Александр Борок, главный режиссер Челябинского кукольного театра: «Здания не было, а театр уже был»

2 октября Челябинскому кукольному театру имени Валерия Вольховского исполнится 80 лет. Можно сказать, он еще не стар и уже не молод. Но главный режиссер театра, заслуженный артист России Александр Борок сказал точнее: «Мы в ряду корифеев в смысле возраста». Об истории Челябинского кукольного театра, его профессиональных победах в новые времена и о зрителях, которые становятся все моложе, мы говорили с гостями нашей редакции – директором театра Ириной Левченко и главным режиссером Александром Бороком.

– Кукольный всегда открывает новый театральный сезон первым, это уже традиция?

Ирина Левченко.: И мы понимаем, что к августу наш зритель уже соскучился по театру. Сейчас показываем спектакли только по субботам и воскресеньям, и у нас аншлаги. А истинные любители театра уже спрашивают билеты на новогоднюю кампанию.

Александр Борок.: А мы репетируем. Впереди у нас и наших зрителей премьера сказки «Колобок» для самых маленьких – от двух лет и старше.

– Такое происходит впервые в истории театра?

А. Б.: У нас такая практика была и раньше, потому что на наши спектакли очень часто приводят совсем маленьких детей.

И. Л.: Особенно много малышей бывает на новогодней сказке, и мы видим, что они с интересом смотрят наши спектакли, они им нравятся. Наши замечательные актеры умеют увлечь даже самых маленьких детей – не только видеорядом, но и текстовым, смысловым материалом. Отсюда вывод: конечно же, нужны спектакли для самых маленьких.

А. Б.: В нашем репертуаре уже есть особые спектакли для малышей. Например, игровой спектакль «Винни-Пух», а также «Гусенок». Но в этом сезоне мы подошли к созданию целого цикла спектаклей для детей от двух лет. Первой сказкой этого цикла и станет «Колобок». Это будут спектакли не на весь зал, зрителей будет немного, потому что 200 малышей охватить вниманием очень сложно. «Колобок» у нас рассчитан на 50 человек, и все маленькие зрители будут сидеть прямо на сцене. На подушках. А родители – в первых рядах зрительного зала.

– Это тоже спектакль-игра?

А. Б.: Да, «Колобок» построен на игре, мы показываем детям, что самые обычные предметы могут стать игрушками. Так оно и есть на самом деле: дай девятимесячному малышу ложку или крышку от кастрюли, и он этими предметами будет играть с большим удовольствием. Но четыре спектакля цикла будут абсолютно разными, они объединены лишь главными действующими лицами – бабушкой и дедушкой, которые рассказывают сказки «Колобок», «Курочка ряба», «Репка» и «Снегурочка».

«Колобок» удивителен еще и тем, что мы сначала прямо на сцене состряпаем колобок из настоящего теста, а потом испечем его и съедим. Все по-настоящему. Печь будем в мультиварке. Я ел такой колобок – вкусно. (Смеется.) Правда, детей мы не можем, к сожалению, кормить тем, что сами приготовили, поэтому в конце спектакля будем дарить нашим маленьким зрителям колобков, изготовленных на хлебозаводе. Сейчас мониторим челябинские предприятия, кто сможет выполнить такой заказ.

– Но ведь ребенок огорчается, когда Лиса съедает Колобка.

А. Б.: А мы будем говорить о том, что колобок на самом деле еда. Ведь бабушка печет его для деда. И ничего плохого в этом нет. В нашей сказке не будет хитрой лисы, мы покажем эту историю чуть-чуть с другой стороны.

– Чем еще порадуете зрителей в год юбилея театра?

А. Б.: Юбилейный год начался в январе 2015 года, сейчас он продолжается. Но мы его начали еще раньше, открыв в начале прошлого сезона замечательную выставку старых кукол основателей нашего театра Павла и Нины Гаряновых. Сегодня эта уникальная выставка находится в фойе театра. С этими куклами в разное время работали разные актеры театра. Куклы очень старые, но прекрасно сохранились. И очень красивые.

– Многие челябинцы хорошо помнят театр кукол времен главного режиссера Валерия Вольховского, имя которого он теперь носит. Но ведь история кукольного началась намного раньше?

А. Б.: История началась с Гаряновых. 2 октября 1935 года в Челябинске был сыгран первый кукольный спектакль. Это была «Каштанка» Чехова. Театр тогда не имел ничего: ни здания, ни постоянной сценической площадки. Он был «переездным» – из школы в школу, из детского сада в детский сад... Изначально театр считался городским.

И. Л.: Нина и Павел Гаряновы создали этот театр. Они сами писали пьесы, сами делали кукол...

А. Б.: То есть были настоящими кукольниками.

И. Л.: Сами искали то, что может потом превратиться в куклу с яркой внешностью и характером. И сами работали на сцене с куклами.

