Александр Борок, главный режиссер Челябинского областного театра кукол имени Валерия Вольховского: «Дьяволинка, присутствующая в литературе, для театра кукол – настоящее раздолье»

В 2011 году Гран-при областного театрального фестиваля «Сцена» получил спектакль Челябинского театра кукол имени Валерия Вольховского «Удивительное путешествие кролика Эдварда». Затем спектакль посмотрели эксперты «Золотой маски» и в апреле труппа отправится в Москву, чтобы сражаться за главную театральную премию страны. Поставил спектакль заслуженный артист России, главный режиссер нашего театра кукол Александр Борок, которого челябинцы прежде знали больше как актера и одного из создателей «Черного театра». Затем он уехал в Екатеринбург и вернулся в Челябинск в 2008 году? Трудным ли было это возвращение? Как режиссер познакомился с кроликом-триумфатором? Что значит для него «Золотая маска»? Сложно ли заработать «грантовский» миллион? Об этом и многом другом мы говорили с гостем нашей редакции Александром Бороком.

Пиратский принцип

– Александр Владимирович, когда едете на «Золотую маску»?

– На «Золотой маске» работаем 7-8 апреля в Центре имени Мейерхольда. Эту площадку мы выбрали сами, наш человек там был, все посмотрел и рассказал, что нам там потребуется. Мы довольно серьезно к этому относимся.

– Это первая поездка Челябинского театра кукол на главный театральный фестиваль России?

– Да. Экспертный совет видел также наши спектакли «Маленький принц датский» и «Человек в футляре». Они прошли в десятку спектаклей-претендентов, но из десятки уже не вышли. Для спектакля «История любви» эксперты «Золотой маски» не смогли подобрать номинации... То есть история большая, но поездка на «Золотую маску» – первая.

– Сильно волнуетесь?

– Волнение есть только по поводу уникальности этого случая – мы должны показать спектакль большому числу профессионалов, которые обычно собираются на такие просмотры.

– Cамое сложное – показаться профессионалам?

– Конечно, обычный зритель более открыт сердцем. А профессионалам известны такие нюансы и штуки, которые зрителю неведомы. Работать на такую знающую публику всегда очень сложно, но и очень интересно, потому что театру, который далеко от Москвы, важно получить оценку большого количества профессионалов. Это ведь очень заслуженные люди, в жюри масса прекрасных мастеров. Как они оценят спектакль – дело десятое, важно, что они увидят и поймут: в Челябинске тоже что-то происходит.

– Вы не выкладываете в Интернете записи своих спектаклей?

– Что вы?! Это же наш товар! Если мы его так запросто отдадим в Интернет, то лишимся покупателя, то есть зрителя. Хотя, конечно, это большая возможность для зрителей других городов увидеть наши спектакли. Думаю, в дальнейшем и это станет возможным.

– Другие театры это делают?

– Честно говоря, прецеденты мне не известны. Масса спектаклей, которые уже ушли из репертуара, они довольно часто выкладываются в Интернет, и вот это мы как раз тоже делаем. Либо спектакли сняты ТВ и периодически показываются на телеэкране, например, на канале «Культура».

– Кстати, спектакли вашего с Сергеем Плотовым «Черного театра» какой-то петербургский канал снял во время одного из фестивалей и, говорят, периодически показывает.

– Не знаю об этом. Знаю, что канал «Культура» снял «Историю любви» и раза четыре уже показывал. И действительно, многие спектакли Челябинского театра кукол были записаны во время фестивалей в разных городах, так что такое возможно.

– А как же авторские права?

– Да бог с ними, с авторскими правами, это же хорошо, что люди смотрят наши спектакли. Если им эти спектакли нравятся, то наш театр становится только популярнее.

– После одного из ваших интервью на 74.ru читатели задавали вопрос: где можно увидеть записи спектаклей «Черного театра», можно ли их скачать из Интернета?

– Все очень просто: люди, которые хотят получить эти записи, приходят в театр кукол, приглашают Борока. Приходит Борок, они говорят: мы хотели бы получить такой-то спектакль. Борок отвечает: хорошо, давайте ваши координаты, я вам его запишу и передам. Посторонние люди ко мне пока не приходили с такой просьбой, а свои часто обращаются. И я это делаю. Абсолютно безвозмездно.

– Может, пора запатентовать работы и пустить в продажу диски?

– Думаю, тогда пропадет интерес. Как только за деньги, ажиотаж спадает. Тут должен действовать пиратский принцип. В данном случае я выступаю пиратом своего же продукта. (Смеется.)

