«Больше всего запомнилась свобода»: известный московский художник рассказал о челябинском детстве

Новый сезон в челябинском оперном театре открылся премьерой классического балета «Пахита». Декорации и костюмы для спектакля придумал известный в России и за ее пределами театральный художник Дмитрий Чербаджи. Мало кто знает, что родился Дмитрий в Челябинске. Мы решили пообщаться с мастером и узнать, каким ему запомнился наш город.

Дмитрий Чербаджи сейчас живет и работает в Москве. За свою карьеру он оформил более 70 спектаклей.

– Вы учились в Челябинске до пятого класса, значит, остались какие-то воспоминания о челябинском детстве?

– Мне запомнилась водная станция на реке Миасс, где я научился плавать. Там были деревянные вышки, купальни для детей и взрослых. Наверное, эту станцию все уже забыли, а она была недалеко от оперного театра.

– А школу помните?

– Начинал я учиться в школе № 53, если не ошибаюсь. Кирпичная красная школа. Очаровательная молодая учительница младших классов, в которую все мы были влюблены. Ещё помню детскую художественную студию при театре или при дворце культуры ЧТЗ. А ещё мне запомнилась полная свобода! Мы же с друзьями исколесили весь город вдоль и поперек. Родители целый день на работе, а мы предоставлены с утра до вечера сами себе, особенно летом. Это сейчас детей опасно на улицу выпустить одних, а тогда об этом никто не думал. В Челябинске мы жили на улице Магистральной, в плановом посёлке ЧТЗ, сейчас это улица Танкистов.

– Побывали там?

– Да, несколько лет назад попросил покойного Леонида Рошко – главного художника театра – свозить меня туда. Удивился, что дом наш всё ещё стоит. Оказалось, Первое озеро от нашего дома находится довольно близко, а мне в детстве казалось, что оно так далеко! Мы на него через кладбище ходили. Времени побродить по городу, когда ставишь спектакль, практически нет. Вечером могу только по Кировке прогуляться.

– Получается, что вы вернулись в Челябинск спустя полвека, наверное, город показался чужим?

– Нет, я увидел высокий гранитный бордюр вокруг сквера перед театром и вдруг вспомнил дорогу от реки в сторону площади. По-моему, он таким и остался – этот гранитный бордюр. Мы всё время мимо него бегали купаться на Миасс. Однажды я спросил про это здание с колоннами. И кто-то из ребят мне ответил, что это оперный театр. Я тогда толком не знал, что это за оперный? Поэтому, когда в первый раз приехал в Челябинск ставить спектакль, подумал: «Надо же! Кто бы знал, что я буду здесь работать». В оперном в детстве я не был ни разу, только в драматическом. И очень мне не понравился там спектакль...

– Почему?

– Смотрели сказку «Конёк-Горбунок», на сцене были какие-то крашеные фанерки... Мне всё это ужасно не понравилось. Я потом долго в театр вообще не ходил. Наверное, лет в 16–17 меня случайно затащили в Одесский оперный театр, с тех пор я работаю с оперными театрами. (Смеется.)

– Как попали в Большой?

– Был в свое время всесоюзный конкурс – Большой театр набирал стажёрскую группу: музыкантов, художников, артистов. И я прошёл. Поработал немного стажёром художника и решил уехать – не моё. Но был в Большом театре замечательный главный художник Валерий Яковлевич Левенталь, который сказал: «Возьми отпуск, погуляй, потом посмотрим». Я «погулял» и вернулся.

– Все ваши балеты, поставленные на нашей сцене, – это просто сказка! Это реакция на фанерного «Конька-Горбунка»?

– Это точно, особенно я люблю ставить спектакли для детей. Я к ним в десять раз серьёзнее отношусь, хочется сделать так, чтобы дети сидели с открытыми ртами весь спектакль. Вот тогда им захочется прийти в театр ещё и ещё.

– Вы только что поставили «Пахиту» – это балетная классика, миллионы постановок, казалось бы, всё уже давно придумано и сказано.

