Онколикбез: может ли женщина спастись от рака шейки матки и после этого родить

— Валентина Михайловна, рак шейки матки — это редкость или уже обыденность?

Валентина Нечушкина: В мире он занимает третью позицию по распространённости среди всех онкологических заболеваний, выявляется порядка 500 тысяч новых случаев ежегодно. В России — 16-17 тысяч. (в Челябинской области в 2017 году было выявлено 515 новых случаев рака шейки матки. — Прим. автора). Несмотря на то, что это так называемая визуальная локализация, которую легко заметить просто глазами во время обычного или профилактического осмотра в том же смотровом кабинете или на приеме у гинеколога, почти половина (до 45%) новых случаев заболевания — это уже III-IV стадия, к сожалению. Рак шейки матки — это единственное онкологическое заболевание, для которого существует и первичная, и вторичная профилактика.

— Получается, что рак шейки матки можно предупредить? Другими словами, не заболеть?

В.Н.: Сто процентов случаев этой болезни связано с вирусом папилломы человека. Это распространенная инфекция, которую вызывают более сотни вирусов, из них онкогенных — чуть больше десятка. При этом даже инфицирование онкогенным типом вируса вовсе не означает, что оно обязательно приведет к развитию злокачественной опухоли: рак шейки матки разовьется всего в одном проценте случаев. Первичной профилактикой рака шейки матки или средством борьбы с причиной развития заболевания — вирусом — является вакцинация.

На сегодняшний день существует две вакцины — двух- и четырехвалентные, в скором времени, надеемся, будет зарегистрирована девятивалентная вакцина. Заразиться при использовании вакцины нельзя, потому что в ней нет генетического материала вируса. Вакцина содержит только белок оболочки вируса, который способен вызывать иммунный ответ, существенно более активный, более мощный, более стойкий, чем естественный, как если бы человек переболел этим вирусом. Это ровно такая же вакцина — современная, рекомбинантная, как, например, от гепатита В. В мире она разрешена к применению у девочек, в России — у подростков и молодых женщин. Наиболее эффективна она при использовании ее для девочек старше 9 лет и до начала половой жизни. У детей всегда наиболее активный ответ на вакцину: чем старше человек, тем больше иммунная система истощается, соответственно ее активность ниже.

Вакцинация не заменяет все последующие походы к гинекологу и участие уже в программах вторичной профилактики. Это скрининг рака шейки матки, который позволяет выявить даже не само онкологическое заболевание, а предраковую патологию.

— Что это означает? Это какое-то другое заболевание, которое можно поймать до того, как оно станет онкологическим?

В.Н.: Совершенно верно. Предраковое, или фоновое заболевание — это дисплазия шейки матки. Оно известное, не новое. Считается, что с момента заражения вирусом папилломы человека до развития рака шейки матки проходит порядка семи–десяти лет. Этот процесс имеет несколько фаз: собственно заражение, затем, если организм не сумел побороть, то возникает персистенция вируса, затем — предраковая патология шейки матки и только потом онкологическое заболевание.

— Как можно поймать заболевание?

В.Н.: Очень просто: выявить при неоднократных цитологических исследованиях шейки матки — хотя бы раз в год во время визита к гинекологу. Можно это делать в рамках скрининговых программ. Можно лечить, контролировать — сделать все, чтобы не развился рак шейки матки. Если все-таки он развился, то тоже лечить. Еще двадцать лет назад излечение женщины означало полную потерю ее детородной функции. Постепенно онкологи накопили опыт и поняли, что у части пациенток в таком радикальном удалении нет необходимости. Появились методики органосохраняющего лечения, особенно для молодых женщин. Конечно, для этого нужны определенные условия — если нет метастазов в лимфоузлах, нет опухоли по краю резекции, и стадия заболевания — ранняя.

— Методики, о которых идет речь, для Челябинска новые. Насколько они успешны? Почему их стоит внедрять?

В.Н.: В нашем институте имени Блохина эти операции — уже рутинные. Они выполняются и за рубежом, и во многих центрах в России, например, в Новосибирске, в Томске. В нашем гинекологическом отделении мы стараемся предлагать всем молодым женщинам эту операцию вне зависимости от того, есть у них дети или нет. Наши пациентки — разные, и в 30, и в 32 года, имеют и двух, и трех, и даже четырех детей, и такая необходимость снова родить ребенка может возникнуть после заболевания, года через три — пять лет.

Константин Морхов: Планы меняются, мужья. Многие женщины приходят и говорят — мы во втором браке и хотим иметь общего ребенка. Или — на всякий случай, ну вдруг все потом поменяется.