Самый большой восторг

– У спектакля «Удивительное путешествие кролика Эдварда» столько побед, и так много сказано о нем восторженных слов... Чему адресован ваш восторг, когда речь заходит об Эдварде?

– Мой самый большой восторг относится к тому, что мы нашли эту книгу. Что именно она попала нам в руки. И второе, что мы с художником Захаром Давыдовым сумели договориться о главном, потому что художник в театре кукол имеет колоссальное значение. Визуальный ряд – главное в любом театре, но в театре кукол он имеет наиглавнейшее значение.

– Если режиссер не сумеет договориться с художником, спектаклю не быть?

– Да, если не придумаешь с художником то, что будет смотрибельно, то спектакля не будет. Поэтому самые главные для меня радости – сама книга, за которую спасибо Кейт ДиКамилло. Спасибо Ольге Варшавер, которая перевела ее. Спасибо радио «Эхо Москвы», благодаря передаче которого я о книге узнал. Это радио является одним из моих проводников в мире современной детской литературы. Я тогда еще не работал в Челябинске, но был здесь на постановке и отправился искать книгу по магазинам. И нашел-таки ее, и прочитал. Сейчас мы все в ожидании мультфильма по этой книге.

– Кто ставит?

– Голливуд. Они купили права на это произведение. Это старая история о том, как мы пытались договориться ни много ни мало с самим Голливудом! Пока мы размышляли над решением и сценическим воплощением «Кролика», неожиданно для нас выяснилось, что права то на эту книгу выкуплены и мы не имеем права на постановку.

– Удалось их убедить?

– Вступили в переговоры, которые велись долго-долго. Мы разговаривали с агентами самой Кейт, с агентами «фабрики грез», и в конце-концов они дали-таки разрешение. А мы уж сделали спектакль.

– Как считаете, почему они согласились?

– Думаю, они решили, что спектакль будет поставлен на далеком-далеком Урале, в никому не известном Челябинске и никто никогда его не увидит. Потом они дотошно выспрашивали, какой у нас зал, по какой цене мы будем продавать билеты. Вероятно, были удивлены, что речь идет о сумасшедших копейках, но они с нас их взяли. Зал у нас на 200 мест, билет в среднем стоит 100 рублей, получается чуть более трех долларов. То есть цена одного спектакля – примерно $600, они с каждого спектакля попросили уж точно не помню, простите, но, по-моему, около 10%. Так как мы, к счастью, еще и выиграли грант Михаила Прохорова на постановку этого спектакля, то проблем с платежами не возникло – мы рассчитались за два года вперед. По истечении этого срока будем платить по факту.

Актеров-кукольников просто нет в природе

– Вы довольно часто участвуете в борьбе за гранты.

– Потому что, к сожалению, тех денег, которые даются на постановки из бюджета, не всегда хватает, ведь спектакли могут быть и очень дорогими, и дешевыми – все зависит от решения того конкретного материала, который предполагается осуществить на сцене.

– Режиссеры уверяют: стоит раз поучаствовать в борьбе за грант, потом это можно ставить на поток.

– Это так, но результат никогда не известен. Схема известна, но фонды разные и требования разные. Предугадать что-либо невозможно, как и победу на «Золотой маске». Есть претенденты, а кто получит – неизвестно.

– Спектакли для детей вызывают, наверное, большее снисхождение у грантодателей?

– Если бы мы были одни... но нас таких много. (Смеется.)

– Чем объясняете победу в борьбе за прохоровский грант?

– Думаю, опять же сам литературный материал сыграл решающую роль – книга, правда, удивительная. Я был очень приятно удивлен, прочитав ее, что в современной литературе встречаются такие прекрасные вещи. И, конечно же, огромную роль сыграл тот факт, что эта книга еще никогда не была инсценирована.

– Билеты на этот спектакль сегодня идут влет?

– У нас вообще нет проблем с продажей билетов. Сейчас мы сделали с тем же Захаром Давыдовым «Новогоднюю фантазию» к новогодним праздникам, так зрители очень просили продлить его показы, и мы еще неделю играли спектакль в феврале. В этом спектакле мы на полную катушку использовали современные технологии. Привлекли к работе настоящего художника-мультипликатора Дмитрия Пристая. В спектакле использовалась методика мультипликации в формате 3D. Живые актеры и мультипликационные персонажи общаются друг с другом на протяжении всего спектакля, поэтому эффект просто изумительный. На следующий год планируем продолжение – «Новогоднюю фантазию – 2». Захар уже сочиняет.

