Вышка за детей

За особо тяжкие преступления против детей необходима высшая мера наказания. С таким призывом депутаты Законодательного собрания Челябинской области обратились к президенту РФ, правительству, Государственной Думе и Совету Федерации. По мнению региональных законодателей, государство слишком мягко относится к преступникам. С подобной инициативой уже выступили несколько регионов, в том числе законотворцы Санкт-Петербурга, Владимирской и Ивановской областей.

Одной из самых громких недавних инициатив депутатов Законодательного собрания области стало предложение ввести смертную казнь за терроризм и захват заложников. Парламентарии предложили внести это изменение в Уголовный Кодекс РФ. Напомним, десять лет назад мораторий на высшую меру наказания ввел первый президент России Борис Ельцин. Строго говоря, это даже не мораторий, а указ о поэтапном сокращении применения смертной казни. Правительство пошло на этот шаг в связи со вступлением нашей страны в Совет Европы. Тогда нас фактически признали цивилизованной нацией. В 1999 году Россия должна была ратифицировать протокол Европейской конвенции об отмене смертной казни, однако Госдуме до сих пор удачно удавалось откладывать его принятие, а Борис Ельцин и Владимир Путин на депутатов особо и не давили. Формально применение высшей меры наказания остановил Конституционный суд РФ, запретив выносить смертные приговоры. В последнее время призывы отменить мораторий зазвучали с новой силой. Один из последний опросов, проведенный фондом «Общественное мнение», показывает: три четверти россиян выступают за допустимость «исключительной меры». Особенно громкие заявления прозвучали на суде над единственным оставшимся в живых после захвата школы в Беслане террористом.

К этой теме вернулись вновь в связи с последними громкими преступлениями в Челябинской и Волгоградской областях, Калмыкии и Хабаровском крае. Напомним, в начале апреля в Златоусте жестоко изнасиловали и убили учениц седьмого класса школы №77 Анну Лютову и Анну Мохнаткину. Первоклассница Валерия Лютая, которая в тот день была с ними, со множеством ножевых ранений попала в больницу. Выжившая девочка смогла дать показания, на основании которых был составлен фоторобот предполагаемого убийцы. Через 10 дней преступника поймали.

Как указывают законодатели, чаще всего дети становятся объектами нападения психически неуравновешенных лиц, среди которых многие ранее привлекались к уголовной ответственности. Одним из основных факторов, влияющих на рост случаев насилия над детьми, является отсутствие у преступников страха перед суровым наказанием.

Как отмечает председатель комитета по законодательству Заксобрания Челябинской области Анатолий Брагин, меры наказания за особо тяжкие преступления в отношении детей должны быть адекватными уровню преступности в государстве и по степени тяжести, и по опасности. «Мы считаем, что отмена моратория достаточно серьезно повлияет на уровень и количество таких преступлений», – говорит он. По словам экс-прокурора области, с подобной инициативой выступают не только органы исполнительной и судебной власти, но и общественные организации. «Не потому, что кто-то возжелал жестокости для таких преступников. Ситуация действительно критичная», – считает Анатолий Брагин.

По статистике, только в прошлом году в России совершено более 160 тысяч преступлений, в результате которых погибло 2,5 тысячи детей, а здоровью более 2,8 тысячи нанесен тяжелый вред. Количество сексуальных преступлений против несовершеннолетних возросло в 26 раз. При этом каждое четвертое остается нераскрытым.

Как отмечает Брагин, несмотря на то что Россия подписала конвенцию Совета Европы, выход есть. «Эта организация прекрасно сотрудничает и с теми странами, где существует высшая мера наказания, причем без всякой критики, например, с США и Китаем, – отмечает он. – Сегодня назрела ситуация, когда нужно критически переоценить условия, на которых мы вступили в Совет Европы». Кроме того, Брагин отмечает, что, к сожалению, в России как раз насилия над детьми носят латентный характер. В поле зрения правоохранительных органов попадает не более четверти таких преступлений, как изнасилование ребенка. Масштабы неизмеримо больше, чем сегодня отмечается в официальной статистике, все остальное скрыто. «Во-первых, люди не заинтересованы афишировать такие факты, – объясняет Брагин. – Ребенок просто не в состоянии обратиться за помощью к чужим людям и защитить себя. Во-вторых, препятствует сама система предварительного расследования и судебная система. Поэтому мы выносим вопрос об отмене моратория на смертную казнь в таких людей, чтобы было оказано мощное превентивное воздействие».

В то же время экс-прокурор указывает: сфера применения закона, а особенно вынесения приговора – инструмент очень тонкий, и во всех формах государственного устройства судебные ошибки были. «В данном случае не идет речь, чтобы всех подряд осуждать, только при условии безусловной доказуемости, – отмечает Брагин. – Как с тем же случаем в Златоусте, когда проведены огромные экспертизы, а дома у преступника найдены вещи погибших девочек. Есть и собственное признание. Мы, естественно, не призываем к произволу, но при доказанности должны таких преступников лишать жизни». Как считает Брагин, для обывателя пожизненное заключение может показаться не менее суровым наказанием, чем смертная казнь, но с точки зрения психологии преступника, именно высшая мера может сдержать его от совершения деяния.

Позицию законодателей разделяют не все. К примеру, руководитель областного общественного фонда «Рука помощи» Николай Щур, который, в том числе, занимается и вопросом прав человека среди осужденных, говорит, что он принципиально против отмены моратория на смертную казнь. По его словам, в России слишком высокий процент судебных ошибок, и в то же время – низкий уровень качества судебной медико-психиатрической экспертизы. Поэтому на скамье подсудимых может оказаться совершенно невиновный человек. В качестве примера он привел дело Чикатило, когда расстреляли четверых. «Может, они и были виноваты, но не в таких преступлениях», – говорит Николай Щур. В то же время пожизненное лишение свободы – тоже достаточно суровое наказание.

В свою очередь настоятель Свято-Троицкого храма отец Игорь считает, что это вынужденная мера в свете последних событий, чтобы остановить волну насилия, которая в последнее время наблюдается в стране. Не первый раз в своей истории Россия прибегает к ней. Не всегда есть возможность соблюдать мораторий на смертную казнь, если эти преступления возмущают общество. «Церковь не имеет права одобрять или осуждать смертную казнь, – говорит отец Игорь. – Вопрос находится в руках государственной власти, только ей решать – отнимать ли ради общего блага жизнь у педофила, похитителя детей или террориста. По моему мнению, смертная казнь должна рассматриваться не с позиции человекоубийства, а в качестве лишь ограждения общества от особо опасных преступлений. У нас есть собственное мнение о наказании. И человек, если он православный, подлежит и церковному суду. Церковь лишь может морально влиять на личность преступника. Всякий человек, совершающий преступление против общества, совершает их против Бога».