«Мы с врачом часа два плакали»: истории из ветеринарной клиники Челябинска (осторожно, не для слабонервных)

— Женщина приносила кота. У него за полгода было семь-восемь задержек мочи. Это очень острое состояние: сильно страдают почки. Мы настаивали на операции, на стационарном лечении, но хозяйка воспринимала это как что-то ужасное. В очередной раз она принесла кота на прием, половой орган у него был черного цвета. Тогда женщина вскользь упомянула, что решила лечить питомца гомеопатией. Аргументировала тем, что у нее вся семья это принимает и все здоровы. Больше мы ни ее, ни кота не видели, — вспоминает историю из практики ветеринарный фельдшер Алена Ситникова.

Алене — 21. Она три года работает ветеринарным фельдшером в одной из челябинских клиник. Параллельно учится на ветврача в аграрном университете. За это время девушка пережила трогательные моменты, заставившие расплакаться, столкнулась с «непробиваемыми» хозяевами и почувствовала на себе предвзятое отношение из-за возраста. А еще составила свой топ забавных кличек. Как вам, к примеру, кошачье имя Малыш Козел? Публикуем ее рассказ о профессии от первого лица.

Я еще со школы знала, что буду работать с животными. Думала, правда, что устроюсь в какой-нибудь центр реабилитации, буду помогать восстанавливать популяции. Но лет в 14 я шла по городу и у меня на глазах машина сбила собаку. Водитель достал ее из-под колес, швырнул на обочину и уехал. Я подбежала и сидела рядом с этой собакой час, наверное. У меня не было с собой телефона, я не знала, что делать. Никто из прохожих не подходил. Мне было больно от бессилия. Тогда я решила, что хочу помогать вот таким животным. Собака в итоге погибла. Ко мне плачущей подошла прохожая и увела оттуда. Труп, наверное, потом коммунальные службы убрали.

В клинику я пришла уже будучи студенткой. Сначала была ассистентом — укольчик поставить, капельницу, за стационаром следить. Первая смена была тяжелая. За ночь у нас ушло несколько животных. В целом я всегда спокойно относилась к экстренным ситуациям, но до начала работы единственное, что меня пугало — эвтаназия.

У меня были предрассудки на эту тему. Но нужно было увидеть, как это происходит в клинике — быстро и безболезненно. Просто я в школьные годы занималась волонтерством в собачьем приюте маленького городка. Мы однажды нашли сбитую собаку, привезли ее на ветстанцию. Спасти собаку было нельзя, поэтому решили усыплять. Делали это так, как делали бы лет 30 назад. Как правило, в таких местах используют только ксилазин — это препарат, который расслабляет мышцы, но не отключает сознание животного. И в этом состоянии животное эвтаназируют. Но оно видит, чувствует, только шевелиться не может.

Здесь, в клинике, мы сначала вводим внутривенный наркоз, такой же как на операциях. Животное ничего не чувствует, не слышит и не видит. Только потом используем препараты для остановки сердца и дыхания.

Все врачи с первого дня были готовы учить меня. Я и сейчас могу спокойно подойти по любому вопросу. Через несколько месяцев работы ассистентом я вышла в фельдшеры. Для этого нужно было сдать главврачу экзамен, вопросы касались всех ситуаций, которые могут произойти при работе. Фельдшер может вакцинировать, брать кровь, в некоторых моментах консультировать владельцев животных. Также нужно в экстренных случаях уметь проводить реанимацию.

Процентов 60–70 работы как ветеринара, так и фельдшера — это общение с людьми. С хозяевами животных.

Часто вспоминаю грустную историю. Люди зимой нашли в лесу таксу. Были сильные морозы, а это собака с короткой шерстью. Они привезли ее в клинику, не знали, что с ней делать. У собаки было много опухолей: в грудной клетке, в брюшной полости, на молочных железах. Ее пришлось усыпить. Люди, которые ее нашли, оплатили все расходы. Они успели так к ней привязаться, что заказали индивидуальную кремацию, чтобы самим ее похоронить. Когда они ушли, мы с врачом часа два плакали.

У нас есть постоянные клиенты — семейная пара пенсионеров. Им лет 70, они плохо видят. У их кота сахарный диабет. Коту нужно измерять сахар дважды в день и ставить инсулин. И вот они два раза в день, несмотря на погоду, уже несколько лет ходят к нам с котом. Почти всегда вместе, благо живут где-то рядом. Уже со всем персоналом познакомились, на Пасху принесли в подарок 11 куличей. Осенью принесли мне из сада пакет помидоров и огурцов очень вкусных. Иногда они приходят утром, видят, что ассистенту тяжело после какой-нибудь операции, тогда вечером приносят конфетку или фрукты.