– Вы заняты в новогоднем спектакле еще и как актер, чем это объяснить? Экономите на зарплате?

– Наоборот, мне за это еще и платят, так что не экономлю, а напротив – разоряю театр. (Смеется.) Объясняется все очень просто: по образованию я актер, да и нравится мне лицедействовать. Не хотелось бы расставаться навсегда с этой профессией. В последнее время, к сожалению, очень редко удается что-либо сделать на сцене, а здесь мне Захар такую возможность предоставил. Помимо того, что он художник спектакля, он еще и автор пьесы. Захар напридумывал столько персонажей, что у нас актеров не хватило, потому что труппа небольшая – всего 14 человек. И мне выпала возможность поработать на сцене в качестве актера.

– Когда вы после окончания ЛГИТМиКа пришли в театр к Валерию Вольховскому, труппа была больше?

– Нас было примерно 25 человек. Конечно, большая труппа. Спектакли того требовали. В «Карьере Артура Уи», например, была занята вся труппа.

– Сегодня трудно найти актеров? Когда создавался в Челябинске институт искусств и шла речь о подготовке актеров для кукольных театров, вы говорили, что прежде всего будете готовить артистов для своего театра. В этом году пополните труппу?

– Да, размеры труппы объясняются не экономией бюджета, а тем, что актеров кукольного театра мало кто готовит. Через два года мы в Челябинске выпустим уже третий курс актеров театра кукол. В прошлом году их выпустилось всего семь человек, а набирали значительно больше. Но набирали их без меня и учили без меня, я с ними делал только дипломные спектакли. К сожалению, никто из тех ребят не попал к нам в театр изначально, но сейчас один из них – Артем Горбунов – вернулся в Челябинск, и мы его взяли. Он уезжал во Псков, а теперь вот вернулся. Две девочки с того курса работают в Озерске, еще две пытают счастья в Санкт-Петербурге.

– Курс, с которым работаете сейчас, набирали вы?

– Работаю с ними с первого курса, но набирал опять же не я, потому как был во время набора в отъезде. Но курс замечательный, их 15 человек и до сих пор держатся – никуда не разбежались! Я возлагаю большие надежды на этих ребят.

– И с этого курса точно кого-то возьмете?

– Главное, чтобы они этого по настоящему хотели. Сейчас мы с ними пробуем делать чеховскую «Чайку». До этого был Хармс, воплощенный Петрушками, и кукольный концерт. Многих из них потрясло выступление театра «Чемодан-дуэт КВАМ», который был в Челябинске на нашем фестивале «Ковчег» и которым руководит мой однокурсник, ныне заслуженный артист России Андрей Князьков. И вот по следам этого выступления мы сделали попытку – поставили концерт. На четвертом курсе попробуем еще что-нибудь интересненькое сделать...

«Это мой дом, детский сад, школа...»

– Трудным было возвращение в Челябинск? Известно, что труппа вас год ждала.

– Дело было не во мне. Мои размышления – возвращаться или нет – закончились тогда, когда мне предложили вновь стать главным режиссером Челябинского театра кукол. Год прошел в переговорах министерства культуры и тогдашнего директора театра. Все закончилось тем, что директор из театра ушел, а я пришел.

– Почему для вас возвращение было легким?

– Потому что оно было желанным: я знал этот театр, этих актеров, хотел с ними работать. Я вырос с этими актерами, учился у них, это мой театр-дом или детский сад, или моя школа. В общем, мои университеты. Это первый и последний в моей актерской жизни театр. В Челябинске я работал с 1984 года, покинул театр только в 2002 году – вон какая история! Актеры хотели, чтобы я вернулся, вот и вернулся. Плюс, к тому времени я уже три года был свободным художником – ездил по стране и ставил спектакли.

– Несколько лет вы работали в театре кукол Екатеринбурга, что дал вам этот период?

– Определенную уверенность в себе как в режиссере. Когда я стал режиссером здесь, то всегда чувствовал себя выходцем из актерской среды. А в Екатеринбурге я уже не был актером, меня звали туда именно как режиссера. И как режиссер-руководитель я, наверное, сформировался именно там. И этот опыт, думаю, для меня был очень полезным. А театр екатеринбуржский, естественно, тоже считаю своим. И очень благодарен актерам за ту атмосферу, которая у нас была. За тот театр, который у нас был. Вот, посмотрите, даже сейчас на моей майке написано Ekaterinburg. (Смеется.)

