Михаил Вербитский, исполнительный директор ФОМС: «Плохо, что врачей приучили к платным услугам, трудно будет переучивать»

Рисковать Михаила Вербитского научила реанимация. Из обычных врачей, минуя средние управленческие должности, он сразу попал в директора. Возглавляя частный медицинский центр «Лотос», посмел судиться с муниципальной больницей. А когда стал главным врачом этой самой больницы, затеял судебный спор с ФОМС и выиграл его. Сегодня ему предстоит решать судьбы всех государственных медицинских учреждений Челябинской области уже с позиции исполнительного директора ФОМС. На этом посту гость нашей редакции надеется разрушить все баррикады и создать прочный союз.

«Лучше меньше, да лучше»...

– Свежий взгляд на проблему всегда интересен. Можно ли сделать обязательное медицинское страхование максимально эффективным?

– Для этого нужно более расчетливо работать в медицине, сократить ненужное время нахождения больных в стационаре. То есть уделить массу внимания пациентам – как можно быстрее определить заболевание, поставить правильный диагноз и назначить эффективное лечение, добиться улучшение состояния у больного, что будет подтверждено необходимыми обследованиями, улучшением общего самочувствия, и выписать его на долечивание дома. Так делается во всем мире. Считаю, это лучший вариант и для самих пациентов – выздоравливать в родных стенах. Больной уже знаком с правилами лечения, оно подобрано врачами. И долечивание он должен проходить под наблюдением врачей поликлиники. К чему это приведет? К тому, что тот тариф, который на сегодняшний день существует, не будет растянут на длительный промежуток времени и давать больному жалкие крохи на лекарства и расходные материалы. При таком экономном подходе мы сможем обеспечить больных всем необходимым. Это один из выходов из создавшейся ситуации и надежный резерв. Почему я об этом говорю так уверенно? Потому что опробовал в своей больнице. Много факторов, которые указывают, что долечивание больного дома приводит к самому благоприятному исходу заболевания. Такого мнения придерживается большинство главврачей. Но этому были препоны – стандарты, которые приняты очень и очень давно, где сказано, что больного нужно держать в стационаре вот столько-то дней. И ФОМС, если это не выполнялось, не оплачивал тарифы полностью. Получался замкнутый круг. Больше держим – сумма маленькая, не держим – ФОМС эти деньги забирает. А я считаю, те врачи, которые могут в кратчайшие сроки поставить диагноз и улучшить состояние больного, должны получать полный тариф. К этому сейчас мы и пойдем.

– Возможны ли такие перемены в рамках одного региона?

– Надеюсь, к этому придут везде, потому что нужно экономить средства, правильно расходовать их. И чем быстрее больной начнет поправляться, тем больше денег останется на заработную плату – прямая зависимость зарплаты от качества работы врача.

– Будучи главным врачом ГКБ №8, вы судились с ФОМС и выиграли процесс. Как отнесетесь к тому, что ваши коллеги-доктора начнутся судиться с ФОМС, который возглавляете отныне?

– Да я буду рад, если кто-то оживится и станет таким активным! Мы готовы выслушать аргументы, и, если они разумны, идти навстречу. Не должно быть противостояния ФОМС и медицинских учреждений. Наоборот это должен быть союз, который умеет договариваться и выбирать правильное решение, позволяющее улучшить медицинское обслуживание нашего населения. Постараемся все вопросы решать без суда.

– Вы много лет работали врачом, были моменты, которые раздражали вас в этой профессии? И какие моменты приносили особую радость?

– Раздражать российского врача может только одно: он знает, что нужно сделать, и одновременно понимает, что для этого нет ничего под рукой. Кроме того, нашим врачам приходится быть подчас и медсестрами, и санитарами – выполнять не свойственную им работу. Но мы к этому уже привыкли. А радость врачу приносит выздоровление больного и счастливые глаза его родственников. Хорошая зарплата тоже приносит удовлетворение. (Смеется.)

– А подарки больных?

