«Царём сейчас несладко быть»: как встретили революцию в Челябинске

100 лет назад в России была свергнута монархия. В советской истории Февральская революция описывалась как промежуточный этап к революции социалистической, «Великому Октябрю». О событиях февраля писали мало, да и то по большей части в эмигрантской прессе и воспоминаниях. Челябинск узнал о революции по телеграфу, из газет. Но Февраль на Южном Урале оказался более событийным, чем Октябрь. С помощью архивных документов мы постарались реконструировать события столетней давности.

Революция началась в наши праздничные дни – 23 февраля по старому стилю, 8 марта по новому. До 1918 г. Россия жила по юлианскому календарю, поэтому прижилось название Февральской революции. Современники сравнивали ситуацию в империи с Францией на пороге революции 1789 года. Многочисленные отсылки к Французской революции не прошли даром – гимн, парламент, сначала взявший в свои руки власть, а затем легко ее отдавший радикалам, казнь августейшей семьи и бесчисленные казни аристократов, духовенства и буржуа, внешняя угроза, восстания против диктатуры маргиналов, внутренний переворот и создание новой империи... Но мы забежали слишком далеко. Как получилось, что абсолютно все восторженно восприняли восстание и отречение монарха? Историки выдвигают разные гипотезы и спорят, что сильнее повлияло.

Не претендуя на истину, предположим, что виной тому был комплекс причин и целый ворох кризисов. Что такое Россия 1916 года? Дуалистическая монархия – формально власть монарха ограничена парламентом, но император имеет право распускать Госдуму (что он не раз проделывал); фантастически непопулярное руководство – безвольный, но упрямый Николай II и его жена, сжигаемая жаждой вмешательства в управление страной Александра Фёдоровна, воспитанная при британском дворе немецкая принцесса; пребывающее в перманентном состоянии «министерской чехарды» марионеточное правительство, назначаемое склонной к нездоровому мистицизму и неврастении императрицей вместе с ближним кругом – «старцем» Григорием Распутиным и фрейлиной Анной Вырубовой. Кроме того, оппозиционный парламент – большинство имеет Прогрессивный блок, активно критикующий министров и царицу; опальная при царском дворе семья Романовых – мама царя Мария Фёдоровна и многочисленные великие князья твердят, что нужны реформы, нужно независимое правительство, нужно удаление Распутина от двора, а императрицы – от управления страной. Еще накопились проблемы в самом Доме Романовых – значительная часть великих князей (в том числе брат царя Михаил) состоит в неравных или повторных браках; сказывается давнее внутреннее брожение; наконец, третий год идет война. Налицо кризис всей управленческой системы.

Как это часто бывает в истории России, все сетуют, пророчат и высказывают разные крамольные идеи, но никто не спешит их реализовать. После множества безуспешных попыток вразумить царя формируются группы заговорщиков – аристократы вместе с думцами решают устранить Распутина, другие депутаты вместе с генералами готовят свержение Николая II ради реформ и успеха на полях сражений.

К 1916 г. Николай II потерял остатки доверия во всех слоях общества

Еще до убийства Распутина, 5 ноября (по новому стилю) 1916 г., французский посол Морис Палеолог записал в своем дневнике беседу с одним из генералов, который заявил: «Если Бог не избавит нас от революции, ее произведет не народ, а армия». Военачальник немного ошибся – революцию начал народ, и армия к нему охотно присоединилась.

21 февраля (6 марта) 1917 г. Палеолог отмечает в дневнике: «Петроград терпит недостаток в хлебе и дровах, народ страдает. Сегодня утром у булочной на Литейном я был поражен злым выражением, которое я читал на лицах всех бедных людей, стоявших в хвосте, из которых большинство провело там всю ночь». Хлеба не хватало из-за кризиса на железной дороге – от морозов (-43) полопались трубы множества паровозов, которые не ремонтировались из-за забастовок. Пути замело, и не везде их чистят от снега. Через два дня начались волнения – под лозунгами «хлеба и мира» и под Рабочую Марсельезу. Ещё спустя два дня появились лозунги «Долой правительство!», «Долой войну!», «Долой немку!», начались ожесточенные столкновения с полицией, пролилась первая кровь. Французский посол описывает жандармские караулы на мостах и сосредоточение войск перед Литовским замком. Его спутница, госпожа дю Альгуэ, сказала «Мы, может быть, только что видели последний день режима».

27 февраля (12 марта) ситуация меняется в корне – на сторону восставших перешли запасные батальоны четырех гвардейских полков.

