Евгений Пустовой, юрист: «В Коркинском районе пожелания губернатора выполняются с точностью до наоборот»

В последнее время Коркинский район сотрясает скандал за скандалом. Фальшивые дипломы заместителя главы района и лидера местных единороссов Нефедова, многочисленные требования об устранении нарушений закона от областной прокуратуры и их иски в суды, продажа частным лицам зданий учреждений образования, установленные нарушения бюджетного законодательства… Вот далеко не полный перечень скандалов, каждый из которых даже по отдельности стоил бы иному главе должности. Последний громкий скандал в Коркинском районе стал достоянием федеральных СМИ. Секретарь Союза журналистов России Леонид Никитинский, прилетевший по этому поводу из Москвы, лично освещает его в федеральной прессе, встречаясь при этом с людьми и снимая фильм о происходящем. Напомним, что в местном суде рассматривалось дело с требованием привести данные итогового протокола коркинской территориальной избирательной комиссии по выборам депутатов Государственной думы в соответствии с данными протоколов участковых комиссий, по которым «Единая Россия» набрала на семь процентов меньше, чем это было указано в итоговом протоколе.

Вынесенное Коркинским городским судом решение по данному делу наш сайт попросил прокомментировать руководителя ООО «Правовое агентство «Защита» Евгения Пустового.

– Евгений Валерьевич, в чем суть спора и каково решение суда по нему?

– У заявителей на руках были протоколы участковых избирательных комиссий, выданных им в соответствии с избирательным законом. В соответствии с ними за те или иные политические партии было отдано определенное количество голосов. Однако после опубликования итогового протокола выяснилось, что за все политические партии, кроме ЕР и СР, никто не голосовал. К тому же было завышено число проголосовавших лиц по отношению к фактическому. Лишние голоса были приписаны к «Единой России». Заявители, кандидат в депутаты Государственной думы и Челябинское областное отделение Коммунистической партии Российской Федерации, обратились в суд с заявлением о приведении данных итогового протокола по Коркинскому району в соответствие с данными протоколов участковых избирательных комиссий. В удовлетворении заявлений им было отказано.

– Чем мотивировал суд свое решение?

– Знаете, так получилось, что я достаточно неплохо знаком с данным спором. Мои коллеги, которые представляли интересы заявителей в суде, держали меня в курсе о ходе процесса, по некоторым вопросам мы советовались. Прежде чем ответить на этот вопрос, может, зададите мне вопрос, чем заявители мотивировали обращение в суд, кроме имеющихся у них на руках заверенных копий протоколов?

– Итак?

– Во-первых, заверенные копии протоколов. У двух разных заявителей были абсолютно одинаковые протоколы. Во-вторых, была представлена видеозапись со стены в помещении территориальной избирательной комиссии Коркинского района, где вывешивались для общего обозрения увеличенные формы протоколов. Видеозапись была обзорная, достаточная для того, чтобы идентифицировать помещение коркинской комиссии, благо то, что на ней, помимо протоколов, были зафиксированы и должностные лица территориальной комиссии, в том числе и её председатель. В третьих, фотоснимки. В четвертых, коллективные заявления людей, голосовавших за те или иные политические партии, превращенные в цифру ноль в итоговом протоколе. Ну и, наверное, главное. ТИК Коркинского района представила в суд свои протоколы, которые, по их словам, якобы были получены ими из участковых комиссий. Так вот, допрошенные в суде члены этих участковых избирательных комиссий уверенно опознавали свои подписи в протоколах, представленных заявителями, и заявляли, что в протоколах, представленных ТИК, под их фамилиями стоят не их подписи. Прибавим к этому показания членов территориальной комиссии, наблюдателей от политических партий, показывавших тоже самое. Всего порядка 20 человек. Вот, пожалуйста, знакомьтесь.

Нашему корреспонденту демонстрируются протоколы, видеозаписи, фотоснимки, фотокопии протоколов судебных заседаний с показаниями лиц, отрицавших свои подписи на протоках, представленных ТИК.