А. Б.: И только в 1972 году театр получил здание, в котором располагается сегодня. До этого его площадкой несколько лет было здание на Кировке, где потом находился кинотеатр «Спутник». Сейчас оно разрушено.

– Скажите, в традициях сегодняшнего театра чего больше – наследия Валерия Вольховского или есть что-то, что сохранилось с того времени, когда у театра еще не было своего здания, но сам театр уже был?

А. Б.: После Валерия Вольховского остались его спектакли, которые в афише до сих пор. Конечно же, сохранились и традиции, рожденные в его время. Но сам театр все время меняется, становясь современным, технически оснащенным. Сейчас в театре много того, чего не было в предыдущие годы. И это нормально. Однако отношения внутри коллектива, наверное, были заложены еще во времена Вольховского. Артисты стараются их сохранить. Сейчас у нас удивительная труппа – есть актеры, которые работали при Вольховском. Например, Наталья Ивановна Балдина и Федор Федорович Псарев. Они работали с Вольховским еще до того, как я пришел в театр. Есть те, кто пришел позднее. И есть молодые ребята, которые только-только пришли в театр. Поэтому у нас наблюдается то необходимое для театра взаимопроникновение поколений.

И. Л.: Наталья Ивановна Балдина в ноябре будет отмечать 40 лет своего служения нашему театру. Федор Псарев и Арина Жарикова более 30 лет проработали на этой сцене.

– И молодые ваши актеры уже успели отличиться на фестивалях и конкурсах.

И. Л.: Да, выпускница Магнитогорской консерватории Елизавета Туленкова пришла к нам в 2010 году, а в этом году стала стипендиаткой Правительства Российской Федерации. А до этого становилась лауреатом фестиваля «Сцена». На международном фестивале в Алматы была признана лучшей актрисой. Успешно выступала с моноспектаклем на фестивале имени Владимира Милосердова и получила приз за лучшую женскую роль. Много у нее призов. В том числе она дважды лауреат нашей внутритеатральной премии «Большая рука».

– Фестивали театров кукол тоже можно отнести к традициям?

А. Б.: Безусловно. Еще при Людвиге Устинове, в 1975 году, наш театр стал основателем фестиваля кукольников «Большой Урал». На первом фестивале было всего три театра – челябинский, магнитогорский и свердловский. Потом «Большой Урал» вырос и превратился в передвижной, стал проводиться в разных городах Урала. Но последний в 2000 году состоялся тоже в Челябинске, где он и начинался.

– Жалеете, что сегодня «Большого Урала» нет?

А. Б.: Он размножился на другие фестивали: в Челябинске есть фестиваль «Соломенный жаворонок», свой фестиваль есть в Екатеринбурге, во многих уральских городах появились свои фестивали. У нас очередной «Соломенный жаворонок» состоится в 2016 году. Как правило, он проходит в октябре – подарок ко дню рождения театра.

И. Л.: В наше время фестивали – еще и возможность поехать в другие города, показать себя и увидеть других. В год юбилея наш театр побывал и в Москве, и за Северным полярным кругом – в Новом Уренгое.

А. Б.: На несколько дней стали полярниками.

– Что возили в Уренгой?

– Свою музейную редкость – спектакль «Аистенок и Пугало» Валерия Вольховского, которому 30 лет. Но спектакль жив, мы его работаем в театре и до сих пор возим по фестивалям. Но уже как театральный раритет.

И. Л.: И каждый раз удивляемся и радуемся, как много людей помнят этот спектакль, сравнивают с тем, каким он был 30 лет назад. Услышали мы это и в Уренгое. А еще: «Как он красив, несмотря на то, что ему уже 30 лет!».

А. Б.: Уникально то, что актеры, которые играли премьеру этого спектакля при Валерии Вольховском, играют его до сих пор. Спектакль все эти годы рос вместе с актерами. Тогда была одна история любви в этом спектакле, теперь она стала другой, но она продолжается. Это уникальная в театральном мире вещь, когда в старом спектакле сохранилось практически все: те же самые актеры, те же куклы, которые делала Елена Луценко. Только костюмы обновлялись. Это редкость в театральном мире. Спектаклей-долгожителей много, но они являются лицом того театра, который был много-много лет назад. А этот спектакль не стареет – вот в чем его уникальность.

– А какой спектакль станет кульминацией юбилейного года?

А. Б.: 2 октября мы сыграем спектакль, который принес нашему театру две «Золотые маски», – «Удивительное путешествие кролика Эдварда».

– Кролик Эдвард принес вам удачу не только на фестивале «Золотая маска».

– Да, после «Золотой маски» мы получили еще и Российскую театральную премию имени Федора Волкова. Поэтому в день рождения театра мы сыграем наш спектакль-талисман, а дальше работаем над премьерой новогоднего спектакля. Это спектакль «Три снежинки: голубая, золотая, серебристая», который когда-то давно у нас шел, а сейчас мы делаем новую редакцию.