– Сегодня режиссеры чистосердечно признаются, что быть свободным художником гораздо легче – никакой головной боли.

– В какой-то степени они правы, это действительно проще. Но мне очень нравится работать именно в «своем» театре, потому что, приезжая в другой театр, ты много чего там не знаешь, а для меня это всегда минус. Если в «чужом» театре я должен сделать что-то стопроцентно успешное, то в «своем» имею право на эксперимент, что мне больше всего нравится. Здесь я не боюсь ошибиться. Если не в «моем» театре мне, скорее всего, скажут: «Извини, парень, но это не совсем то, что мы от тебя ожидали...» То в «моем» скажут наоборот: «Ошибайся еще! Нам это нравится!» И это окрыляет! После таких слов – даже если захочешь – не провалишься!

– Вы обещали ставить в Челябинске больше спектаклей для взрослых. Получилось?

– Взрослые спектакли должны быть неотъемлемой частью любого театра кукол. Потому что это не только театр для детей, это театр для всех. За прошедшие три года мы сделали три спектакля для взрослых – один мой и два поставлены приглашенными режиссерами. Александр Заболотный поставил «Мнимого больного», а Алексей Смирнов – «Человека в футляре». Если на детских спектаклях актеры нарабатывают профессионализм, то на взрослых они растут и учатся. Мы стараемся подбирать и для детских спектаклей хорошую литературу, и все-таки весь актерский багаж – во взрослой драматургии. Чтобы актер почувствовал себя по-настоящему актером, конечно же, нужны спектакли для взрослых. И мы будем их ставить.

– Что в планах?

– В 2012 году для взрослых пока ничего не сделаем, так как этот год у нас получается богатым на приглашенных молодых, но сильно талантливых постановщиков! Это и Леша Смирнов с Катей Петуховой. Они будут делать спектакль «В старом сундуке», Света Дорожко и Оля Устюгова – «Крошечку-Хаврошечку», а потом Петя Васильев и Алевтина Торик – «Гусей-лебедей». Аля Торик уже лауреат «Золотой маски» и сейчас вместе с нами номинируется на «Золотую маску», а Петя Васильев – лауреат «Золотой маски» как актер. А это очень большая редкость, потому что актеры театров кукол очень редко номинируются на «Золотую маску», а если номинируются – то еще и не всегда ее получают! Вот.

Это я про нынешний год, ну а в следующем обязательно приступим к работе над взрослым спектаклем. И я думаю, это будет «Фауст». Кстати, только что посмотрел сокуровского «Фауста» и утвердился в том, что дьяволинка, присутствующая в литературе, это то, что для театра кукол является родным. Для нас это то самое раздолье, которого так не хватает в нашем жанре. Именно здесь-то мы и можем сделать все что угодно: и с размерами поиграть, и с внешним видом, и с любой фактурой, а теперь еще и с анимацией.

«Рука водящая»

– Вас любят зрители, есть успехи на фестивалях, а интерес городских, областных властей к себе чувствуете? Чиновники с детьми и внуками ходят на ваши спектакли?

– Это было без меня правда, но в театр приходил как-то Петр Иванович Сумин и дал миллион, посмотрев на наши стены. Год назад уже новый губернатор Михаил Валериевич Юревич распорядился выделить деньги на ремонт театра. И многое сделано, но нам бы еще и сцену серьезно реконструировать, по последнему слову техники. Да и малая сцена нам как воздух нужна. А с хранением декораций – отдельная большущая проблема. Спектаклей все больше, они все более современны, а хранить декорации совсем негде – нужны просторные, современные теплые складские помещения – хранилища.

– Когда в Челябинске состоится свой фестиваль кукольных театров?

– Мы каждый год планируем фестиваль, который проводился бы только у нас. Это фестиваль ведущих режиссеров театров кукол имени Валерия Вольховского. Потому что он был лидером среди российских режиссеров театров кукол, и хорошо было бы в Челябинске собирать достойные режиссерские работы не только со всей России, но и со всего мира привлечь. Связи есть, и пригласить есть кого. Самый главный вопрос – деньги. В этом году отказа пока не получили, но и твердого «да» нам тоже не сказали.

– Сегодня часто можно слышать, что в театрах превалирует либо административный метод правления, либо творческий. У вас в этом плане какой театр?