– Чем же тогда суд мотивировал отказ?

– Прежде чем ответить, замечу, что, чтобы у суда никаких сомнений не возникало, представители заявителей предлагали проверить подлинность видео- и фотосъемки. А по протоколам участковых комиссий, представленных ТИК в суд, даже заявлялось письменное ходатайство о проведении почерковедческой экспертизы с целью установления доподлинного ответа на вопрос: действительно ли подписи на них выполнены лицами, чьи фамилии в них указаны.

– Так была экспертиза?

– Нет. Суд отказал в удовлетворении ходатайства, сказав, что ему и так доказательств хватает.

– И все же чем суд мотивировал отказ?

– Ну как это прокомментировать? Вот вам текст решения, смотрите. Суд пишет, что фотографии, видеозапись и показания избирателей, доказывавших, что они не «ноли», о фальсификациях не свидетельствуют. Ну просто не свидетельствуют – и всё тут! При этом показаний членов УИК, прямо отрицавших свои подписи в протоколах, представленных ТИК, суд в своем решении не учел. Это, к слову, грубое процессуальное нарушение. Суд обязан в тексте решения дать оценку всем представленным доказательствам, к коим относятся и свидетельские показания, и указать мотивы, по которым он их отвергает. Видимо, суду проблематично было опровергнуть неопровержимое, вот он и сделал вид, что этих свидетелей как бы и не существовало. Посмотрите, в тексте решения о них ни слова!

– Это единственные мотивы?

– Ну что вы! Обращу внимание на пару шедевров. Вот, смотрите, суд ссылается на 56 статью ГПК (Гражданский процессуальный кодекс), согласно которой каждая сторона должна доказать обстоятельства, на которые она ссылается в обосновании своих требований. И которые заявители, по мнению суда, не доказали. Опущу вопрос доказательств, понятно, что я необъективен, у меня может быть мнение, что доказали всё, у суда – наоборот. Пара моментов юридического ликбеза. В такой учебной дисциплине, как гражданское процессуальное право, есть такой вопрос: в чем отличие искового производства от производства по делам, возникающим из публичных правоотношений? И правильный ответ на данный вопрос звучит так: в производстве по делам, возникающим из публичных правоотношений, в отличие от искового производства, ст. 56 ГПК РФ не применяется. В этом виде судопроизводства заявители вообще ничего доказывать не должны! Бремя доказывания правильности принятого решения возлагается на орган, чье решение оспаривается, в данном случае на ТИК Коркинского района. Которые кроме своих протоколов, подписи в которых опровергли члены УИК, так ничего суду и не предложили.

Второй момент. Смотрите текст, суд дает оценку показаниям секретаря одной из участковых избирательных комиссий. Она показывает, что после подведения итогов на избирательном участке и выдаче наблюдателям копий протокола УИК об итогах голосования протокол под давлением был переписан в администрации Коркинского района с внесением в него других результатов. Суд не принял её показания во внимание, поскольку, например, они были опровергнуты показаниями свидетеля Валаховой. Кто такая Валахова? Секретарь коркинского ТИК, подпись которой стоит на итоговом протоколе, который, собственно, и оспаривается. Как она, человек, действия которого в том числе оспариваются, может стать независимым свидетелем, показаний которого достаточно для того, чтобы их безоговорочно принять как опровержение показаний свидетеля, уверенно отрицавшего свою подпись на их экземплярах протоколов? Хотите уместную аналогию?

– Конечно!

– Я взял у вас денег в долг, написал расписку. Не отдал, и вы обратились в суд. В суде я сказал, что это не я писал расписку и денег у вас не брал. Вы заявили экспертизу, которая должна была доказать подлинность моей подписи. Вам в экспертизе отказали, а потом и в иске. А в решении указали, что ваши показания опровергаются моими свидетельскими показаниями. Хотя какой же я свидетель, если я ответчик? Невероятно, правда? Но аналогия-то абсолютная!

