Журналист «31 канала» заявила в полицию на Табалова по факту клеветы

Корреспондент «31 канала» Алина Львова (Жестовская) подала заявление в ОМ-5 УВД Челябинска (по Центральному району) с просьбой возбудить уголовное дело по факту клеветы в ее адрес. Причиной стал пост в блоге общественника и правозащитника Алексея Табалова под заголовком «Телепроституция».

Запись в Живом Журнале Табалова стала, по его словам, реакцией на репортаж Жестовской о прошедшем накануне пикете в защиту городского бора. «Говорят же, что журналистика – вторая древнейшая профессия. В Челябинске есть яркий пример, как можно умело совмещать первую древнейшую со второй. Знакомьтесь, Алина Жестовская, 31 канал», – написано в сообщении рядом с фотографией корреспондентки.

Блогер сообщил, что на днях его уже вызывали к дознавателю: «Ознакомиться с текстом заявления мне не дали. Но как можно давать объяснения о том, чего не знаешь? Ссылаясь на 51 статью Конституции, пришлось отказать в даче показаний, написав при этом жалобу районному прокурору», – рассказал он.

«Непонятно, почему человек перешел на личные оскорбления, мы с ним даже не знакомы лично, – отметила Алина Львова. – Что значит «телепроституция»? Заниматься проституцией по телевидению или, работая на телевидении, заниматься проституцией? У этого слова только одно значение — оказывать интимные услуги за деньги. А это обвинение в административном правонарушении. Для меня как замужней женщины, более того, обвенчанной с супругом, такая клевета – это не пустой звук. Если бы я никак не отреагировала, то я бы признала себя таковой».

«Мне сложно комментировать, поскольку я до сих пор не знаю, какие ко мне есть претензии, – заявил Алексей Табалов. – Я высказал личное мнение о стиле работы некоторых людей, называющих себя по какому-то недоразумению журналистами. Это моя личная реакция на необъективность, ложь и заказуху. Однако иметь личное мнение и свободно его выражать – это не преступление, а право гражданина. И совсем не обязательно, что оно будет совпадать с точкой зрения других людей. При этом я не понимаю, каким образом полиция, прокурор или суд могут запретить мне размышлять и иметь личное мнение».