Революция победила благодаря запасным батальонам, не желавшим ехать на фронт

– Именно запасные батальоны, так как настоящие гвардейские полки находились тогда на Юго-Западном фронте, – подчеркивал в своих знаменитых «Очерках русской смуты» генерал-лейтенант Антон Деникин. – Эти батальоны не отличались ни дисциплиной, ни настроением от прочих имперских запасных частей. Войска вышли на улицу без офицеров, слились с толпой и восприняли ее психологию. Вооруженная толпа, возбужденная до последней степени, подогреваемая уличными ораторами, текла по улицам, сметая баррикады. В этот решительный день вождей не было, была одна стихия. В ее грозном течении не виделось тогда ни цели, ни плана, ни лозунгов. Единственным общим выражением настроения был клич «Да здравствует свобода!».

При полном бездействии царского правительства и удивительной апатии императора власть взяла в свои руки Госдума. Что же в это время было в провинции? Челябинск не подозревал о революции и жил как обычно, пока не были получены телеграммы из столицы.

2 (15) марта газета «Союзная мысль» выходит несколькими экстренными выпусками с крупным заголовком на первой полосе «Политический переворот. Смена правительства». Газета рассказывает о событиях в Петрограде – сформирован комитет Думы, он взял власть в свои руки. «Челябинский листок» на первой полосе пишет (дореформенная орфография сохранена. – Прим. авт.): «Утренния телеграммы. В России образовано временное правительство из членов Государственной Думы», а пониже и крупнее: «Военные успехи французов». Далее идут сообщения из Петрограда с пометкой «печатается по распоряжению Исполнительного Комитета Государственной Думы».

Горожане узнают о событиях из газет, а руководство города – из телеграмм. Вечером 2 (15) марта городской голова Пётр Туркин получил тереграмму от председателя Госдумы Михаила Родзянко о том, что власть окончательно перешла в руки временного комитета Думы.

В третьем выпуске «Союзной мысли» от 2 (15) марта говорится о событиях в Челябинске: «Сегодня, в 10 часов утра, в виду оффициальных сообщений о политическом перевороте, в земскую управу начала сходиться публика. Собравшимся человек до полутораста, прежде всего прочитана телеграмма о временном комитете и его действиях. Все известия встречались аплодисментами. После обмена мнений собрание постановило избрать комиссию из представителей городских и общественных учреждений, от служащих земской управы, ж.д. и других учреждений, а также от военнаго ведомства и полиции, которая выработает план действий и отношение к временному правительству. Комиссия будет участвовать на экстренном заседании городской думы, которое назначено сегодня в два часа дня».

Заседание признало Временное правительство и создало комитет общественной безопасности (КОБ) из 30 человек, который возглавил врач Павел Агапов, а городской голова Пётр Туркин принял обязанности городского комиссара. Комитет взял на себя всю полноту власти в городе и уезде. Вечером Туркин отправил председателю Госдумы Родзянко телеграмму: «Челябинская городская дума в экстренном заседании своем 2 марта постановила признать Временный Исполнительный комитет Государственной думы и подчиняется ему».

Акцизный чиновник Константин Теплоухов в своих «Челябинских хрониках» так описал настроения в городе:

– В конце месяца волнения в Петрограде росли. 26 февраля (по новому стилю 11 марта. – Прим. авт.) была распущена Госуд. дума. С марта началось... 2-го пришло известие об отречении Николая II от престола и об образовании Временного правительства под председательством Львова.

Очевидец ошибается – сведения об отречении императора пришли позднее, 4 (17) марта. В телеграмме, адресованной «городскому голове, если есть, и председателю губернской земской управы», председатель совета министров князь Львов сообщал об отречении Николая II 2 (15) марта и отказе великого князя Михаила 3 (16) марта «восприять верховную власть впредь до определения Учредительным собранием формы правления». Газеты в нескольких экстренных выпусках 4 (17) марта опубликовали манифест Николая II и заявление великого князя Михаила (под некорректным заголовком «Отказ Михаила от престола»). При этом уже 3 марта в Челябинске была заявлена кинокартина «Король без венца».

– Должно быть царем при настоящих условиях было не особенно сладко, – ехидно отметил Теплоухов, – потому что 3 марта отказался быть царем и брат Николая – Михаил, который намечался Николаем в преемники. Отречение Николая не произвело особого впечатления на меня, да и на окружающих. «На такое место охотников много – ушел этот, найдется другой. Если не будет царя – будет президент или что-нибудь вроде этого. Нам-то, во всяком случае, ни тепло, ни холодно!» Будущее показало, насколько мы были наивны. Одобрили и отказ Михаила, о котором не имели ни малейшего представления. «Видимо, не дурак – не захотел ввязываться в эту грязную историю в такое время». В общем, было даже очень любопытно, что будет дальше...

