«Никто не ждал войны»: единственный на Южном Урале участник двух парадов в Москве стал героем книги о Победе

Новая книга «Долгий путь к победам» вышла в свет в канун майских праздников. Её герой и соавтор – ветеран Великой Отечественной войны, единственный участник двух парадов в Москве – 7 ноября 1941 года и 24 июня 1945 года – Александр Семенович Шлыков. Внук казачьего лекаря, сын подхорунжего Оренбургского казачьего войска, прошедший с боями от берегов Немана до Москвы и обратно до берегов Балтики, пусть он так и не стал лётчиком, зато как блестящий хирург спас множество жизней. В книге на 96 страницах уместились фотографии, хроники и его удивительные воспоминания как о страшных военных годах, так и о мирном времени, когда он стал одним из организаторов челябинского здравоохранения. Издание поступит во все библиотеки Челябинской области.

И сегодня, рассказывая о событиях своей жизни, ветеран прекрасно помнит все даты, имена и названия местности. Его знание истории в целом восхищает, его интерес к жизни вызывает искреннее уважение.

– Война вспоминается не просто так, per se, для себя, а для посторонних, – говорит с улыбкой Александр Семёнович. – Не бывает ни одного месяца, чтобы не был кто-то из корреспондентов. В апреле было шестеро: из Москвы, Екатеринбурга, наши телевизионщики. К праздникам, конечно, больше – оказывается я ещё востребован!

Его приглашают на классные часы в школы, университеты и институты, и он старается повсюду успеть. На вопрос, насколько эти воспоминания мучительны, искренне уверяет – никакой боли – радостно, что про него не забыли, что людям интересно послушать, узнать. В этом он видит свою миссию – передать молодёжи ту любовь к близким, к Родине, которая и сберегла его в этом страшном военном месиве.

– Все просят рассказать о войне, но в конце я всегда даю напутствие, – волнуется ветеран. – Хочется пожелать, чтобы молодые любили Родину, чтобы они любили, во-первых, маму, папу, близких, чтоб любили наш город, наш Урал и в целом всю нашу Родину.

Александр Шлыков не скрывает, что его отца расстреляли в 1938 году, а ему как сыну врага народа перевернули всю судьбу. Молодой человек мечтал стать лётчиком, но ему не дали – отчислили из военно-морского училища в Перми, куда он поступил после окончания медицинского техникума в Троицке. Ему нравилось работать с молодежью, быть комсоргом, а его выгнали из комсомола. Как же он не обиделся, не обозлился? «Да ничего страшного», – отвечает спокойно.

Но талант не спрячешь. После окончания техникума работал фельдшером, и башковитого парня заметили, стали продвигать. В 1939 году назначили заведующим горздравотдела в Еткуле. Для молодого человека это был большой рост. В том же году встретил свою будущую жену – Веру. В 1940 году поступил в Свердловский институт, проучился там год и один месяц, и вдруг – призывают в армию. Был май 1941 года. Его, как и тысячи детей раскулаченных и репрессированных врагов народа, несмотря на образование и специальности, отправили в строительный батальон. Возводили военные сооружения на границе – окопы, дзоты, ячейки, противотанковые рвы.

– Никто не ждал войны, – уверен полковник запас. – Такая пропаганда была, что заключается мирный договор: Молотов летит туда, Риббентроп – сюда, мы и не волновались и не думали о войне, это точно.

О том, что будет война, солдаты узнали от местного служителя церкви – ксёндза. В увольнительные «парни с Урала» ходили в ближайший городок, и там впервые его встретили. Он стал расспрашивать, кто они, что тут делают. Конечно, солдатики ничего ему не говорили, мол, служим, и всё. Он пригасил ребят к себе – хороший дом, богатая утварь, всё как следует – напоил чаем с мёдом, звал приходить ещё. Это было начало июня.

– Где-то через неделю мы вернулись, а нам навстречу по улице идут повозки, люди, домашний скот, – вспоминает Александр Семёнович. – Идём к нему, а у него во дворе тоже стоит повозка, гружённая вещами. Он снова завёл в дом, а там всё голое, пусто, и говорит: «Мы уезжаем в тыл, подальше от границы, потому что будет война». «Как война? С кем» – «Как с кем? С соседом!» Мы были напуганы, по-настоящему напуганы. С другой стороны, насторожились – шла такая пропаганда, что всё хорошо, мы думали, может, он хочет нарушить отношения. Мы же знали, что они считают нас оккупантами.