— Насколько эта методика сложна в исполнении? Что нужно для этого?

В.Н.: Для того, чтобы ее внедрить, нужна хорошая морфологическая служба, чтобы была возможность максимально точно оценить риски, особенно если опухоль большая. Чем меньше опухоль, тем меньше проблем и больше выбор методик. Мы видим, что на Южном Урале активно развивается вся онкологическая служба, и доктора пытаются активно внедрять у себя всё, что появляется за рубежом и в нашей стране. Здесь очень мощная своя школа — и радиологическая, и хирургическая, и химиотерапевтическая, онкоцентр прекрасный, в котором есть большой поток пациентов, которым оказывается онкологическая помощь.

— Как чувствует себя пациентка после такой операции?

В.Н.: Сама по себе операция не повышает риск рецидива болезни. Тем пациенткам, которые не хотят сохранять матку, стараемся ограничить методы лечения тоже. Например, сохранить ей яичники, чтобы избавить женщину от преждевременных климактерических проявлений. По возможности не применять лучевую терапию, что позволит избежать проблем с влагалищем. Женщины продолжают вести обычный образ жизни. Сами эти операции при выполнении всех условий, о которых мы говорили, абсолютно идентичны по прогнозу как при сохранении, так и при удалении матки.

К.М.: Риск существует всегда, это зависит от распространенности заболевания. Наши коллеги очень часто возражают против такой методики, мотивируя это тем, что после сохранения матки не многие женщины решаются на беременность — в среднем, мировая статистика составляет не более 30%, так зачем, мол, так заморачиваться.

— Константин, Юрьевич, а и правда, зачем столько сложностей? Может, лучше по старинке — удалить да и забыть?

К.М.: Хирурги, специализирующиеся на лапароскопических операциях, уверены, что открытые операции являются дополнительным травмирующим моментом для женщины. А вот если операция выполнена лапароскопическим доступом, то мотивация вроде как выше. Но на самом деле это не так: если женщина хочет в будущем иметь ребенка, то она сохраняет это намерение вне зависимости от доступа. Многое, скорей всего, зависит от того, как доктор предварительно беседует с пациенткой, как объясняет ей все последствия и риски, потому что можно успокоить, а можно и так напугать, что пациентка будет согласна на все что угодно. Даже в нашем отделении есть доктора, которые как за эту операцию, так и против.

Есть один момент в защиту этой методики — чисто эмпирически мы заметили на своем опыте, что женщины, у которых выполнена органосохраняющая операция, и матка сохранена, восстанавливаются быстрее по всем параметрам.

— Какие сложности есть в планировании беременности после таких операций?

К.М.: В связи с тем, что отсутствует механизм удерживания плодного яйца в полости матки, беременность должна быть спланирована.

Второй момент — несмотря на органосохраняющий объем, беременность самостоятельно наступает только в 30-40% случаев. В остальных — желательно применение вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ). Это экстракорпоральное оплодотворение (ЭКО) и перенос эмбриона. Поэтому желательно все это проводить в условиях специализированной клиники. А дальше — родоразрешение методом кесарева сечения, и последующего удаления матки не требуется. Возможна даже повторная беременность.

В.Н.: У нас такая пациентка есть. Она прошла лечение, родила и подумывает о следующей беременности.

— Ощущение, что прямо сейчас мы стоим на пороге какого-то решающего перелома в лечении рака у женщин. Подводя итог, все-таки что важно отметить, чтобы и не обнадежить зря, и не лишить надежды?

К.М.: Хирург должен понимать, какой объем операции нужно выполнить. Иначе повышается риск повтора болезни. Второй момент — хорошая морфологическая служба, которая поможет оценить истинное распространение опухоли. Третье — это преемственность. К сожалению, большинство акушеров-гинекологов не знают, что делать с такими женщинами. Они не готовы планировать им беременность, накладывать циркляж, поэтому приходится направлять таких женщин в специализированные центры. Даже в Москве с этим проблемы.

В.Н.: Мне кажется, важнее сказать, что ходить к гинекологу надо, и делать это регулярно, а не только во время беременности. Далее нужно обязательно уточнять, берет ли у вас гинеколог анализ из шейки матки на цитологию, а не только на флору, как это часто бывает. К сожалению, система вызова на скрининг в России не отработана, поэтому женщины сами должны проявлять сознательность. Сдать мазки самостоятельно на цитологию раз в два года — не сложно. Плюс — УЗИ и маммография.