Смерть старушки в больнице: освободите место

Житель Миасса Владимир Гребенюк обратился в суд с иском к местной больнице №4, где после операции умерла его пожилая мать. Мужчина уверен, что врачи поторопились с хирургическим вмешательством, которое в результате оказалось ненужным, а привело к летальному исходу – через десять дней после операции женщина скончалась, не приходя в сознание. Владимир требует взыскать с медучреждения компенсацию морального вреда в размере 750 тысяч рублей. О том, на что не обратили внимание медики, принявшие решение о хирургическом вмешательстве, почему пенсионерку в тяжелейшем состоянии перевели из реанимации в обычную палату и как в ночь смерти сын тщетно пытался разбудить дежурного врача, читайте в материале сайта Chelyabinsk.ru.

В пятницу, 24 мая прошлого года у 85-летней Марии Петровны заболел живот, на что она пожаловалась сыну. Вечером поднялась небольшая температура, женщина кашляла, и дыхание было затруднено. В выходные состояние старушки улучшилось, но неприятные ощущения в животе остались, поэтому Владимир взял на понедельник отгул и вызвал на дом участкового терапевта. Медик, не прослушав легкие, сориентировалась только на дискомфорт в брюшной полости и приняла решение о госпитализации с подозрением на перитонит.

«Я настаивал на вызове врача-хирурга на дом для осмотра мамы на месте перед тем, как везти ее в больницу, однако терапевт мне сообщила, что это невозможно, – вспоминает Владимир Гребенюк. – Терапевт вызвала с моего сотового телефона бригаду скорой помощи, после чего распорядилась разыскать четырех человек, которые помогли бы опустить маму на носилках с четвертого этажа до автомобиля. Я попросил помочь соседей и прохожего мужчину на улице. Носилки были клеенчатые, мама лежала в них как в мешке, ей было очень неудобно, мы опускали маму вниз около получаса, медицинские работники в транспортировке не участвовали».

С горем пополам больную с сыном доставили в приемный покой ГБ №4 Миасса. По словам Владимира, его мать осмотрели два врача, которые не представились. При пальпации живота пациентка говорила о неприятных ощущениях. Врачи обсуждали возможность острой кишечной непроходимости, однако у женщины, которая, как многие пожилые люди, периодически страдала запорами, по словам сына, в последние дни не было никаких проблем с полной цепочкой пищеварения.

«Осмотр мамы врачами завершился, как мне сообщил медицинский работник, представившийся «анестезиологом», подготовкой к хирургической операции. Для меня это было полной неожиданностью. Также он мне сообщил, что «что мама в любом случае погибнет, или через два дня после операции или через два дня, если не делать операцию, – вспоминает Владимир. – Из приемного покоя маму госпитализировали в палату хирургического отделения и в тот же вечер ее прооперировали. О том, что маме был установлен диагноз «перитонит», мне стало известно уже после проведенной операции со слов заведующего хирургическим отделением Зимина и врача-анестезиолога».

В течение девяти суток пациентка находилась в реанимации в крайне тяжелом состоянии. Сына к женщине не пускали. Он каждый день звонил по нескольку раз в день, но никаких изменений не было. В один из таких звонков, 6 июня, Владимиру сказали, что его мать перевели в обычную палату в связи с «перегруженностью реанимационного отделения». При этом медики сообщили, что искусственная вентиляция легких ей больше не требуется, так как якобы она дышит самостоятельно.

Перед операцией пожилой женщине сделали анализ крови, результаты которого были «спокойные». Острого воспалительного процесса, характерного для перитонита, не наблюдалось.

«Дежурная сестра хирургического отделения сообщила мне, что «ухаживать за вашей бабушкой некому, я одна на все отделение, мне некогда». Поэтому я отпросился с работы и в тот же день к назначенному времени – 17:00 – приехал в больницу, – описал ситуацию Владимир Гребенюк. – Я был шокирован увиденным: мама тяжело дышала, хрипела, задыхалась, язык и лицо были синими, рот сухой, губы растрескавшиеся. Руки и ноги были огромных размеров, синие, распухшие, моча не отходила, мама была без сознания, не двигалась, на мои слова и прикосновения не реагировала. Я обратился к дежурной сестре, спросил, почему человека в тяжелейшем состоянии, без сознания, перевели в обычную палату и почему мама не получает никакого лечения? Медсестра мне пояснила, что перевод был осуществлен по распоряжению заведующего хирургическим отделением Зимина, и рекомендовала мне смачивать губы мамы влажной салфеткой. Я попросил ее немедленно доложить о крайне тяжелом состоянии мамы дежурному врачу-хирургу. Но медсестра ушла от общения со мной».