Дальше последовали арест и митинги. Начальник гарнизона генерал Кареев заявил, что остается верен присяге и не будет подчинять армейские части новой власти. При этом офицеры и солдаты 163 запасного пехотного полка во главе с полковником Иолшиным признали новое правительство, они и арестовали генерала в ночь на 6 (19) марта в номерах Дядина. Кареев содержался под арестом в офицерском собрании 163 полка до 13 (26) марта, когда в Челябинск пришла телеграмма от военного и морского министра Александра Гучкова с требованием освободить генерала и предоставить ему возможность выезда из Оренбургской губернии.

– Перед отъездом из Челябинска генерал Кареев просил у временнаго заместителя начальника гарнизона полковника Елшина предоставить ему предложение на билет лит. «А», – описывала освобождение генерала «Союзная мысль» от 14 (27) марта. – Полковник Елшин отказал генералу Карееву в предоставлении билета литера «А» на том основании, что генерал Кареев является в настоящее время частным лицом. Для охраны генерала Кареева от могущих возникнуть случайностей со стороны враждебно настроенной публики полковник Елшин поручил офицеру сопровождать его.

Город продолжал обыденную жизнь. Разве что в кинотеатрах моментально стали появляться новые «боевики»: «Тёмныя силы» и «Смерть Гришки Распутина», а бонусом – «Торжества революции в Москве» и «Похороны жертв борьбы за свободу в Петрограде».

Параллельно буржуазии действуют пролетарии. Первоначально социалисты входили в КОБ (5 из 32 человек), но вскоре начали саботировать его действия. 5 (18) марта был образован совет рабочих и солдатских депутатов, в котором преобладали меньшевики и эсеры, из 180 человек большевиками были только 45. Первым председателем совета стал эсер Павел Дорохов, но его через месяц сменил большевик Самуил Цвиллинг.

Некоторые считали полезным союз КОБа с советами. В газете «Челябинский листок» 5 (18) марта была напечатана телеграмма сенатора Геннадия Шмурло городскому голове:

– Как представитель Оренбургской губ. в Государственном Совете, сообщаю Вам, что преобладающее большинство общественных избранников в Верхней Законодательной Палате все время и всецело поддерживало необходимость соглашения Временного Комитета Госуд. Думы с Советом рабочих и солдатских депутатов. В переживаемую нашей Родиной страшную минуту прежде всего надо служить сохранению внутренняго мира и порядка ради обезпечения армии всем ей нужным для победы. Первый долг каждаго безусловно подчиниться образованному на этом соглашении правительству и поддержать его, – подчеркнул Шмурло. – Считаю полезным передачу Вами настоящаго сообщения в уезды и уверен, что в своем обращении к новому правительству общественныя силы поддержат эти взгляды.

6 (19) марта возле кинотеатра «Луч» (ныне дом по ул. Карла Маркса, 68) проходит солдатский митинг, который постановил отправить приветственную телеграмму председателю петроградского совета Николаю Чхеидзе.

– Желая подчеркнуть единение офицеров и солдат, митинг поручает делегату предложить гг. офицерам, заседавшим в «Луче» (выбирали нового начальника гарнизона. – Прим. авт.), присоединиться к телеграмме, – описывает событие «Союзная мысль». – Совещание единогласно принимает предложение митинга. Раздаются громкие рукоплескания. Совещание тут же решает послать приветственную телеграмму первому гражданину России Родзянке и просит митинг присоединиться к этой телеграмме. Не проходит и пяти минут, как возвращается делегат с изъявлением согласия митинга. Опять раздаются бурные рукоплескания. Тут же на площади решают устроить шествие с красными флагами по городу.

Манифестация с музыкой и пением отправилась к тюрьме, из которой, «после выполнения некоторых формальностей», освободили 14 человек политических заключенных. Под публикацией было размещено объявление о приеме пожертвований в пользу жертв революции.

«Челябинский листок» рассказывает о ситуации в городе с другого ракурса:

– В городе полное спокойствие. Офицеры и солдаты запросто разговаривают друг с другом на улицах. Расходясь жмут друг другу руки, а не «козыряют». Но во время службы дисциплина не нарушается. Приветствуем братское единение всех граждан нашего города Челябинска и всей нашей великой страны. В единении – сила! И грозный враг, безчестный немец, – не будет нам страшен.

Но уже на собрании гарнизона 7 (20) марта решено направить по одному делегату от каждой роты в совет, а из КОБа четырех представителей гарнизона отозвать. 16 (29) марта на собрании рабочих завода «Столль и Ко» Цвиллинг призывал рабочих посылать своих делегатов не в КОБ, а в совет. Таким образом, гарнизон еще в марте 1917 года вышел из-под контроля КОБ. Историки свидетельствуют, что прекраснодушие интеллигенции и работа большевиков по подрыву влияния КОБа привели в начале апреля к фактическому развалу этого органа власти, после чего реальный перевес сил в Челябинске оказался у совета рабочих и солдатских депутатов.

