Прокурорский отбой

Центральный районный суд Челябинска 26 марта должен принять решение по очередному, но не совсем обычному «ветеранскому» иску. Речь идет о начислении надбавки к пенсии по потере кормильца родственникам погибших во время чеченских кампаний и контртеррористической операции на Северном Кавказе. Центральный суд вынес уже 39 решений в пользу родителей, детей и вдов не вернувшихся из Чечни милиционеров и военнослужащих ВВ МВД РФ. Однако в этот раз свое право на надбавку защищает отец работника прокуратуры.

24-летний следователь прокуратуры Центрального района Николай Симанов в июне 2000 года в рамках КТО по наведению конституционного порядка был направлен в служебную командировку на территорию Чеченской Республики, где исполнял обязанности следователя только что созданной Аргунской межрайонной прокуратуры, расследовал убийства и другие особо тяжкие преступления. Вечером 2 июля 2000 года на территории временного отдела внутренних дел города Аргун чеченские боевики совершили террористический акт. Тот самый нашумевший теракт, в котором погибло 22 сотрудника челябинской милиции. При подрыве начиненного взрывчаткой «Урала» или в последовавшем за этим ночном бою погиб и следователь Николай Симанов. Посмертно он был награжден орденом Мужества. В здании прокуратуры Челябинской области в память о погибшем сотруднике установлена мемориальная доска. Отец Николая, Валерий Симанов, в сентябре 2000 года получил удостоверение «о праве на льготы, установленные для родителей и жен погибших военнослужащих». С 2005 года льготы сменились на меры социальной поддержки, но сути это не меняет: 11 лет Валерий Симанов получал надбавку к пенсии по потере кормильца. А в конце 2011 года получать ее вдруг перестал.

«В управлении Пенсионного фонда России по Советскому району было принято решение, что Симанов не имеет права на эту надбавку, – комментирует ответственный секретарь комиссии по работе с участниками боевых действий администрации Челябинска Владимир Солнцев. – Согласно протоколу заседания комиссии по рассмотрению вопросов реализации пенсионных прав граждан надбавка была оформлена осенью 2000 года – тогда УПФР получило сообщение областной прокуратуры с приложением удостоверения о праве на льготы. Пенсионный фонд насторожило то, что погибший кормилец Валерия Павловича при жизни являлся сотрудником прокуратуры, то есть не имел статуса военнослужащего. В результате комиссия УПФР приняла решение: «Установить, что Симанов Валерий Павлович не имеет права на ежемесячную денежную выплату по статье 23.1. Федерального закона «О ветеранах».

Право на «ветеранскую» надбавку сейчас и защищает представитель Валерия Симанова в Центральном райсуде. Там, кстати, уже наработана немалая практика в такого рода делах. Начало положило дело матери погибшего в ноябре 2000 года в Грозном оперуполномоченного Игоря Волкова, за ним потянулись и родственники других не вернувшихся с Кавказа бойцов и офицеров. ГУ МВД по Челябинской области, выступавшее ответчиком по искам родственников погибших, раз за разом апеллировало к областному суду, раз за разом проигрывало дела. В чем же необычность иска 71-летнего Валерия Симанова? В аргументации представителей ответчика. Если юристы МВД упирали на то, что погибшие при жизни не были признаны ветеранами боевых действий (так как на момент их смерти соответствующих поправок в законе «О ветеранах» просто не существовало), то представитель прокуратуры, по информации Владимира Солнцева, заявил попросту, что федеральный закон не имеет отношения к работникам прокуратуры. Схожей логикой руководствовались и в УПФР, когда запрашивали у надзорного органа основания для выдачи отцу следователя удостоверения о праве на льготы. Удостоверение у Валерия Павловича, кстати, вскоре изъяли.

«То, что младший Симанов не был военнослужащим, не опровержимо в силу особого статуса прокуратуры в нашей стране, – рассуждает Владимир Солнцев. – Но вот что характерно. Пенсионное обеспечение уходящих на пенсию прокурорских работников организуется в соответствии с федеральным законом «О пенсионном обеспечении лиц, проходящих военную службу, службу в органах внутренних дел, государственной противопожарной службе, органах по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, учреждениях и органах уголовно исполнительной системы и их семей». Замечу, ни в названии, ни в тексте этого ФЗ нет ни слова о прокуратуре. Как же так? А действие ФЗ «О пенсионном обеспечении...» на прокуратуру распространено другим законодательным актом – «О прокуратуре Российской Федерации». Аналогичным образом на прокурорских и их семьи распространяется действие других законов и постановлений, относящихся к военным и милиционерам. То есть сотрудники прокуратуры вполне могут быть ветеранами боевых действий несмотря на свой статус! Замечу, что именно так организовано дело в федеральных министерствах здравоохранения и социального обеспечения и даже сельского хозяйства! То есть сотрудники этих министерств – в том числе и Пенсионного фонда! – работавшие в той же Чечне в период военной кампании, имеют статус ветеранов боевых действий! Чем хуже следователи прокуратуры?»

Ничем не хуже. Простой пример: вместе с Николаем Симановым в командировку в Аргун в июне 2000 года отправился другой сотрудник прокуратуры Центрального района Рамиль Шакиров. Рамиля Ринатовича аргунский теракт, к счастью, миновал. Так вот он по сей день трудится в райпрокуратуре, а в положенный срок после возвращения с Северного Кавказа получил статус ветерана боевых действий. Более того, согласно данным прокуратуры самой Чеченской республики, с 2000 года погибло 11 ее сотрудников, в том числе и командированных из надзорных органов других субъектов РФ. Все они, включая даже гражданского водителя, признаны ветеранами боевых действий, а их семьи в полном объеме получают все положенные меры социальной поддержки. Судиться с родным ведомством погибших отцов, сыновей и мужей им не приходится.

Сам Валерий Павлович в разговоре с корреспондентом Chelyabinsk.ru признался, что ему попросту неловко разбираться в суде или по-другому конфликтовать с прокуратурой – с местом работы его сына, где многие сотрудники Николая помнят и чтят его память. Собственно, конфликт-то, скорее всего, легко разрешим: достаточно вспомнить, что, согласно одному из постановлений Конституционного суда РФ, если в каком-то законе не указан какой-то государственный орган, это не значит, что закон не распространяется на «забытую» структуру. Вот, собственно, и все.