– Леонид Никитинский, освещая процесс в московской «Новой газете», рассказал про 27 директоров и завучей коркинских школ, которые, получив повестки в суд, демонстративно не явились в него и бегали от него по всему Коркинскому району, когда он пытался с ними пообщаться. Можете пояснить, кто эти люди?

– Очевидно, Леонид Васильевич имел в виду руководство четырех участковых избирательных комиссий и их членов из числа педагогического состава, которые так и не явились в суд. Это на самом деле очень любопытная история. Они все были вызваны в суд, и заявители ходатайствовали об обеспечении их явки, однако суд не пошел им навстречу. Но их явка просто бы дополнила и без того очевидную картину.

– Но вы предполагаете, что все-таки они могли бы показать?

– Конечно, и даже знаю точно. На самом деле заявителями был создан некий юридический консилиум с привлечением, помимо челябинских, екатеринбургских и московских юристов. Коллегами коллективно было принято решение пообщаться с людьми, чтобы понять, кто сможет в суде дать пояснения по произошедшему. И после беседы были заявлены ходатайства об их допросе.

– То есть они рассказывали что-то важное?

– Ну как? Например, о том, как руководство Коркинского района требовало переписывать протоколы. Заявители их просили рассказать это в суде. В принципе, в суде и так хватало подобных показаний, но среди этих директоров были люди, которые переписывали эти протоколы лично, своей рукой. Уговаривали прийти в суд: вы же учителя, вы ведь наших же детей правдивости учите, а сами? Они расчувствовались, пообещали.

– Но так и не пришли?

– Ну почему же? Секретарь избирательной комиссии участка 1982 Татьяна Михеева, например, пришла, рассказала всю правду. Но её показания, как мы уже с вами обсудили ранее, для судьи убедительно опровергаются показаниями «независимого свидетеля». С остальными была повторная встреча за несколько дней до последнего заседания. Почему не пришли? Страшно, с работы уволят. Да и в чем смысл? Глава района нас собирал, просил не ходить в суд, говорил, что 11 марта суд вынесет решение об отказе и весь шум утихнет. Обещали подумать. И так и не пришли. Однако у заявителей имеется аудиозапись этой беседы. Насколько мне известно, сейчас ими готовится заявление в соответствующие органы с просьбой разобраться в данных фактах. Считаю это правильным, пусть компетентные люди это послушают и разберутся в природе экстрасенсорных способностей главы Коркинского района Геннадия Усенко. Ну, или в том, кто в данном случае говорит неправду.

– То есть истцы намерены идти до конца?

– Правильнее сказать – заявители. Насколько мне известно, да. Существует судебная система, последовательно апелляционная, кассационная и надзорная инстанции, которые будут давать оценку законности вынесенного судебного акта. После чего – Европейский суд. На сегодняшний день заявители готовы идти до конца.

– Такое стремление к правде?

– А стремление к правде вас уже удивляет? (Смеется.) На самом деле проблема глубже. Жители Коркинского района и журналисты Челябинской области называют Геннадия Усенко просто – человек-скандал. Удивительно точное определение! В районе каждый день потрясения происходят, об людей систематически вытираются ноги, атмосфера страха и безнадежности. И хватка не ослабляется, наоборот. Район-то маленький, всего 70 тысяч, все друга друг знают, у всех все на виду. Вы думаете, этот процесс что ли громкий информационный повод? Процесс прошел, несколько дней – пожалуйста, на Розе выборы органов местного самоуправления тот же пресловутый коркинский ТИК отменяет. А представитель облизбиркома Шубина вашему же сайту заявляет… Вот, нашел: «Избирательная кампания вовсю идет, а деньги на нее из бюджета до сих пор не выделены, – рассказала Шубина. – В долг публикуются извещения, должны уже формироваться участки, а чем там платить зарплату? У нас не проводятся выборы в долг и в кредит».

