Снять с иглы по лицензии?

Будущей весной российское правительство намерено принять и начать реализовывать государственную программу реабилитации наркозависимых граждан. Проект, инициированный государственным антинаркотическим комитетом, уже готов, но перед тем, как нести его президенту, документы разослали в регионы – на местах виднее, что актуальней для решения проблемы наркомании. Прошло обсуждение федеральной инициативы и на базе УФСКН по Челябинской области. Кроме полицейских, в круглом столе по программе реабилитации приняли участие медики, работники сфер соцобслуживания и трудоустройства. Вопросов и предложений у них родилось множество.

Сам по себе проект с громоздким названием «государственная межведомственная программа «Комплексная реабилитация и ресоциализация потребителей наркотических средств и психотропных веществ», безусловно, позитивен. Потому что слепому ясно: наркоситуацию надо как-то решать, и сугубо полицейскими и медицинскими мерами тут ничего не добьешься. Это, кстати, признают и силовики: понятно, что как бы оперативники наркоконтроля, ФСБ, полиции и других ведомств ни старались, перекрывая каналы трафика героина и марихуаны, сколько бы народу ни пересажали по набившей оскомину 228 статье УК РФ (а на сегодня по России за наркотики сидят или находятся под следствием 550 тысяч человек!), проблему это не решит. «На выручку» наркоманам приходят суррогаты «благородных» зелий. Перекрыли путь героину – народ начал варить «крокодил». Начались трудности с марихуаной – толпы подсели на JVH и прочие курительные миксы.

Но борьба с наркотиками – это одно. Вопрос, обсуждавшийся 23 января на круглом столе в региональном УФСКН, стоял иначе: что делать с людьми, вырванными насильно или добровольно пытающимися вырваться из наркомании? И можно ли вообще что-то с ними сделать? Потому что суровая статистика гласит: сегодня усилия, направленные на возвращение к нормальной жизни вчерашних наркоманов, исчезающе малы.

«При заявляемом наркологической службой России количестве стоящих на учёте 650 тысяч наркопотребителей лишь 2% прошедших курс детоксикации в наркодиспансерах возвращаются в общество, – озвучил официальные цифры начальник областного наркоконтроля Евгений Савченко. – Но мы руководствуемся не этими цифрами. По данным мониторинга, в России более восьми миллионов наркопотребителей, обеспечивающих около 80% уличной преступности. В Челябинской области более 30 тысяч человек принимают наркотики в немедицинских целях. Реабилитационную помощь им могут оказать в 37 южноуральских центрах. Но даже при условии, что весь коечный фонд (520) будет занят только наркобольными, ежегодно стационарную наркологическую помощь в Челябинской области смогут получить не более 13,5 тысяч наркозависимых лиц. И абсолютное большинство из них, воспользовавшись услугами врачей, снова вернутся к наркотикам. А ведь я называю еще оптимистичные цифры, ведь в реальности на госпитализированных наркоманов приходится не более 15% коечного фонда, остальные занимают больные алкоголизмом».

Главный врач областной клинической наркологической больницы Борис Изаровский с заявлением Евгения Савченко согласен. Действительно, врачи-наркологи могут оказать реальную помощь исчезающе малому числу наркоманов. Причем большая часть их клиентов, подлечившись, возвращаются к шприцам и косякам. Ясно, что сугубо медицинская помощь больным не поможет: необходимо с нуля создавать сквозную федеральную практику долгосрочной социальной реабилитации, чтобы почистившие организм у нарколога «торчки» не скатывались обратно в свою яму, а возвращались в общество и начинали в конце концов приносить ему, этому обществу, пользу.

«По сути, мы имеем дело с системой из трех ступеней, – объяснил начальник отдела межведомственного взаимодействия в сфере профилактики Виталий Лобанов. – На первом этапе – чисто медицинская помощь, без которой все же никуда, он занимает в разных случаях от нескольких дней до месяца. Подлечившись, наркозависимый вступает на второй этап – реабилитацию и восстановление, что занимает от полугода до полутора лет. Наконец, третий этап фактически может занять и несколько лет – это комплексная ресоциализация и постреабилитационный персональный патронат. Со стороны государства за эффективное прохождение бывшего наркопотребителя по указанным трем ступеням должны отвечать три ключевых игрока: полиция, здравоохранение и социальная защита».

Собственно, об этом и идет речь в обсуждавшейся госпрограмме. Но, например, как метко заметил начальник главного управления по труду и занятости населения Владислав Смирнов, на сегодня федеральный проект – всего лишь попытка компиляции положительного опыта субъектов федерации, накопленного за последние 20 лет, с тех пор как в России признали-таки проблему наркомании ненадуманной. У других собравшихся специалистов проект также вызвал различные вопросы.

Наркополицейские, например, заранее подготовили несколько поправок в различные пункты программы. Они касаются в основном создания единой межведомственной системы учета: чтобы, например, наркозависимый не выпал из поля зрения врачей и соцработников при смене места жительства. Кроме того, южноуральский наркоконтроль предлагает расширить список оснований для вмешательства нарколога без согласия пациента и ввести административную ответственность за появление в общественном месте в состоянии наркотического опьянения.