– И подарки. Если ты их получаешь, значит, твой труд оценили. После окончания медицинского института мне пришлось работать в пульмонологии, хотя уже тогда хотел работать в реанимации. Но мне поставили условие: год – в пульмонологии, потом – куда пожелаешь. Не было врачей в отделении, а это тяжелые больные. Наставником моим была заведующая пульмонологическим отделением больницы скорой помощи Татьяна Алексеевна Гончарова, которой я очень благодарен, потому что многому у нее научился. Я был одержим работой, брал много дежурств, хотелось экспериментировать, вникать глубже, «вытаскивать» каждого тяжелого больного. И, конечно, люди были благодарны. А время тогда было тяжелое, в магазинах не было ничего. И больные в знак благодарности дарили врачам яблоки, шоколад, колбасу. (Улыбается.) Неудобно было принимать подарки, отказывался. Больные нашли выход – приходишь в ординаторскую, а в столе тебя ждет шоколадка.

Баррикад не будет

– Предложение возглавить ФОМС для вас стало неожиданностью?

– Полной! Я, конечно, ожидал каких-то серьезных предложений, потому что с Михаилом Валериевичем мы знакомы очень давно, идем по жизни рядом, и я его всегда поддерживал, даже, когда он был в опале. Он обо мне вспоминает, когда нужно какую-то должность занять. (Смеется.)

– Как познакомились?

– Это было в самом начале перестройки, в то время Михаил Валериевич решал вопросы продовольственного обеспечения Челябинска, у него была сеть оптовых магазинов. Я покупал в этих магазинах продукты и встретил своего однокурсника, который там работал. Вот он и познакомил меня с Михаилом Юревичем. Признаюсь, он уже тогда произвел на меня большое впечатление. Михаил Валериевич из тех людей, которые всегда смотрят вперед и умеют масштабно мыслить. Меня это очень поразило – такой молодой и такие планы!

– Кто вам позвонил с предложением?

– Олег Николаевич Грачев. Позвонил и сказал: «Принято решение, назначаетесь директором ФОМС, времени на обдумывание нет, отказа быть не должно». Но я все-таки сначала отказался, мне не хотелось оставлять больницу. Хотя понимал, что это предложение было обдуманным. Тот факт, что мы судились с ФОМС, означал, что я разбираюсь в этой системе. Видимо, посчитали, что смогу принести практическую пользу.

– Каково это – перейти с одной стороны баррикады на противоположную?

– Потому и перешел, чтобы убрать эти баррикады вообще. Тот багаж, который я приобрел, работая в восьмой больнице, думаю, пойдет на пользу выстраиванию здоровых отношений. Но не скрываю, по кому-то и ударит – я же все ходы знаю, которыми пользуются, все места, где ФОМС не доглядел. В последние год-полтора наша больница стала уходить от этих «серых» схем, потому что поняли, если работать честно в интенсивном режиме, денег будет хватать. И я сегодня не согласен с теми, кто требует поднимать тарифы, потому что знаю – даже при таком финансировании денег хватит. Можно и выживать, и сделать нормальную зарплату, и все это честным путем. Надо признать, что во время кризиса медики почувствовали, что им повезло. Будь вместо ФОМС бюджетное финансирование, мы оказались бы в труднейшем положении, как все предприятия. Но государство через фонд обязательного медицинского страхования прогарантировало населению оказание медицинской помощи. Медицина кризис пережила довольно легко: сохранилась зарплата врачей, рабочие места.

– То есть главным врачам будет с вашим назначением сложнее пользоваться привычными серыми схемами?

– Наоборот, со мной им будет проще. (Смеется.) Поможем разобраться, просчитать и убедиться, что можно работать честно, если работать интенсивно – ведь платят-то за больного. Чем быстрее ты его вылечишь, тем большую прибыль получишь. Главный врач должен быть хорошим менеджером, который может все верно рассчитать.

– Для этого не надо учиться?

– Жизнь – самый лучший учитель. Если вам закажут выкопать яму и пообещают тысячу рублей, вы же не станете ее копать неделю, потому что умеете считать деньги и экономить свое время.

«Денежная» очередь

– Кадровый состав ФОМС будет меняться, и по какому принципу вы расстаетесь с людьми?

– Часть коллектива я хорошо узнал, когда судился с ФОМС. И среди них есть люди, которые трезво оценили ситуацию и признали нашу правоту. Знакомился с работниками ФОМС и во время совещаний, которые регулярно проводились. Не скажу сейчас, кто будет мне помогать работать, кто мешать – время покажет. Пока все остаются на своих местах.

– Достаточно ли у ФОМС средств и способов, чтобы помочь больницам и лечить, и зарабатывать?