Вот зачем она такое говорит? Администрация Розы уже давно перевела деньги на счет розинского избиркома, то есть бюджет профинансировал выборы, какие там публикации в долг? Кто ее надоумил сказать непроверенную информацию, причем публично? Не коркинский ли ТИК в лице ее председателя, с которой она так успешно взаимодействовала в том процессе? Впрочем, прежде чем сказать, можно было бы и самой проверить, эта информация не является тайной. А район, еще не отошедший от обсуждения судебного процесса, опять взрывается.

– Но в районе, как мы писали ранее, циркулируют слухи, что Усенко себя позиционирует человеком команды губернатора?

– Это самое легкое, что может прийти на ум. Но вот, посмотрите, газета «Горняцкая правда» – орган администрации района. Первая полоса, прямая речь первого вице-губернатора Олега Николаевича Грачева: «В ближайшее время каждый случай продажи неиспользуемых зданий учреждений образования частным лицам будет проверен, в том числе с привлечением правоохранительных и надзорных органов». Весь район знает, что Усенко продал здание школы бизнесмену. И как после этого выглядит публикация цитаты вице-губернатора? Как глумление над ним: ты говоришь, а я продаю! Или вот губернатор неоднократно публично заявлял, что является категорическим противником института сити-менеджеров в малых городах, считая, что в них главы должны выбираться народом. В Первомайском глава поселения не выдержал давления районного главы, ушел в отставку. Там что, состоялись выборы нового главы? Нет, сразу же появился сити-менеджер! Когда команда, то делается все в соответствии с пожеланиями областной власти, а не с точностью до наоборот. Губернатору что ли нужны эти постоянные скандалы с одними выборами, вторыми? Губернатор что ли назначает ему на должности заместителей людей с, очень мягко скажем, подмоченной репутацией, для того, чтобы появлялся повод для очередного скандала? Да перестаньте, такого в принципе не может быть! А слухи эти, как несложно догадаться, распускает тот, кому это выгодно, так как они служат демонстрацией бесполезности народного возмущения с попыткой, тем самым, его смирения.

– Вы, оказывается, довольно неплохо осведомлены о ситуации в районе...

– Знаете, приходится. Глава Розинского городского поселения Михаил Андреев был моим близким другом. Отношения с Усенко у него не сложились, и когда тот стал главой района, он стал Мишу просто преследовать. Меня это не касалось, Миша никогда никого не впутывал в свои проблемы. Осенью, в 39-летнем возрасте, Миша скоропостижно умер. Прощаясь с ним, подумалось, что показатель жизни человека – это его смерть. Тысячи розинцев пришли проститься со своим главой. Поток людей был нескончаем, люди стояли в очереди, чтобы отдать дань уважения человеку, вложившему душу в свой родной поселок. Не было только Усенко со свитой. Даже венка не прислал. И бюджетникам команда была – не дай бог кто-нибудь придет проститься с Андреевым. Человек умер, все, нет его! Зачем воевать с человеком, которого уже нет? Существует же какая-то политкорректность? И ведь как важно было загнать бюджетников на предвыборную акцию ЕР именно в ту столовую, где и прибраться-то после поминок по Мише еще не успели толком! И некролог в той же «Горняцкой правде» дать, где неожиданная смерть была представлена как «после тяжелой, продолжительной болезни». Цель, надеюсь, понятна – показать обществу, что человек болел, вместо того чтобы работать, значит, неправильный глава у них был. И продолжать в негативном свете выставлять фамилию Андреева на каждом углу с нелестными эпитетами. Почти полгода с момента смерти прошло, пора бы успокоиться уже, наверное? Но ничего не меняется. Я что, должен равнодушно наблюдать со стороны, как глумятся над памятью близкого мне человека, и философски относиться к слезам Мишиной семьи по этому поводу? Вот и приходится быть в курсе. Но это совсем уже иная тема, и мы отошли от моего частного комментария решения суда. А я его вам уже дал.