На 10 (23) марта совет назначил «всенародный праздник Великой революции» (праздновался 10 марта и был выходным днем до конца 1920-х годов, не пострадав от перехода на григорианский календарь). Город с раннего утра начали украшать красными флагами, горожане массово надевали алые банты, галстуки, пояса и шарфы, военные обтянули кокарды красными лентами. Народ собрался на Южной площади за цирком.

– Музыка и несмолкаемые крики «ура» оглашали воздух, – описывался митинг в «Челябинском листке». – И все это море людское двинулось в образцовом порядке (к вокзалу и обратно. – Прим. авт.). Публика долго еще толпилась на улицах. Не было полиции, а порядок ничем и никем не нарушался. Только в одном месте, на площади еще, был сшиблен какой-то малыш.

Газета писала, что вся Южная площадь была занята народом и войсками, и такого массового мероприятия Челябинск еще не видел:

– Настроение толпы было радостное, как в Светлое Христово Воскресенье. Да и верно. Ведь в этот день мы праздновали свое воскресение! Сброшен с народа давивший его камень царскаго деспотизма! Весь день стояла прекрасная теплая весенняя погода. Вместе с воскресшим народом ликовала природа. Вечером город был иллюминован.

«Пасхальное настроение» передалось и духовенству: 12 (25) марта в молитвенном доме Переселенческого пункта прошла «церковно-народная беседа» – священник В. Демидов прочитал доклад «Свобода, братство и равенство с христианской точки зрения». 16 (29) марта епископ Челябинский Серафим направляет Михаилу Родзянко телеграмму:

– Духовенство Челябинска во главе с епископом на первом пастырском собрании единодушно постановило приветствовать в лице Вашем новое правительство и всемерно содействовать среди вверенной ему паствы укреплению новаго строя на христианских началах свободы, правды и равенства, призывая всех к мирной и дружной работе на благо и счастье родины и дорогой нашей армии до конечной победы над коварным врагом.

В фондах Государственного исторического музея Южного Урала сохранились фотографии митингов и демонстраций того периода – из Катав-Ивановска, Златоуста, Сатки. Это свидетельствует о том, что революции радовались повсюду. Сохранились и воспоминания старых большевиков, но они мало описывали Февральскую революцию, сразу переходя к своим подвигам в октябре и борьбе с Чехословацким легионом и армией Верховного правителя России адмирала Колчака (мемуары обсуждались на заседаниях советов ветеранов и были случаи обнаружения преувеличений, а также внесения правки в соответствии с официальной историей).

14 (27) марта челябинцы большой толпой встречали на вокзале ссыльную «бабушку русской революции» Екатерину Брешко-Брешковскую, которая ехала из Омска в Петроград. (Уже через год легендарная эсерка бежит от большевиков за границу.) В это же время начался партийный бум: после сообщений о будущем созыве Учредительного собрания челябинцы стали обсуждать, в какую партию вступить всем, чтобы не дробить голоса. Почти единогласно выбрали кадетскую (от КД – конституционно-демократическая. Весной 1917 г. была переименована в Партию Народной Свободы), но для начала решили внести свои пожелания в партийную программу. После нескольких дней бурных обсуждений и внесения массовых поправок, Теплоухов заявил: «Кадеты уже установившаяся партия, и вряд ли они изменят программу по указаниям челябинцев; надо – или вступать без разговоров в партию, или создавать свою, новую – самостоятельную партию». В итоге вступили, не меняя программы. Некоторые даже вписали в партию служащих своего учреждения или фирмы и платили за них взносы, о чем служащие узнали только спустя несколько лет – на допросах в ЧК.

23 марта (5 апреля) Временное правительство постановило убрать из учреждений портреты бывшего царя, его жены и сына. В тот же день, назначенный днем похорон борцов за свободу, в Челябинске прошла торжественная манифестация с оркестром духовой музыки, «революционерными» и траурными флагами. На следующий день городским властям пришла телеграмма от губернского комиссара: «Примите срочные меры охраны заводов, имеющих склады спирта».

Как же получилось, что все восприняли революцию с радостью? Люди думали, что без влияния царя на армию, а немки-царицы – на правительство, Россия быстро победит в войне, начнутся реформы, вслед за обществом воспрянет Церковь, и россияне моментально окажутся в прекрасной России будущего.

Отказавшийся от предложений претендовать на престол князь Феликс Юсупов в своих мемуарах цитировал Василия Розанова: «С удовольствием посидев на спектакле Революции, интеллигенция собралась было в гардероб за шубами да по домам, но шубы их раскрали, а дома сожгли».

Автор выражает признательность за помощь в подготовке материала Объединенному госархиву Челябинской области и лично главному археографу ОГАЧО Галине Кибиткиной, Государственному историческому музею Южного Урала и лично Нагиме Мухамедовой и Юлии Прокопенко.