– Зарплата медиков во второй год кризиса не такая уж и маленькая, и больные получают необходимые лекарства и расходные материалы, на уменьшение пошло число услуг, ранее предоставляемых пациентам за деньги. Плохо, что мы врачей приучили к платным услугам, потому что надо было выживать. Трудно будет переучивать. Что касается денег, которые есть у Фонда обязательного медицинского страхования, их никогда не будет столько, сколько надо, потому что человек не знает границ заработной платы. Думаю, что пока и с этими средствами можно нормально существовать и оказывать качественную медицинскую помощь.

– Есть организационные рычаги, которые помогут в управлении?

– Можем дать оценку каждой больнице, потому что есть критерии для этого. Если министерству здравоохранения, которое назначает главных врачей, меняет стиль работы, это интересно, то мы поделимся такими данными. Но, как исполнительный директор ФОМС, я должен отслеживать, чтобы деньги использовались правильно. И если больными никто не занимается, это сразу видно. Здесь есть определенные рычаги давления на главных врачей.

– Платные услуги, действительно, сегодня больной вопрос. Но ведь на бесплатную медпомощь всегда есть ограничения, программа госгарантий не все в себя включает. Есть лишь некая непроговоренность, которая мешает и врачам, и пациентам, и ФОМС. На ваш телефон доверия наверняка регулярно поступают жалобы на поборы?

– Причина не столько в программах, сколько в организации. Если у врача низкая зарплата, он будет искать пути заработать еще. Как это сделать? Можно искусственно создать очередь, например, в кабинет УЗИ поликлиники. Мы знаем, что профессионал – врач УЗИ – за пять-семь минут посмотрит пациента и протокол напечатает, но он требует на больного 40 минут. Вот вам создание искусственной очереди. Человеку нужно пройти обследование сейчас, а он может попасть на УЗИ только через месяц. Конечно, больной согласится сделать УЗИ платно. А вот если бы главврач смог заинтересовать врача – за каждого больного доплачивать, то картина была бы иная.

– Вы как пациент в поликлинику обращаетесь?

– Я туда прихожу как депутат, чтобы отследить ситуацию – есть ли очереди? В «восьмерке» эту проблему удалось решить. Правда, ненадолго, потому что молва быстро распространилась по городу, что в больнице ЧТЗ есть все специалисты, что быстро обслуживают, что проводят все необходимое обследование, что не надо ранним утром занимать очередь на анализы, потому что их сделают в любое время... И вот пошли граждане из других районов в нашу поликлинику, по закону мы им отказать не можем, потому что у каждого есть полис. С одной стороны, поликлиника стала больше зарабатывать, с другой – очереди снова выросли.

– Как вам удалось решить проблему узких специалистов в ГКБ №8?

– Мы смогли доплачивать узким специалистам при большом количестве больных. Главные врачи не должны забывать – кто зарабатывает для больниц деньги, тот и должен получать. Ты увеличишь врачу зарплату, он тебе еще больше принесет. Я объяснил в своей больнице узким специалистам, что им не надо брать ночные дежурства, чтобы заработать 3-4 тысячи рублей дополнительно, надо вести прием активнее и можно заработать 10 тысяч. Когда я пришел в «восьмерку», увольнялись молодые специалисты со словами: «Что толку здесь работать? Хоть 10 человек приму, хоть 30 – получу 4,5 тысячи». Тогда же существовали бригадные формы оплаты труда, это осталось нам от бюджета, от совдепии – уравниловка. И молодым специалистам говорили: вот ты пять лет поработай, а потом будешь получать. А вот когда специалист, даже молодой, будет получать за каждого больного и наказываться за каждого больного, если тот написал жалобу, вот тогда изменится подход к пациентам, и врач будет стремиться, как можно больше принять больных, остаться после работы и заработать дополнительные деньги. Так была решена проблема у нас.

– Главные врачи других больниц не стажировались на базе «восьмерки», чтобы понять механизм экономии и улучшения обслуживания?

– Да я всех приглашал, кто-то приезжал, смотрел. Мы ничего не скрывали. На днях я побывал в Магнитогорске и увидел по-настоящему достойную больницу в Челябинской области – медсанчасть Магнитогорского металлургического комбината, главный врач – Марина Викторовна Шеметова. Да, комбинат помогает, но результат виден. У нас тоже многим больницам давали деньги, но такого эффективного их использования, как в Магнитогорске, я не видел. Меня поразила четкая организация работы персонала, его отношение к пациентам и взаимное хорошее отношение пациентов к медперсоналу, условия, созданные для больных в стационаре, поликлиническая служба с наличием всей диагностической аппаратуры, где даже старое оборудование нашло достойное применение, разгружая новое. Попытаюсь организовать в июле выезд главврачей и начмедов туда, чтобы посмотрели, как надо работать. Считаю, если руководитель больницы нашел контакт с руководством предприятия, значит, это возможно. У нас тоже есть прибыльные предприятия, которые могли бы помогать больницам.