– С использованием новых технологий?

А. Б.: Наоборот, мы уходим от новых технологий. Хочется вернуться назад – к кукле, поработать в русле старых традиций нашего театра.

И. Л.: Профессия кукольника настолько уникальна, а наши актеры владеют ею в совершенстве, что просто грех не использовать такого богатства. Вот мы и решили вернуть ребенка к восприятию того, что говорит актер посредством куклы.

А. Б.: Актеров зрители вообще не будут видеть, только кукол. Будет та самая сказка, которая сейчас необходима. Потому что ребенок, когда приходит в театр, верит в чудо, в то, что эти куклы настоящие, живые. Что никакого актера за ширмой нет, что кукла сама все делает. Живой персонаж. Самое главное в 3D что? Чего создатели технологий пытаются добиться? Всего того, что уже есть в театре, – глубокого проникновения в зрителя!

– Скажите, а дети бывают в вашем театре на экскурсиях, в закулисье?

И. Л.: Такие экскурсии были всегда, есть и сейчас. Обычно экскурсию мы проводим по заявкам и предварительной договоренности. Ведем детей в театральные цеха, где рождаются куклы, декорации, костюмы.

– Такие экскурсии не разрушают того момента чуда, о котором вы говорите?

А. Б.: Мне кажется, что дети не соединяют этих двух моментов. Изготовление кукол – это одно; а то, что происходит во время спектакля, совершенно другое. Две большие разницы. Дети умеют счастливо разделять два мира даже тогда, когда за кулисами видят неподвижно висящих в ожидании спектакля кукол. Ну да, куклы... А на спектакле они становятся для этих же самых ребят живыми персонажами.

– 80 лет для театра – это уже преклонный возраст?

А. Б.: Наш театр не самый старый в России; есть театры, которые значительно старше нашего. Я бы так сказал: мы в ряду корифеев в смысле возраста. Есть театр Образцова – он, конечно же, старше. И он был создан с целью спасти кукольников, которые в свое время были бродячими, ходили по ярмаркам и давали представления, а после революции остались не у дел. Чтобы этот жанр спасти, Образцов создал кукольный театр. А дальше по его примеру советская власть начала создавать кукольные театры в других городах. Это как раз были 30-е годы. Она не просто стала их пропагандировать, а насаждать. И благодаря этому во многих крупных городах России сейчас есть театры кукол, чего не встретишь ни в одной стране мира.

– Идеологический посыл в этой настойчивости государства был?

И. Л.: Конечно, элементы идеологии здесь присутствовали: детей надо было организовать в некое сообщество. И в тот период, когда кукольные театры массово создавались, спектакли были идеологизированы. Сказок, которые мы ставим сегодня, в афише почти не было.

А. Б.: А мы в Челябинске в 1935 году открывались классикой – «Каштанкой»! И слава богу, что в 90-е годы, когда все театры жили в тяжелых условиях, кукольные удалось в большинстве своем сохранить.

– Именно в эти годы Челябинский театр кукол пережил эпоху реконструкции, когда крыша была дырявой и большой зрительный зал пришлось закрыть. А в чем театр нуждается сегодня?

И. Л.: Проблема всей культуры сегодня – принцип финансирования. И раньше культура финансировалась по остаточному признаку, и сейчас проблема недостатка средств актуальна. Вы говорите об эпохе реконструкции театра, но с 2000 года, когда зал открылся, он ни разу не ремонтировался. Мы стараемся бережно сохранить все то, что имеем. Пытаемся что-то сделать – выходим на аукционы с очередными проектами. Но деньги выделяются не в том объеме, о котором мы мечтали. Думаю, в культуре никогда легко не было и не будет, а потому мы – кукольники – никогда не унываем и на все смотрим с точки зрения немецкой философии.

– Кого из философов имеете в виду?

И. Л.: Классика немецкой психологии и философии Освальда Шпенглера, который говорил, что нужно не изменять жизнь, а приспосабливаться к существующим условиям и улучшать их. Главный режиссер сегодня не может решить кадровую проблему, потому что нет денег на достойные зарплаты, нет квартир для приглашенных актеров; а я как директор не могу сейчас закрыть это здание и выстроить для театра новое, которого наша труппа достойна. Но с точки зрения немецкой философии, мы уже сейчас должны радоваться и гордиться тем, чего мы добиваемся. И улучшать эту ситуацию постепенно. Мы не сидим сложа руки и не ждем, когда счастье сбудется. Если нам не хватает средств, мы ищем возможность их заработать. За последние несколько лет выигрывали серьезные гранты на постановки. Наш оптимизм не дает нам расслабляться и скучать, мы смело смотрим вперед на 81-ом нашем году.

А. Б.: Мы находим плюсы в том, что имеем, а не стараемся искать минусы. Откуда пошли веселые актерские капустники? От невозможности есть что-либо другое, кроме капусты. Икру, например. (Смеется.)