Владимир рассказал, что весь оставшийся вечер к его матери никто не подходил, никакой медпомощи ей не оказывали. Под утро женщина захрипела, и сын понял, что она умирает.

«Я выбежал в коридор, чтобы позвать медперсонал. Все спали. Дежурный врач мне не открыла. Удалось разбудить медсестру, – рассказ Владимир. – Она зашла в палату, глянула на маму и пошла за врачом. Медсестре врач открыла дверь. Когда они вместе вернулись в палату, то уже просто констатировали смерть. Никто даже не пытался оказать какие-нибудь реанимационные действия».

После операции врачи поставили диагноз: ишемический колит при генерализованном атеросклерозе, госпитальная пневмония. А вот при вскрытии патологоанатомом помимо прочего было установлено послеоперационное осложнение «прободение (сквозное отверстие) ободочной кишки в области селезеночного изгиба». То есть в ходе хирургического вмешательства в результате каких-то манипуляций была допущена перфорация (разрыв стенки органа) кишечника, что, по мнению Владимира и его юриста, и стало одной из основных причин смерти пожилой женщины.

«По нашему мнению, не было показаний для оперативного лечения. Диагноз «перитонит» был выставлен ошибочно, – сообщил юрист Алексей Булгалин, представляющий интересы Владимира Гребенюка. – При поспешном решении о хирургическом вмешательстве не была учтена высокая степень операционного риска у пациентки в виду возраста, перенесенного ранее инсульта и сопутствующих заболеваний. При отсутствии клиники «острого живота» без динамического наблюдения за состоянием больной медицинскими работниками была преждевременно и неверно избрана тактика оперативного хирургического лечения. Кроме того, пневмония своевременно установлена не была. Запоздалая диагностика у больной инфекционно-воспалительного заболевания легких, воспалительные изменения при которой были ошибочно приняты медицинскими работниками за проявления перитонита».

По словам Булгалина, в судебном процессе они намерены выяснить, на основании чего пожилую женщину отключили от аппарата ИВЛ и перевели в обычную палату. Также в исковом заявлении в суд указывается на ненадлежащий сестринский уход за больной, находящейся без сознания, и отсутствие в палате врачебного наблюдения.

«Каких-либо временных нормативов нахождения пациента в реанимации нет. Перевода в обычную палату в связи с «перегруженностью» реанимации также не должно быть, – прокомментировала пресс-секретарь минздрава области Мария Хворостова. – Однако говорить о том, были ли допущены какие-либо нарушения со стороны медперсонала в конкретном случае, пока нельзя. Мы запросили информацию по данной ситуации в управлении здравоохранения Миасса. В настоящее же время деталями пока не владею».

Чтобы поднять историю болезни умершей пожилой женщины, потребуется какое-то время, поскольку документы давно в архиве: с момента смерти прошло более года. Все это время сын Владимир ходил по инстанциям в поисках наказания для врачей. Прошел все уровни прокуратуры – от городской до генеральной, обращался в минздрав области, в управление Росздравнадзора, к уполномоченному по правам человека региона. Отовсюду получал размытые ответы, сводившиеся к тому, что нарушений не обнаружено, но вместе с тем, по мнению Владимира Гребенюка, доводы инстанций противоречат друг другу. Отчаявшись наказать медиков дисциплинарно, он решил сделать это рублем. Мужчина просит суд взыскать с больницы компенсацию морального вреда в размере 750 тысяч рублей.

У многих может возникнуть внутренняя дилемма: а есть ли у человека моральное право взыскивать деньги за смерть в больнице весьма пожилого человека. Но у Владимира своя колокольня: за несколько лет до случившегося у его матери был инсульт. К счастью, прошелся по касательной. Владимир буквально выходил ее, поставил на ноги. В свои 85 лет женщина могла себя обслуживать и находилась в здравом уме. Они избежали большой беды в виде серьезнейших последствий инсульта, но споткнулись на маленькой – кишечной непроходимости, с которой не смогли справиться врачи.

Действительно ли в действиях медиков присутствовали нарушения, повлекшие смерть женщины, разберется Миасский городской суд. Иск Владимира Гребенюка принят к рассмотрению. Судебный процесс начнется в конце октября.