Идеи и правда жизни

– Сейчас обсуждается новый проект Закона об обязательном медицинском страховании, хотелось бы услышать ваше мнение по очень важному вопросу – новый закон предусматривает участие частных клиник в оказании медпомощи населению, то есть они смогут тоже использовать средства ФОМС. Это возможно в реальной жизни?

– Тарифы ФОМС предусмотрены на всех жителей Челябинской области, но они не удовлетворят частные медицинские центры в финансовом плане. Частные центры все-таки расчитаны на людей со средним достатком, коих не так много в Челябинске. Нельзя предполагать, что центры бросятся работать за наши тарифы. Им будет не интересен поликлинический прием, это точно, потому что в частном центре при приеме оказывается больше внимания пациенту и у врача больше оборудования. Поэтому наши тарифы просто не перекроют затраты частных центров. К тому же у них достаточно больных, которые хотят платить за сервис, за комфорт.

– Новым законом также предусмотрено наказание пациента за ненадлежащее исполнение предписанного ему врачом режима и страхование самого пациента от ненадлежащего исполнения врачами своих обязанностей. Поможет это регулировать конфликтные ситуации, которые сейчас возникают?

– Кто будет следить за больным, выполнял он рекомендации или нет? Это практически невозможно. По поводу ужесточения контроля за врачами – тоже все неоднозначно. Врачебные ошибки неизбежны, потому что есть такое понятие как «человеческий фактор», никто такого специально не делает. Организм человека – не машина, которую можно по частям разложить. Бывает, у хирурга рука дрогнула, и он повредил сосуд, получил осложнение. В этом случае больница должна приложить максимум усилий, чтобы исправить случившееся. Да, требования к медикам растут сегодня. И надо страховать их от всевозможных несчастных случаев, что мы и делаем, чтобы в случае возникновения судебных дел не повесить на медработника выплаты, всю больницу страхуем от судебных случаев, но это финансово-ограниченные суммы.

– Может быть, стандарты ФОМС надо все-таки принимать с учетом научных исследований, чтобы суммы были обоснованными?

– Мы и сейчас работаем по стандартам на основе научных исследований, но выработаны они 20 лет назад. Причем, их авторы в больнице никогда не работали. На сегодняшний день ничего разрабатывать не надо, сейчас в Курганской области разработаны стандарты, в Екатеринбурге была своя система медико-экономических стандартов. Думаю, области могут между собой договориться о стандартах. Но суть в чем? Готовы ли мы к этим стандартам? Во-первых, это потребует больших финансовых вложений, финансирование должно увеличиться минимум в три-четыре раза. Екатеринбург не выдержал во время кризиса выполнения этих стандартов, пришлось им снизить сумму. С другой стороны, мы просим ввести стандарты, но больницы не готовы делать тот перечень анализов, который в эти стандарты заложен. Придет страховая компания, проверит историю болезни – этих анализов нет, лекарств нет, то не сделано или сделано с опозданием, извините, вы этот стандарт не получите... Но к этому, безусловно, надо стремиться. Так живет весь мир. Здесь не надо ничего выдумывать, есть стандарт – все. А сейчас все зависит от эксперта и попробуй врач докажи, что эксперт неправ.

– Переход на одноканальное финансирование медицины будет продолжен?

– Если это случится, то ФОМС сразу станет такой уважаемой организацией! Думаю, что к этому идет – когда деньги в одном русле, их и контролировать легче. В бюджете деньги легко разойдутся, потому что всегда найдется масса дыр. А если они будут идти на ФОМС, то это будут уже целевые деньги и они четко пойдут в здравоохранение. Кризис доказал, что благодаря ФОМС здравоохранение не умерло, оно достойно себя чувствовало.

– А у вас не возникнет искушения?

– Нас проверяют чаще, чем кого-либо, у нас столько оппонентов! (Смеется.) Сейчас у нас оборот 12 миллиардов рублей в год, будет 100 миллиардов, и что?

