Броневая судьба сержанта Ананьева

Старшему сержанту в отставке Александру Федоровичу Ананьеву не пришлось узнать горечь окружений, отступлений первых лет Великой Отечественной войны. Он вообще не сделал ни одного выстрела на советской земле. Война для Ананьева началась в Восточной Пруссии, всего за два месяца до Победы. Но и на его долю испытаний хватило. Сайт Chelyabinsk.ru продолжает серию публикаций о ветеранах Великой Отечественной.

К последнему морю – на «тридцатьчетверке»

«В июне 1941-го мне не исполнилось еще и 15 лет, – вспоминает Александр Федорович. – Ни о какой армии не было и речи, я трудился в колхозе в родном селе Таволжанка, что в Курганской области. Собственно, только такие же, как я, малолетние крестьяне и работали в поле: мужиков-то забрали на фронт. В 1943-м пришла моя очередь. Сначала направили в учебный стрелковый полк в Тюменскую область, учиться на снайпера. Но потом часть расформировали, новобранцев раскидали кого куда – и я оказался под Ульяновском, в лагере Поливна. И сменил пехотные знаки различия на танкистские».

Рядовой Ананьев выучился на заряжающего в составе экипажа танка Т-34-85 –модернизированной «тридцатьчетверки» с 85-миллиметровой, более мощной, чем у прежних машин, пушкой. По штату экипаж состоял из пяти человек – командира машины, механика-водителя, стрелка-радиста, наводчика и заряжающего. Но в лагере обходились вчетвером. По окончании учебы новобранцев отправили обратно на Урал – получать новые машины в Омске. И лишь в марте 1945-го Ананьев оказался в действующей армии – в 120-й отдельной танковой бригаде 3-го Белорусского фронта.

Задачей бригады, как и многих других частей, было рассечь кенигсбергскую группировку немцев пополам и выйти к морскому побережью. Восточная Пруссия за годы войны превратилась в одну гигантскую крепость – бесконечные фортификационные сооружения. Под одной из прусских деревень Ананьев потерял танк и заработал первую награду – медаль «За отвагу».

«К нам обратился командир стрелковой дивизии, – рассказывает ветеран. – Помогите, мол, танкисты, немец прохода не дает. Выдвинулись на двух танках, начали обстреливать тормозивший движение пехоты мощный дот. Немцы отбивались, разбили на нашем танке ведущее колесо. Под прикрытием второй машины экипаж отошел в тыл. Танк сгорел, но дело было сделано: фрицы выбросили белый флаг. Позже командир танка рассказал, что в плен сдалось около 120 немцев».

Получили на рембазе новую технику, готовы были вернуться на фронт, но пришел приказ о переводе в Польшу. Там Александр Ананьев и встретил 9 Мая. Боевых действий ему выпало всего около двух месяцев. И хоть танкисты так и не увидели Кенигсберга, чуть позже им вручили медали за взятие города.

Потом была служба в Северной группе войск – там же, в Польше. В 1946 году последовал перевод в Свердловскую область, в кадрированную часть под Пышмой. Здесь Ананьев занимался консервацией и поддерживанием в рабочем состоянии самоходок – СУ-100, ИСУ-152. Всего Александр Федорович прослужил семь лет: демобилизовался в 1950-м в звании старшего сержанта.

С танками не расстаемся

Демобилизовавшись, Ананьев переехал в Челябинск, куда несколькими годами раньше перебрался его отец. Как жить отставному сержанту, особенно не представлял: ни образования, ни специальности. Устроился учеником на завод «Станкомаш». И проработал здесь за станком больше 36 лет.

«С боевой техникой так и не расстался: мы занимались изготовлением танковых корпусов, тралов, различных деталей, – улыбается Александр Ананьев. – Потом наша продукция уходила на ЧТЗ, на Уралвагонзавод в Нижнем Тагиле. Из ученика вырос в самостоятельного рабочего, окончил школу мастеров, но к карьере не рвался: и так все устраивало».

Боевые машины все совершенствовались: Ананьев точил детали и для Т-80, и для Т-90. Но в основе броневой коробки корпуса все равно осталась конфигурация родной «тридцатьчетверки». А на более современных танках, тех самых, детали для которых выходили из-под станка, Александр Федорович так ни разу и не покатался. Впрочем, не жалеет: до конца жизни хватило брони в годы армейской службы.