«Если человека в состоянии наркотического опьянения ловят за рулем, он автоматически лишается прав, – рассудил Евгений Савченко. – Но если тот же наркоман попадется полиции просто на улице, ему фактически нечего предъявить!»

В УФСКН позаботились и о благах для своих «клиентов»: в случае устойчивой ремиссии предлагается досрочно снимать экс-наркомана с учета и восстанавливать в гражданских правах. Правда, у части присутствующих действенность этого новшества вызвала скептицизм.

«Давайте будем откровенны, – предложил начальник главного управления по труду и занятости населения по Челябинской области Владислав Смирнов. – Наше общество еще не готово к тому, чтобы воспринимать наркомана, пусть даже излечившегося, как нормальную, адекватную личность. В связи с этим возникает множество вопросов. Та же межведомственная база данных – как она будет соотноситься с законом о защите персональных данных? Да и кто вообще возьмет на работу человека, о котором хотя бы пронесся слух, что он наркозависимый? А ведь конечная цель проекта реабилитации – возвращение наркозависимого в лоно общества, эффективное трудоустройство! Кроме того, стоит подумать и об экономической эффективности программы реабилитации. Деньги все-таки решают все, а о финансировании программы пока нет никаких сведений. Как бы не вышло, что потратив несколько лет и круглую сумму на реабилитацию и ресоциализацию наркомана, на выходе мы получим человека, не способного работать никем, кроме дворника. Насколько это эффективно?»

Цена вопроса действительно заботит многих. Владиславу Смирнову возразил Евгений Савченко: он указал, что устойчивая ремиссия при чисто медицинском подходе к вопросу достигает едва 2%, а вот если те же деньги тратить в рамках комплексной, социальной реабилитации, то процент увеличивается в 20(!) раз. Разве не эффект? Кроме того, одна из главных целей программы – восстановление трудовых навыков реабилитанта. Мало ли кем он был до того, как сел на иглу? Может, простым грузчиком, а может, – классным программистом или инженером.

У медиков и соцработников больше вопросов вызвал сам механизм реализации программы.

«Как и врачи, наше ведомство работает по заявительному принципу, – подчеркнул начальник регионального управления социального обслуживания Александр Гусев. – То есть к нам обратились за помощью – мы помогли. Специалисты социальной сферы занимаются именно людьми, желающими получить какие-то социальные услуги. А наркоманы за этими услугами не обращаются, они скрывают свою болезнь! Кроме того, где и кто будет заниматься реабилитацией наркозависимых? Если речь о моих сотрудниках, то сначала необходимо как минимум разработать стандарты этой реабилитации и направить работников на курсы повышения квалификации. Стандартов же на сегодня не существует».

Место и работники, которые занялись бы наркоманами, интересуют и врачей. Вообще в России действует около 500 реабилитационных центров, организованных разнообразными общественными организациями. У профессионалов от медицины они доверия не вызывают.

«Положим, мы наркологи, мы не умеем заниматься с наркозависимыми, а оказываем им только медицинскую помощь, – рассуждает Борис Изаровский. – Поэтому могу только порадоваться, что реабилитацию не скидывают целиком на врачей. Но и в реабилитационных центрах лечат как бог на душу положит, причем все мы знаем, что немало реабилитантов в итоге становятся из наркоманов членами религиозных сект. Мне кажется, стоит действительно разработать стандарты для работы с наркозависимыми, а деятельность центров начать лицензировать, так же, как, например, торговлю пивом! Сами же центры включить в структуру министерства социальных отношений на правах автономных учреждений. Это позволит и избавиться от лишних и случайных людей, и получить управляемую систему!»

Лицензирование и перевод центров под опеку минсоцразвития преследует еще одну цель. В отличие от Запада, где большая часть учреждений для желающих вылечиться от наркомании существует на гранты, в России такой системы просто нет (еще одна недоработка!). Поэтому без поддержки государства центры реабилитации просто не выживут. Но – и это вполне логично – государство должно знать, куда вкладывает деньги и какой от этого ожидается эффект. Поэтому работа центров должна стать прозрачной и опять-таки стандартизированной. Как сочетать эту прозрачность с требованиями закона о персональных данных и не разглашать информацию о пациентах заведений – еще один вопрос.

Проблем перед разработчиками программы действительно стоит много. Помимо чисто организационных, уже описанных выше, есть еще и региональная специфика: вряд ли в Челябинской области можно стопроцентно успешно применить наработки, например, Ханты-Мансийского автономного округа, где людей – мало, а денег – много. Кроме того, не стоит забывать о том, что явление наркомании весьма латентно, то есть, проще говоря, наркозависимый человек изо всех сил это скрывает. Поэтому, собственно, вся межведомственная госпрограмма может вылететь в трубу, если не обеспечит главного – чтобы наркоманы сами захотели восстановить доброе имя и положение равноправного члена общества. Как этого добиться, пожалуй, главная проблема будущей системы реабилитации. Именно поэтому никто из разработчиков и не рассчитывает на глобальные успехи в первые же месяцы запуска проекта – пошаговая реализация программы рассчитана на семь лет.

Как бы то ни было, но выдвинутые челябинскими специалистами предложения будут направлены в Москву и, возможно, изменят сегодняшний вид программы. В конце марта проект будет представлен президенту России и впоследствии должен будет получить новый статус – межведомственной стратегической программы главы государства.