– Актерский. (Смеется.) У нас нормальный современный театр, где каждый занимается своим делом. Наши приоритеты – зритель, если говорить о внешней политике театра. А если о внутренней, то это актеры. В театре теперь есть внутритеатральная, перстижная (от слова перст – палец), местечковая, ежегодная премия «Большая рука». В этом году она будет вручаться уже в третий раз. Мы вручаем ее своим работникам в пяти номинациях, а голосует весь театр. И номинируются, естественно, все, кроме директора и главного режиссера – им в этой премии доверен подсчет голосов.

– Как решаете социальные вопросы внутри коллектива, если это не тайна?

– Никакой тайны нет, у нас есть актеры, которые приехали к нам из других городов и не имеют жилья, в том числе и я. Все, что мы можем, это оплачивать съемное жилье. Так решают жилищную проблему все театры. Мы не исключение. Совсем недавно к нам пришла замечательная молодая актриса Елизавета Туленкова, она профессионально играет на фортепиано, танцует, поет – очень способная девочка. Именно на нее, собственно, мы и поставили спектакль «Петя и волк», где она играет на саксофоне прокофьевские мелодии. И ей мы тоже снимаем квартиру. А что делать? К сожалению, пока не все гении рождаются только в Челябинске.

О братьях меньших

– В какие театры, кроме своего, любите ходить?

– Очень люблю музыкальный театр – оперу, балет, современный танец. Хотя ни слуха, ни голоса, ни музыкального образования у меня нет и, чувствую, уже не будет. Мы давно дружим с Олей Пона и, если есть возможность, бегу на ее спектакли сломя голову. Реже, но хожу в оперный театр.

– Часто ли бываете в Екатеринбурге на музыкальных премьерах?

– Когда жил там, то ходил на премьеры и в оперный, который располагается через дорогу от театра кукол, и на современную хореографию... Но сейчас чаще езжу в Екатеринбург, чтобы встретиться с дочерью, которая учится уже на третьем курсе Театрального института.

– По вашим стопам пойдет?

– Нет, она учится у Андрея Русинова и будет актрисой драматического театра. Русиновцы часто приезжают в Челябинск на конкурс имени Клавдии Шульженко, в прошлом году тоже были.

– Возможно ли в перспективе, что она сыграет в одном из ваших спектаклей?

– В одном из? Ну в одном из – почему бы нет?! Но только в одном из… Потому как я категорически отсекаю в будущем возможность ее работы в театре кукол.

– Почему?

– Я был против, чтобы она поступала на «куклы», потому что очень мало перспектив у актеров театров кукол. В театральной среде мы очень часто находимся в положении меньшого брата. Если посмотреть на ту же «Золотую маску»: в театре драмы столько номинаций (!), а у театров кукол и актеры не всегда отмечаются, а если и отмечаются, то присутствует только одна актерская номинация. В этом году, например, актерской номинации нет вообще.

– Дискриминация.

– Да. Всю жизнь я пытаюсь это исправить. Как? Очень простым способом – нужно делать хорошие спектакли, чтобы коллегам из других театров захотелось посмотреть, а чего это там делается в кукольном? Не секрет, что на кукольные отделения в институтах часто поступают те, кто не не смог поступить на актеров театра драмы. Они, конечно, учатся, но работать хотят в драме. Поэтому мне хочется, чтобы моя дочь чувствовала себя нормальным человеком в нашем мире, а не вторым сортом...

– Вы же не считаете себя вторым сортом?

– Я нет, и в нашем театре, слава богу, не найти таких актеров. Но я всегда хотел работать именно в театре кукол. У нас в театре подобных комплексов нет, но у многих наших коллег они присутствуют.

– Если вы не получите на этот раз «Золотой маски», сильно расстроитесь?

– Вы знаете, от звания «заслуженный» еще ни один артист лучше не стал. Так же и спектакль. Нам главное показать свой спектакль как можно большему количеству тех наших коллег, которые к театру кукол не имеют никакого отношения.

– У вас есть режиссерские мечты?

– Очень хочется сделать настоящий спектакль ужасов. Только настоящий! Это в кинотеатре ты абсолютно уверен в том, что это всего лишь кино и с тобой лично ничего произойти не может. А в театре? Вдруг что-то неожиданно коснулось твоих волос? Или сосед справа оказывается вовсе не соседом. Или тебя, именно тебя, схватил кто-то за ноги… (Смеется.) Потому что театр – это здесь и сейчас, и сегодня так, а завтра иначе. И никогда одинаково. Когда в театральной темноте жалобно скрипит дверь – это особенное чувство. (Смеется.)