– Задача ФОМС сэкономить в хорошем смысле слова, но мы прекрасно знаем, что поставщики порой неоправданно задирают цены и лучше купить у производителя то же оборудование с минимальной накруткой. Может, нам не нужны конкурсы или сама система конкурсов нуждается в совершенствовании?

– Иногда мне совершенно не понятна идея конкурсов. Нужен мне, к примеру, хороший стол хирургический и заработали мы на него деньги. Зачем мне конкурс, по которому предложат дешевый стол непонятного производства, который через две недели развалится? Но конкурс конкурсу – рознь. Я был ярым противником централизованных закупов медикаментов, которые проводил ФОМС, причем, я был порядочным главным врачом и на лекарства выделял нормальное количество денег. А теперь буду настаивать на сохранении централизованного закупа лекарств, потому что лоты уже были составлены, оговорены, а теперь на сайте нет заявок. О чем это говорит? Больницы увидели – контроль кончился, зачем тратить такие деньги на лекарства? Что сейчас начнется? Звонки: меня в больнице заставили покупать лекарства. Не надо выплескивать то хорошее, что было. Зерно надо сохранять.

Все по закону

– Удастся ли вам сочетать депутатскую работу и работу во главе ФОМС?

– Когда меня выбирали депутатом, я жителям своего округа сказал: какое мое преимущество перед другими кандидатами? Мы все можем не выполнить того, что наобещали. Но я руковожу больницей, которая обслуживает вас, и будь я хоть каким обманщиком, я все равно больницу буду делать лучше. То, что обещал по больнице, выполнил. Не везде смог помочь в результате кризиса, в результате того, что я – не олигарх. Но улучшение медицинского обслуживания, снижение до минимума платных услуг, обеспечение лекарствами, избавление от очередей, самые лучшие в городе лаборатории, возвращение узких специалистов в поликлинику – все это сделано. Сейчас, в должности директора ФОМС, я тоже многое смогу сделать, как депутат, но уже для всех медицинских учреждений.

– Проверять нововведения будете на базе своей больницы?

– Ну да. (Смеется.) Она же родная для меня, я там четыре года проработал – 12 мая пришел, 12 мая ушел.

– Это мистика?

– Не думаю. Я с «восьмеркой» судился, когда работал в «Лотосе», и в нее пришел главным врачом, с ФОМС судился, и теперь его возглавил. Больше пока никаких совпадений.

– Вы шли в гордуму по одному округу с Эдуардом Рыбиным – бывшим главным врачом все той же «восьмерки» и вашим коллегой. Он на вас не обижался?

– Все обижались, воевали и грязь лили друг на друга – все как положено на выборах. В депутаты я пошел для того, чтобы довести начатое в ГКБ №8 до результата, много было мешающих. Мандат депутата давал мне кое-какую защиту. Будучи депутатом, я также мог высказать городским властям свое мнение, что нужно сделать в здравоохранении города. И как депутат хотел поддержать мэра в его работе.

– Есть цель – попробовать себя на более высоком депутатском уровне?

– Нет, из медицины я не уйду. Если бы я не видел того, что и как нужно менять в работе ФОМС, я бы и на это повышение не пошел, остался бы в больнице. Дай бог, чтобы мои предложения услышали люди, от которых это зависит. Мне интересна медицина, создание условия для лечения больных. О политике я никогда не думал. К тому же стар уже для политики, надо уступать место молодым.

...и все врачи – коллеги

– Известно, что в медицину вы пришли из технического вуза. Как это произошло?

– После второго курса в ЧПИ я сдал сопромат и женился – это закон. (Смеется.) Семья появилась, начал искать работу. Это сейчас ее невпроворот, а тогда полы мыть невозможно было устроиться – все занято. Чисто случайно зашел на подстанцию скорой помощи Советского района (тогда скорая помощь входила в структуру больниц), я понравился главврачу больницы Якову Абрамовичу Копелевичу, и меня приняли в санитары. Год еще учился в политехническом, но скорая уже затянула. Мне там было очень интересно, я понял, что есть организация, которая живет и работает 24 часа в сутки.

– Что же интересного в работе санитара – тяжелый труд?

– Тогда тоже были проблемы с кадрами. Это в кино на скорой работает «тройка»: врач – медсестра – санитар, да еще и водитель-профессионал, и машина скоростная. На самом деле был врач и санитар. Первые дни врач ставил уколы, а потом сказал: «Слушай, хватит дурака валять....» Санитары скорой помощи универсальны – они могут ставить инъекции, снимать ЭКГ, давать кислород. Через год работы в скорой я забрал документы из ЧПИ и пошел в медицинский.