В 1958 году Ананьев получил орден Трудового Красного Знамени. А в 1971-м за исполнение трудовых обязательств рабочему присвоили звание Героя Социалистического Труда. Правда, золотая звездочка никаких дополнительных благ не принесла. Только начальство стало давать «общественную нагрузку»: фронтовика и Героя Соцтруда часто вызывали в школу, рассказать детям о войне, о работе на огромном предприятии.

Шли годы, налаживалась жизнь, рождались и взрослели дети и внуки. Из деревянного барака – 12 квадратных метров на пять человек – перебрались в отдельную комнату, потом получили квартиру. Расстаться с танками у Александра Федоровича получилось лишь в 1986 году: вышел на пенсию. Но еще пять лет продолжал работать на родном заводе, правда, уже на другом участке: Станкомаш осваивал производство металлических гаражей-«ракушек», Ананьев стал бригадиром покрасочной бригады.

«Мне жаловаться не на что!»

В 1991 году развалился Советский Союз. Тогда же окончательно покинул «Станкомаш» ветеран Ананьев. Но уйти на заслуженный отдых не получилось. В начале 1990-х задержка зарплаты на три-четыре месяца была обычным делом. Чтобы помочь сыновьям, Александр Федорович устроился сторожем во Дворце спорта. Как-то перебедовали. Более чем сорокалетний трудовой стаж, боевые и гражданские награды напомнили о себе лишь потом, примерно к середине 1990-х.

«Сейчас, на мой взгляд, ветераны войны получают достойные пенсии, – рассуждает Ананьев. – Мне, по крайней мере, хватает и на себя, и на то, чтобы помочь семье. Раньше было не так. В 50-60-х фронтовиков было множество, так что никаких особенных льгот и поблажек от властей мы и не ждали. Разве что за боевые ордена и медали после войны какое-то время приплачивали по 15, по 25 рублей. Но потом Хрущев издал указ – якобы по просьбе участников Великой Отечественной эти выплаты отменили. Такое внимание к ветеранам, как сейчас, началось недавно, всего лет 15 назад».

Самому Александру Федоровичу, словом, жаловаться не на что. В особом внимании властей он не нуждается: хватает того, что не забывают родственники. Семья у Ананьева большая: два сына, пять внуков, уже взрослые правнуки. Не так давно добавился еще и попугай: внучка подарила. Все развлечение! А вот к тому, что творится вокруг, Александр Федорович относится с изрядной долей скептицизма.

«Когда я уходил на пенсию, на Станкомаше работало около 20 тысяч человек, – разводит он руками. – А вот недавно меня приглашали отметить 75-летний юбилей предприятия, и директор рассказал, что сегодня на заводе 2200 рабочих, из них 700 – пенсионеры. Молодежь в цеха не рвется! Заводу трудно: раньше всегда могло помочь министерство, все было централизованно. А сегодня – разрывайся в поисках заказов! Журналисты корпоративной газеты задавали вопрос: как мол, поднять предприятие? Деньги нужны, отвечаю, а где их взять? Жаль мне и военного производства: насколько знаю, танковая промышленность на Урале сохранилась разве что в Нижнем Тагиле».

Нынешнюю армию бывший старший сержант не одобряет. Считает, что за год срочной службы солдата из новобранца вылепить невозможно. С ним-то почти год занимались в учебных частях – и это во время войны, когда армия отчаянно нуждалась в подкреплениях! А сегодня и техника посложнее, не чета той, военных лет.

Но думать о трудностях нынешней жизни накануне праздника не хочется. Александр Ананьев уже знает: 9 мая встретится с другими ветеранами завода, помянет ушедших, отпразднует День Победы в кругу семьи. Жаль только, за долгие годы потерялись медали «За отвагу» и «За взятие Кенигсберга». Жаль не потому, что уже не пофорсишь с ними: просто это память...

Ранее на тему:

16.04.2010 Тихая жизнь не для Калашникова

9.04.2010 Татьянин День Победы

26.03.2010 Брянский лес запомнился брусникой