А 20 июня – поверка, политинформация про мир и спокойствие, всё как всегда. Потом Сашу Шлыкова как командира отделения, младшего сержанта, вызвали на склад – выдали на каждого солдата по две гранаты, по патронташу на 60 патронов. Он взял солдат, чтобы всё унести. День прошёл – ребята уже поняли, что что-то готовится. Заняли свои ячейки, проверили карабины, граница же.

– Ночь на 22 июня не спим, – голос ветерана начинает немного дрожать. – Какое-то предчувствие, что-то такое будет. Не спим, переговариваемся. А в два часа ночи услышали гул. Немецкие самолёты полетели. Их гул отличается от наших – он прерывистый. А мы про это не говорим, понимаем, что просто так самолёты через границу не полетят.

В четыре часа всех подняли по тревоге, приказали занять ячейки – возможна провокация. Немцы переправлялись на плотах и широких лодках. Вот они ближе и ближе.

– И мы открыли по ним огонь, – продолжает рассказ Александр Семёнович. – И как посыпались снаряды, мины, и пошло оно – раненные, убитые. Мне запомнилось это на всю жизнь. Я прошел большую войну, видел много убитых и раненных, всякое было, но столько, сколько убили мы в первые минуты немцев, я не видел никогда. Массу немцев. Минометчики стреляют минами, пулемётчики стреляют, артиллеристы, мы из карабинов, автоматов вот было мало тогда. Отбили. Затихло всё. Разбитые плавсредства, люди в разных положениях – на берегах и в воде. Неман – река быстрая, всё уносила в Балтийское море.

Александр Шлыков – единственный в регионе участник сразу двух Парадов Победы в Москве – 1941 и 1945 годов. Когда он вспоминает о первом, в голосе чувствуется тревога и напряжение. Его товарищи и он сам были уверены, что их везут в Москву как живые мишени.

Во время отступления Сашу Шлыкова ранило впервые. После госпиталя он попал на Нарофоминское направление под Москвой, там его ранило второй раз - осколком. Снова попал в госпиталь, полечился, потом его в команде выздоравливающих повезли в Нагино. Там 5 ноября всех отправили на помывку и приодели.

– Мы были во всём грязном, шинель у меня была прострелянная и прожженная в нескольких местах, не грела совсем, на ногах – обмотки, и так все были одеты, – добавляет он. – Октябрь месяц, а мы – в пилотках. И тут нас одели во всё новое! Бельё, гимнастёрку, шинель, и вместо моих обмоток – новые сапоги дали. В чём же дело, не поймем. «Да, хватит вам в рвани ходить», – нам отвечают. Винтовки настоящие дали, со штыком.

А в два часа ночи всех подняли и повезли. Куда ехали – не знали, темно вокруг.

– Командир нам говорит: «Едем на парад в Москву». «Как на парад?! Мы же видим, как Москва горит, её бомбят!», – горячится ветеран. – Город на осадном положении, эвакуация была большая – всё шло мимо Нагино. Мы едем на убой! Нас 18 человек. Спрашиваем младшего лейтенанта: «Вы правильно говорите? Точно на парад?» «Успокойтесь, ребята, на парад едем», – отвечает. Такое волнение, пульс, наверно, около 200 был у меня тогда – так серчишко билось, перепуганы мы были. Мы едем, а снег – всё больше и больше. И кто-то догадался, что в тучи немцы не полетят, а если и полетят, то отбомбятся как попало, не попадут.

За разговорами и успокоились. В Москве выгрузили на Манежной площади, построили. Было часов семь утра. Вывели к Историческому музею. Бой курантов. Из ворот Спасской башни выезжают двое – Будённого узнали сразу по усам, второй был Артемьев, начальник Московского военного округа. Идти очень сложно – брусчатка вся отшлифована, надо держаться, а скользко. Пошли.

