчас не знает, что делать с новым постояльцем.

— Принимали его временно, но на улицу, конечно, не отправим, — говорит директор приюта. — Хотя он, наверное, сам не захочет оставаться тут среди немощных, лежачих людей. Ему нужна работа, свой угол, пусть служебный. Он абсолютно непьющий, но у него нет прописки, поэтому многие отказывали ему в трудоустройстве. Но я оформлю ему регистрацию. Да, он не может работать физически. Но, возможно, кто-то откликнется, предложит ему работу без нагрузок, сторожем, например. Правда, пока он всё еще порывается уйти пешком в Иркутск.