– Но мировые шедевры – жемчужины во всех отношениях. Сама музыка будит фантазию. Разве такую музыку можно «одеть» в какой-нибудь ширпотреб? Хочется, чтобы каждый, кто придёт на спектакль, открытие для себя сделал. Иногда человек годами ходит мимо какого-то здания и не видит его красоты, вдруг это здание заново покрасили или солнце его осветило, и этот человек останавливается в изумлении! Художник обязан такое пространство придумать, такой фантастический мир, чтобы всё – и музыка, и танец – изумили зрителя. Мир, которого зритель ещё никогда и нигде не видел. И очень важно не повториться, поэтому я знакомлюсь со всем, что было до меня в русской, советской и мировой классике, и придумываю своё. Стремлюсь сделать лучше.

– А ещё вы любите менять декорации прямо на глазах зрителей, это как спектакль в спектакле.

– Лев Бакст говорил о том, что декорации должны быть большим красивым букетом, а потом нужно раскрывать отдельные цветы этого букета – один за другим: артистов, солистов. Вот так букет начинает оживать. Я с ним солидарен, поэтому пытаюсь создавать такие букеты. Но при этом художник обязан помнить, что его пространство не должно противоречить музыке и мешать артистам. Поэтому перемены декораций должны происходить быстро, легко и красиво.

– В театре возникает всеобщий трепет, когда спектакль ставит Дмитрий Чербаджи. Все знают, как скрупулёзно вы относитесь к воплощению своих эскизов и макетов.

– Если хочешь, чтобы всё было сделано так, как ты придумал, ты должен это так преподнести, чтобы у работников театральных цехов возникло желание сделать даже лучше, чем ты придумал. Чтобы им интересно было работать. Это школа Большого театра. Я работал с такими художниками, как Симон Вирсаладзе, Валерий Левенталь, Николай Золотарев – всё это великолепные мастера. И я видел их отношение к работе, из рук в руки они это передавали. И этот трепет к профессии, к ремеслу. А если ты халтуру сделал, то халтуру и получишь.

– Сколько на «Пахиту» времени потратили?

– Очень большой спектакль, с весны над ним работал. Какой-то он безразмерный – много картин, много перемен. Надеюсь, зритель будет удивлён.

– Немного расскажите про Одессу, поскольку там вы жили долго, институт там окончили. Важно для художника прочувствовать и понять такой город?

– Думаю, да. Когда в Одессе цветёт белая акация, когда воздух пропитывается этим «наркотическим» воздухом, когда люди ходят по городу, опьяненные этим ароматом, кажется, что и мозги как-то по-другому начинают работать, глаза по-другому видеть. А ещё и море! Колоритный, очаровательный город. В прошлом году там была у меня премьера, в оперном театре мы с Генрихом Майоровым делали балет «Чиполлино». Один из красивейших в мире театров, где сохранён головинский (художника Александра Головина. – Прим. авт.) занавес, они его отреставрировали. В Мариинском театре он выполнен в голубом цвете и золоте, а в Одессе занавес красный с золотом. А вот городом мало занимаются, в центре Одессы всё рушится. Меня даже предупредили, чтобы близко к зданиям не подходил.

– У художников свой взгляд на архитектуру. Челябинск вам, скорее, нравится или наоборот?

– Мне нравится пешеходная улица, вечером по ней люблю пройтись, симпатично всё так. Площадь нравится, наверное, потому что осталась такой, какой я её в детстве запомнил. Мне нравится, что молодое поколение начинает ценить старую архитектуру, что появляются волонтеры, которые хотят всё это сохранить, борются за старые особняки. Я понимаю, что жизнь меняется, что хочется строить своё, новое. Стройте, но сохраните при этом очарование разных эпох, разных стилей! Люди должны чувствовать глубину времени, это очень важно. Молодец Назарбаев – взял и построил в степи новую столицу, не стал Алма-Ату ломать.

Балет «Пахита в постановке балетмейстера Юрия Клевцова, художника Дмитрия Чербаджи, дирижера Евгения Волынского можно увидеть 18 октября и 3 ноября в 18:30.