– Сразу отлегло от сердца – что тишина, только музыка, никто нам не угрожает – никто нас бомбить не будет, – смеётся Александр Семенович. – Мы и умиротворились. Поднялся интерес к этому обряду – парад же продолжался: после нас и танки шли, и артиллерия.

Войска – в основном внутренние и были на параде, а наших боевых было только два полка 322 стрелковой дивизии имени Фрунзе, да ещё была на конной тяге артиллерия. Вечером был концерт, но все было какое-то угрюмое – сама по себе обстановка была такая, что невозможно даже было переговорить – осадное положение. А назавтра – снова на фронт. Мы проходили сквозь пургу, вокруг лежали трупы, и местные женщины плакали и искали среди убитых хоть кого-то живого. И через это поле убитых мы и шли.

Парад 45-го года – совершенно другое дело! В Риге начался отбор кандидатов на участие в нём – здесь формировался полк 3-го Белорусского фронта, командовал им маршал Александр Василевский – приехал, поздоровался, улыбнулся, мол, ребята, не подкачайте.

– Я прошёл, а мой дружок – Дружинин, командир батареи, такой хороший, боевой человек, у него прямо иконостас на груди – пять или шесть орденов, а ростом – ниже меня, и он не прошёл, – сетует ветеран. – Он был более заслуженный, чем я (у Шлыкова пять орденов и 32 медали. – Прим. автора). И другой – высокий такой, тоже не подошёл. А мой рост был как раз – 178 см. Потом увезли всех в Москву, и там на аэродроме мы тренировались для парада. Две недели, каждый день с утра до вечера – то на плацу, то возили на примерки в ателье. На нас полностью шили всю одежду, сапоги нам дали новые, яловые.

Опять же кормили хорошо, добавляет ветеран. Чтобы тренироваться, силы нужны были. Спали четыре-пять часов всего, отдыха не было. Задача была важная – отработать шаг, равнение, чтобы 60 человек шли как по струнке, держали свои метр двадцать точно друг от друга. По первому параду Саша Шлыков знал, что скользко будет. Там снег был, а тут заморосил дождь. Говорит, пока ждали начала парада, все плечи намокли, а уж к концу - промокли совсем. И всё-таки этот день 24 июня 1945 года Александр Семёнович вспоминает с улыбкой.

– На первом параде мы людей не видели, москвичей, никто нам ни одного слова – ни доброго, ни худого не сказал, никакой музыки. Мы видели только друг друга, войска, всё строго было, – размышляет он. – А тут – солнечный день, тепло, люди вышли на улицы, их много – идём или едем, они – с цветами, подходят, обнимаются, целуются, радуются! Дух был наш на высоте, нам нравилось доброе отношение к нам, чувствовали заботу всего правительства – одежду нам пошили, это настраивало на добрый лад.

О первом мирном дне Александр Семёнович говорит с горечью. Закончил он войну далеко за Берлином в прибрежном городе Росток у Балтийского моря. Это было 8 мая. Объявили, что война закончилась, все радовались. В этот момент группа немцев прорвалась через территорию, занятую советскими войсками, к союзникам – французам, англичанам, американцам.

– Нам они не хотели сдаваться в плен, – медлит ветеран. – И они открыли огонь, и мы начали стрелять. И так было страшно – вот же уже война кончилась, а наши друзья гибнут. Вот мы с ними радовались, а тут они умирают. Страшно было, горько. Конечно, мы всю эту группировку разбили, всех немцев уничтожили, но и наших товарищей много полегло.

Всё это и сама война – лишь эпизоды долгой и богатой биографии Александра Семёновича Шлыкова. После войны он стал прекрасным врачом, с 1963 по 1986 год трудился главным хирургом региона. До сих пор коллеги вспоминают о том, как много он сделал для развития южноуральской медицины. Были в его жизни и удивительные встречи с творческими людьми разных направлений: писатели Фадеев, Полевой, Шолохов, Сурков, врачи Илизаров и Дымшиц, музыканты Ростропович, Шостакович – список можно продолжать. Эти имена многие знают только из архивных записей и книг, а судьба нашего земляка с ними связана неразрывно. Об этом и многом другом стоит прочитать в новой книге, где каждая страница – это живая история нашей страны.