«Бирочки могли слететь»: бывшая акушерка южноуральского роддома высказалась о подмене детей 38 лет назад

Две семьи в Кизильском районе Челябинской области выяснили, что растили не своих дочерей. Появившихся на свет девочек перепутали в местном роддоме. Сейчас семьям приходится свыкаться с этой мыслью, а в больнице пытаются понять, как такое могло произойти.

Кизильский роддом при районной больнице сейчас пустует. В двухэтажном отдельно стоящем здании осталась лишь женская консультация. Хотя еще до недавнего времени сюда свозили рожениц со всего района, но оптимизация медицины в Челябинской области сделала свое дело, и последние два года женщин на сносях везут в Магнитогорск.

Тогда же, в 1982-м году, в Кизильское на роды приехали Василя Баймурзина из поселка Новопокровского и Валентина Баулина из села Карабулак. В один день, 29 июля, они родили девочек, которых то ли перепутали, то ли подменили. Правда вскрылась буквально на днях в эфире ток-шоу «ДНК» на телеканале НТВ. Василя и Валентина всю жизнь смотрели на своих дочерей и не видели сходства с собой и отцами, поэтому решили обратиться на программу. ДНК-тест показал, что женщины всю жизнь воспитывали не своих родных детей.

— Чисто технически я не могу себе представить, как могла произойти путаница, — рассуждает в разговоре с журналистом 74.RU главврач Алла Васильева. — В прошлом я сама акушер-гинеколог, 17 лет проработала в Кизильском роддоме, с 1992 года. Подменить в роддоме детей очень сложно, не то что сложно — это невозможно. Потому что весь алгоритм действий персонала, весь порядок оказания медицинской помощи роженицам, родильницам и новорожденным детям, он предусмотрен. Всё делается для того, чтобы этого не произошло. После того как женщина родила ребеночка, его обязательно показывают. Потом вся обработка происходит в зале рядом с мамой. Мама видит, что с ним делают. Для того чтобы не было никакой путаницы, тут же, при маме, на бирочках пишется фамилия, кто родился, дата, вес и на обе ручки привязываются эти бирочки. Потом одна большая бирочка привязывается уже поверх его пеленки для того, чтобы при кормлении не перепутали детей. И эти бирочки до выписки не снимают. Поэтому мне, честно говоря, трудно даже представить, как это могло произойти, на каком этапе.

Руководитель медучреждения говорит, что причастных к тому событию уже нет.

— 38 лет назад это была другая страна, другое юридическое лицо, другое учреждение, — продолжает Алла Васильева. — Работали другие люди, сейчас уже никого не осталось даже в живых, потому что много времени прошло. Спросить, поинтересоваться, как это могло случиться, и не у кого в настоящий момент. Очень жаль, если это действительно произошло. Конечно же, больница в лице меня как главного врача приносит свои извинения перед этими девочками, перед родственниками, перед их семьями. Конечно, этого в принципе не должно быть. Это всё-таки жизни и судьбы человеческие. Каждая мама, которая рожает в роддоме, должна быть на сто процентов уверена, что заберет домой своего ребеночка.

— Ну, какие версии произошедшего у вас есть? — спрашиваем мы.

— Я разговаривала с нашими врачами-неонатологами, они говорят, что ребеночек может родиться отечный, потом отеки спадают, и эти бирочки, например, могли слететь с ручек, — высказывает предположение главврач. — Не знаю, ответа у меня нет готового на это. Злой умысел я отметаю, кому это надо — поменять детей? Злоумышленник еще должен проникнуть в роддом, чтобы произвести какую-то замену. Если бы кто-то из персонала хотел навредить, если бы был человек, который плохо к ним относится, то мамочки знали бы об этом и наверняка были бы какие-то предположения на этот счет. Я так поняла, что они даже не помнят ни врача, ни акушера, которые принимали роды. Столько лет прошло, конечно.

В настоящее время женщины и их перепутанные дети готовят иск на шесть миллионов рублей, который, вероятнее всего, будет предъявлен к Минфину, поскольку роддом, который работал тогда, сейчас юридически не существует.

— На нас еще никто [из юристов семей] не выходил, Минздрав региона в курсе, но пока с нас никто никаких разъяснений не запрашивал. И я даже и не знаю, что объяснять, — добавляет Алла Васильева. — Насколько я поняла, об этой путанице женщины и их дети знали давно [даже без теста ДНК], они общались друг с другом, в гости к родственникам ездили. Это для них не было трагедией — что они враз узнали и все испытали шок. Они эту ситуацию знали, они с ней жили. Я понимаю, что, наверно, был какой-то моральный ущерб нанесен и самим детям, и их семьям. Но 38 лет прошло — уже все взрослые люди, у самих дети, я так думаю, что какой-то срок давности всё равно есть.

Светловолосую девочку в семье Баймурзиных назвали Гульсина, а супруги Баулины нарекли темноволосую дочку Алёной.

Матери и их дочери категорически отказались общаться с журналистом 74.RU. Один из их родственников объяснил, что семьи подписали контракт с телеканалом НТВ, согласно которому им запрещено общение со СМИ в течение трех месяцев.

Нам удалось поговорить со старшей сестрой Гульсины, ее зовут Гульнас, и они абсолютно не похожи. Женщина рассказала, что действительно давно подозревала, что Гульсина не ее биологическая сестра, и показала детские снимки, где видно, что девочки совершенно не похожи друг на друга.

— Гульсина с рождения была светленькой, а я темненькая, — говорит Гульнас. — Мы видели, что она на нас не похожа, но не придавали этому значения. Потому что у папы от первого брака был тоже светлый ребенок. И у мамы в роду были сестры с белыми волосами. Но слухи ползли, что тут растет беленькая, а в другой деревне — темненькая (в славянской семье. — Прим. ред.). И когда мы были подростками, меня нашла Алёна (биологическая сестра Гульнас. — Прим. ред.). Она уже тогда без ДНК решила, что она нам родная, но мама не хотела в это верить, потому что всегда считала своей дочерью Гульсину.

Чтобы раз и навсегда поставить точку в этой истории, мама Гульнас Василя обратилась в программу «ДНК». Тест с вероятностью 99,9 процента показал, что родная дочка Васили — Алёна. А Гульсина — биологическая дочка Валентины Баулиной.

Сейчас перепутанным девочкам по 38 лет. Алёна стала предпринимателем, у нее сельский магазин. Гульсина работает в школе уборщицей. У обеих уже есть свои дети. Каждая может понять, что сейчас чувствуют их матери.

Теперь семьям предстоит пройти через судебный процесс, чтобы доказать право на моральную компенсацию.