«Нас предупреждали – будете работать в поликлинике»: новые правила набора в ординатуру раскололи будущих челябинских врачей на два лагеря

По новым правилам поступления в ординатуру нынешние выпускники Южно-Уральского медуниверситета могут пойти работать в поликлинику участковым педиатром или терапевтом или попытаться поступить в ординатуру, чтобы получить узкую специализацию. При этом мест – как бюджетных, так и коммерческих – хватит не всем. В чём преимущества и недостатки системы подготовки будущих медиков, почему одни называют нововведение «крепостным правом», а другие, наоборот, справедливым и честным? Корреспондент 74.ru, чтобы разобраться в ситуации, выслушал мнения самих выпускников.

Новый порядок, устанавливающий единые для выпускников правила поступления в ординатуру любого медвуза страны, определил приказ Минздрава от 11 мая. В нём два принципиально важных момента. Первый – необходимость прохождения аккредитационного тестирования. База вопросов для аккредитации едина и размещена в интернете, поэтому каждый может пробовать пройти тестирование любое количество раз, зарегистрировавшись на сайте. Прохождение аккредитации даст возможность молодому специалисту не только поступить в ординатуру, но и сразу пойти на работу по базовым специальностям – участкового педиатра или терапевта. Переход на аккредитацию начался два года назад, и в прошлом году первыми прошли её выпускники стоматологических и фармацевтических факультетов. До 7 июня этого года аккредитация была добровольной, а теперь она стала обязательной как для поступления в ординатуру, так и для начала работы по специальности.

Второе отличие нового порядка от прежнего – единая для всей страны система присуждения баллов за достижения во время учёбы, которые принимаются во внимание при поступлении в ординатуру. Так, например, баллы присуждаются за получение стипендий и грантов президента и правительства, красный диплом, индивидуальные достижения во время учёбы, включая волонтёрство.

Однако в профессиональном сообществе мнения разделились. Сам порядок аккредитации, некоего медицинского аналога ЕГЭ, вызывает большие нарекания по качеству наполнения. Кроме того, считается, что отмена интернатуры усложнит получение узкой специализации студентом-медиком в последующем. Не поступивший в ординатуру выпускник может пойти работать, но только участковым терапевтом или педиатром. А выпускники-юноши подлежат обязательному призыву на срочную службу. Разобраться с новой системой и узнать настроения выпускников помогли Екатерина Кудрявцева, выпускница лечебного факультета ЮУГМУ и Вячеслав Кузякин, выпускник педиатрического факультета.

– Мы знали об аккредитации, готовились, проходили все основные этапы, но ребята относились к этому осторожно: многие всё-таки рассчитывали поступить в ординатуру, думали, что мест – и на бюджет, и на «коммерцию» будет достаточно, считая, что ещё не готовы к самостоятельной работе, – говорит Екатерина. – Но сам приказ появился в интернете раньше, чем об этом узнало руководство вузов, и поэтому это стало для всех большой неожиданностью. До конца июня им нужно подготовить множество документов, планов и так далее, что усложнило им задачу многократно.

По словам ребят, на самом деле ничего страшного не произошло. Когда они поступали в медвуз шесть лет назад, уже был введён третий стандарт образования, и абитуриентам сразу говорили, что они будут работать в поликлинике – либо педиатрами, либо терапевтами. И теперь новые условия стали неизбежностью. И многим новая система очень даже нравится.

– Мне нравится эта система, потому что она непредвзятая, – подчёркивает Вячеслав. – За время обучения студенты всё равно так или иначе сближаются с преподавателями: ведут какие-то исследования, пишут научные работы, участвуют в конференциях и так далее. И, конечно, появлялись любимчики, это сказывалось и на госэкзаменах, например, что «своего» не заваливали. А в новой системе наш университет выступает только как организатор, а проверкой работ занимаются специалисты, которые нас совсем не знают. Первый этап – это тест: 60 вопросов из 4500. Списать невозможно, потому что меняются и сами вопросы, и их порядок. К тому же идёт видеонаблюдение встроенной в монитор камерой. Не увильнёшь. Второй этап – нужно показать практические навыки, которыми должен владеть каждый будущий врач. Например, внутривенная инъекция, сердечно-лёгочная реанимация, первая помощь при гипогликемии, при остром коронарном синдроме. Третий этап – решение клинических задач. Их всего 700, к ним – по пять вопросов. Сдаётся всё преподавателю, но контролируется камерами.

В Южно-Уральском медуниверситете в этом году на 500 выпускников открыто 146 бюджетных мест, из них 74% целевых, 183 – коммерческих. Получается, что продолжить обучение сможет меньше половины нынешних выпускников. Остальным придётся либо идти работать, либо, если речь идёт о юношах, – идти служить в армию.

