Последний бой опера Волкова

В Челябинске сложилась странная ситуация: судебные органы без сеанса некромантии отказывают погибшему в бою милиционеру в праве называться ветераном боевых действий. Тяжба ГУВД и матери мертвого оперативника длится уже более полугода, в настоящее время готовится надзорная жалоба.

Опер екатеринбургского угро Игорь Волков погиб в январе 2001 года в Грозном. Шла вторая чеченская кампания, на улицах вроде бы зачищенного города что ни день стреляли, и опытные опера ценились на вес золота. Одним из таких и был Игорь. Ему не повезло: преследуя вместе с коллегами автомобиль подозреваемых, он получил пулю. Соратники уничтожили боевиков, но Волков не дотянул даже до медсанчасти...

Несколько лет его мать, жительница Челябинска Светлана Васильевна Волкова, получала пенсию по потере кормильца – погибшего при исполнении служебных обязанностей сотрудника правоохранительных органов. А потом случайно узнала, что за ветерана, а не просто «сотрудника» государство платит чуть-чуть больше. Обратилась в ГУВД Челябинской области. В увеличении пенсии ей отказали: мол, сын умер до вступления в силу закона «О ветеранах». А значит – не ветеран. Женщина направилась в суд. Суд поддержал милицейских юристов.

Повторимся, ситуация складывается странная. Согласно федеральному закону ветераном боевых действий считается человек, принимавший участие в этих самых боевых действиях по приказу командования на территории, объявленной официально зоной боевых действий. Этим бюрократическим требованиям Игорь Волков соответствует. По мнению суда, не хватает одного: опер в свое время не озаботился написанием заявления о признании его ветераном. Да и не мог он озаботиться такой бумажкой, поскольку соответствующие поправки в ФЗ вступили в силу лишь через три года после его смерти – в январе 2004 года.

Однако закон суров. Не успел – опоздал, решили в суде Центрального района Челябинска, а затем и в облсуде. В переводе на человеческий язык выводы судей звучат примерно так: незачем было ловить пулю! Ходил бы сейчас в майорах, а то и подполковниках, и не доставлял никому головной боли!

Это мы, конечно, утрируем. В Центральном райсуде корреспонденту Chelyabinsk.ru признались: по-человечески принимать решение об отказе матери погибшего милиционера было очень стыдно. Но юридически выходит именно так: ни погибшие до 1 января 2004 года в Чечне, ни не вернувшиеся домой «афганцы», ни даже те, кто лег на полях Великой Отечественной войны ветеранами де-юре не являются. И являться не будут: закон обратной силы не имеет, посмертно в ветераны в России не принимают, а единственным доказательством ветеранства является... удостоверение об этом самом достоинстве. То есть если не выжил и не написал «заяву» о выдаче тебе такого удостоверения – сам дурак.

По-человечески судьям стыдно. А вот по закону они правы. Такая уж сложилась в РФ система: ни Зоя Космодемьянская, ни Леонид Голиков, ни военлет Гастелло ВЕТЕРАНАМИ НЕ СЧИТАЮТСЯ. В этом есть филологический смысл: в переводе с греческого ветеран – это «воин, который выжил». В этом есть смысл социальный и экономический: если признать ветеранами боевых действий миллионы россиян, погибших в «официальных» и необъявленных военных конфликтах, то государство разорится, выплачивая их родственникам положенные пенсии по потере кормильца. Одного смысла нет в решении Центрального суда, создавшего, как говорится, прецедент – человеческого. Сейчас речь идет уже не о жалких 900 рублях добавки к пенсии Светланы Волковой (которая, к слову, после известия о награждении ее сына орденом Мужества ПОСМЕРТНО долго и тяжко болела). Слово ответственному секретарю челябинской городской комиссии по работе с участниками боевых действий и членами их семей, полковнику в отставке Владимиру Солнцеву, кстати, официально признанному ветерану боевых действий.

«Наши суды уже не единожды отказывали гражданам в праве защищать своих близких людей, если те ушли из жизни, – говорит он. – Аргументы статьи 134.1 ФЗ звучат несколько иезуитски – естественно, с того света еще никто свои права не защитил. Да и писать бумагу с формулировкой «в случае своей смерти прошу представлять мои интересы в суде...» тоже никто не додумался. Сейчас сложилась такая ситуация, что, если Светлана Волкова, пожилая, пережившая тяжкую болезнь женщина, отступится в силу каких-то причин, никто вообще не сможет продолжить иск по статусу ее сына. А у ответчика – судебной системы и Министерства внутренних дел, пусть и только в масштабах Челябинской области – появится судебная практика, пользуясь которой, всем последующим истцам в их праве будет отказано. Выходит, что обжаловать неуважительное отношение к погибшему по нашим законам может только сам погибший. Звучит бредово, но, похоже, в российской судебной практике без спиритических сеансов не обойтись».

Пока готовится надзорная жалоба по факту решений Центрального райсуда и кассационной инстанции, правда остается за ними. Она заключается в том, что ветеранами вообще не являются все, кто погиб до 16 января 1995 года, то есть до дня вступления в силу закона «О ветеранах». Никто из них – не ветеран. Тысячи не вернувшихся из Афганистана. Все, кто погиб в Чечне до 2004 года. Кстати, и 22 челябинских милиционера, разорванных на куски взрывом в Аргуне в 2000-м ветеранами также не являются.

По закону журналист не имеет права публиковать комментарии судьи по поводу даже уже завершенного процесса. Мы закон не нарушим. Скажем только: в личной беседе удалось узнать, что принявшему такое решение судье было очень жалко мать погибшего опера. Но поступить иначе он не имел права. Что ж, подождем решения по надзорной жалобе.

И – прости нас, старший лейтенант Игорь Волков. За наши законы, которые ты защищал десять лет назад.