– В роду еще есть медики?

– Мама всю жизнь проработала в школе медицинской сестрой. Больше никого.

– С женой познакомились в ЧПИ?

– Да, она инженер.

– Для медицинского пришлось биологию, химию подтянуть?

– Химия для меня была «темной» в школе, а биология – несерьезным предметом, почитал перед уроком и все. А когда взял в руки учебники вновь и стал читать, сам себе удивлялся – чего я не понимал в этой химии? По пять-шесть дней было на экзамен. Не то, что вспомнить, хватило времени все по новой выучить. Оказалось, все так просто.

– Самое яркое воспоминание за время обучения в медицинском институте?

– К тебе сразу же обращаются на «вы», хотя ты мальчишка. Ты в белом халате и все врачи – коллеги, доктора, хотя какие мы еще доктора на 1 курсе института? Это запомнилось.

– После нового назначения вас, наверное, вспомнили все одноклассники и однокурсники?

– Конечно. Ждут помощи, все надеются на перемены к лучшему.

– Не беспокоит, что придется принимать непопулярные решения, и кто-то из коллег обидится?

– Думаю, обиженных много будет. До моего прихода в ФОМС были любимчики, что скрывать, у них и спецтарифы есть, и аппаратура. Хотелось бы рассмотреть обоснованность спецтарифов. Возможно, по существу назначили их правильно, но не согласен с формой, за счет которой появились лазейки для недобросовестного зарабатывания денег. Такие пути надо перекрыть. Эти деньги должны пойти туда, где у нас нет специалистов, аппаратуры. Мне, например, не понятна система проведения компьютерной томографии, МРТ в наших поликлиниках и больницах. В частных центрах это стоит 2,5 тысячи рублей, а ФОМС оплачивает чуть ли не по 4 тысячи. Хотя в частном центре в эту цену заложена стоимость самого аппарата, коммунальные услуги, аренда помещения... В муниципальной клинике аппарат куплен за деньги налогоплательщиков, ремонт также, за аренду платить никому не надо, за коммунальные услуги платит бюджет... Откуда такой тариф? Когда мы позволяем такие высокие цены в государственных лечебных учреждениях, мы стимулируем частные центры еще больше брать с больных. Если мы снизим цены, реально все посчитав, то снизится цена и в частных центрах.

– Друзей-медиков у вас много?

– Надежных друзей у меня немного и, к сожалению, а, может, к радости, они не медики. Знакомых хороших очень много, потому что я общительный человек.

– Если говорить о чертах характера, медицина изменила вас в этом плане?

– Годы работы в реанимации научили быстрому принятию решений. Склад жизни, когда ты в любое время должен быть готов к действию, мобилизует организм. Многие реаниматологи потом ушли в бизнес, но из реанимации еще долго уйти не могли – брали дежурства по субботам-воскресеньям, или совмещали. Где ты еще научишься такой смелости – принять решение за полторы минуты и взять сердце в руки в полном смысле слова? Еще я научился чувствовать людей, редко ошибаюсь. Это чутье мне очень помогает. Научился рисковать. И проект с центром «Лотос», который мне пришлось создавать, был рискованным, потому что это были большие деньги и мне сказали: отвечать тебе придется. И назначение главным врачом – тоже риск, я ведь до этого не был ни заведующим отделением, ни начмедом, обычный врач реанимационного отделения. Тем более назначал меня мэр, надо было оправдать доверие. Неделя-другая прошла, позвонил Михаилу Валериевичу: «Я не справлюсь». И был ответ: «Я тоже городами не управлял».

– Коллектив не был настроен против вас, что вот так – из простых врачей сразу в главные?

– Да нет, в меня же сразу влюбляются, я ж хороший человек. (Улыбается.)

– Коллектив, наверное, в основном был женский?

– (Смеется.) Ко мне и мужчины хорошо относятся. За полгода удалось доказать людям, что я пришел дело делать, с завотделениями мы нашли общий язык.

– Мы все время говорим о работе, но человек от нее должен когда-то и отдыхать. Вам это удается?

– Неприлично говорить о том, как я люблю отдыхать... (Смеется.) Когда надо отдохнуть, я отправляюсь в баню. Это все для меня! И люблю побыть там один. Решать рабочие вопросы в бане – пустая трата времени.