– В ординатуру я всё-таки поступлю: тест сдал хорошо, практические навыки у меня есть, плюс я работаю, это даёт дополнительные баллы, – уверен будущий врач. – А если не поступлю, то да, это может быть армия, при этом два варианта – контракт и работа врачом в течение двух лет в медсанчасти, медбатальоне, получать при этом зарплату. Либо срочная служба в течение года – на усмотрение самой части: если нужны будут медики, то можно будет также служить в медчасти. Ну, и я договорился – меня возьмут работать и на подстанции, и в поликлинику участковым педиатром, если что.

Чтобы попасть на «целевые места», выпускник должен предоставить договор с лечебно-профилактическим учреждением, которое будет оказывать ему социальную поддержку во время обучения, а после окончания он должен будет вернуться и отработать специалистом в течение трёх или пяти лет в зависимости от договорённости в этом лечебном учреждении. И контроль за такими целевыми договорами стал строже: главврач отвечает головой за то, чтобы условия были выполнены.

– Медицинское образование – одно из самых дорогих для государства, и понятно, что оно хочет эффективно тратить свои средства, – добавляет Екатерина. – Выучился за счёт государства – поработай на государство, это логично. Многих это злит. Некоторые считают, что вольны в выборе отучиться и пойти работать туда, куда хочется. А у государства другое мнение на этот счёт: все твои желания – за твой счёт на коммерческой основе. Ну, и есть специальности, которые не нужны в большом количестве в регионе, например, сосудистые хирурги, нейрохирурги. На периферии специалистов не хватает, и рады всем. А в мегаполисах сложнее найти рабочее место.

Сами ребята уже определились со своим будущим. Вячеслав хочет стать детским врачом анестезиологом-реаниматологом, Екатерину привлекает офтальмология. Она уже заключила контракт с одной из челябинских поликлиник и после окончания ординатуры вернётся туда работать.

– Нам никто и не обещал, что через шесть лет мы выйдем из стен вуза кардиохирургами или травматологами, – рассуждает Вячеслав. – Чтобы стать узким специалистом, нужно проходить дальнейшее обучение. Это следующая ступенька, и на неё надо тоже подняться. Раньше диплом об окончании медвуза не давал возможности работать врачом. Для этого надо было пройти годовую интернатуру, и тогда ты получал допуск к работе. Теперь этого нет. Сейчас, сдав аккредитацию, ты можешь приступить к работе, не теряя год, как это было в прошлом году. Два соседних медвуза – в Екатеринбурге и Тюмени – не получили лицензию на интернатуру, и весь поток выпускников хлынул в Челябинск. Соответственно, в интернатуру попали не все.

Сам Вячеслав уже «понюхал пороху». Начинал санитаром в реанимации, теперь уже три года работает на подстанции скорой помощи Челябинска. Говорит, что практики получил больше, чем в университете, и всё – сам.

– Та же сердечно-лёгочная реанимация, которую в вузе мы делали на манекене, а в жизни всё по-другому, – добавляет он. – Кукла не передаёт всех эмоций человека, его боль. И когда ты видишь, как взрослые мужики рыдают от боли за грудиной, то потом ты никогда не забудешь, как оказывать им помощь. Манекен чистенький, гладенький, а в жизни бывают и наркоманы, и асоциальные граждане, работаешь с риском, кто-то нас любит, кто-то – не очень.

– Реформы всегда идут болезненно. Просто никто не знал, в какой момент это произойдет, – отмечает Екатерина . – Настроения среди выпускников разные. Тот, кто не хотел сдавать аккредитацию, теперь воспринимает это болезненно, потому что объём вопросов большой. Многие преподаватели, зная, что нас ждёт, всё-таки старались вложить в нас больше практические навыки, особенно на старших курсах, когда у нас началась поликлиническая терапия, госпитальная, факультетская педиатрия. Но не все. Некоторые, несмотря на новый стандарт образования, учили по старым правилам. Думаю, что со временем это устаканится, и ребята не будут так бояться выходить, получив диплом, в поликлинику. Такой психологический страх есть. Можно год поработать и поступать в ординатуру на следующий год, если снова не изменятся условия.

Говоря о преимуществах новой системы, ребята особо подчеркивали, что русская медицинская школа, в отличие от западной, всегда «стояла у постели больного». Это помогает развивать клиническое мышление, нарабатывать опыт, чтобы лечить больного, помогать ему не по бумажке, а учитывая особенности пациента и опыт. Может быть, новая система образования и позволит решить сразу две задачи: наполнить специалистами первичное звено, а самым целеустремлённым и талантливым – стать узкими специалистами. И не по блату, а по заслугам.