Была еще трогательная история. Женщина шла недалеко от нашей клиники и увидела щенка. Он был весь в крови, скулил. Женщина принесла его к нам, оплатила все расходы. Мы щенка вылечили, он только потерял один пальчик. В разговоре клиентка нам рассказала, что они с мужем очень боятся собак и никогда бы себе не завели. Но они с этим щенком так сблизились, что в итоге забрали его домой.

Есть, конечно, и клиенты, которых мне тяжело понять. Приходят, причем иногда ночью или рано утром, говорят, что у них экстренный случай. Начинаешь узнавать, что случилось — оказывается, что у собаки две недели диарея. Или звонят: «У нас собака две недели блюёт. Кажется, ей плохо, да? Нам стоит ехать в клинику?» В таких случаях на приеме вскользь спрашиваем, почему они раньше не пришли, но обычно отвечают, что «думали, что само пройдет» или «раньше такое было, мы смектой напоили и всё прошло, а теперь что-то не проходит». К этому приходится просто привыкнуть.

Раздражают владельцы животных, которые начинают спорить с лечением. Мы работаем по стандартам, которые, в том числе, узнаем от передовых клиник и с курсов. Но есть люди, которые на приеме начинают говорить, что «этот препарат вообще-то убивает». Приходил мужчина с собакой, у которой была печеночная недостаточность. Он начал нам доказывать, что препарат для печени уничтожает печень. Единственным аргументом было то, что его коту когда-то давно «дали такой препарат, а потом кот умер». Через сколько он умер, были ли у него другие серьезные заболевания? Ответа уже не будет. Таким людям обычно очень сложно доказать свою правоту, и они всё равно останутся недовольными.

Иногда встречаются очень нетерпеливые клиенты. Бывает, что мы экстренно начинаем реанимацию, потому что животное в коме, а другой человек в коридоре возмущается, что мы так долго работаем. Воскрешаем, по сути. Как будто не понимает, что от такого никто не застрахован — на столе могли сейчас реанимировать и его питомца.

Вообще, ветеринар — опасная профессия. Мне кажется, опаснее только в заповеднике или зоопарке, где есть крупные животные. Я однажды пришла в клинику в нерабочее время: что-то забрать надо было. Проходила мимо кабинета и увидела, что там врач и фельдшер проводят процедуры коту. Рук не хватало, я решила помочь. Этот кот резко подскочил, цапанул меня по руке, прокусил сустав на безымянном пальце. Потом он подпрыгнул чуть не до потолка и начал бегать по кабинету. Я тогда недели две лечилась: палец почти не работал. До сих пор есть с ним небольшие проблемы. Но надо сказать, что такое нечасто случается. Мы же умеем с животными работать. Просто иногда бывают такие дикие питомцы, что даже хозяева не могут с ними сладить.

Мне нравится спрашивать у хозяев клички питомцев, когда мы заполняем документы. На удивление часто бывает так, что имени животному не дали, поэтому отвечают просто: «кот» или «пес». В моем топе на первом месте котик по имени Малыш Козел. У коллег были кошки и собаки: Цемент, Бетон, Коза, Эскобарсик, Лупыздря, Зигота.

Лучше всего налаживаю контакт с большими собаками — овчарками, алабаями. Они, как правило, воспитанные и как будто лучше тебя понимают.

Некоторых кошек, к примеру, вчетвером надо держать. Сложнее найти подход ко всяким кроликам, ежикам. Они очень маленькие. Принесут на прием 20-граммового мышонка, ты его, если чуть сильнее в руках сожмешь, то раздавишь. Он еще и вертится, кусается.

К любому животному нужно подходить спокойно, показывая, что ты вообще-то уверен в своих силах. Действия должны быть плавными и при этом надо общаться. «Ты мой маленький, мой хорошенький», — вот так говорю.

Самые необычные пациенты — аксолотль и два хамелеона, я их вообще никогда раньше не видела. Змей еще приносят. Их я, во-первых, немножко побаиваюсь, во-вторых, их очень непросто держать. Черепах приносят мягких. Люди их заводят и не знают, что в террариуме нужна ультрафиолетовая лампа. При отсутствии таковой панцирь становится мягким.

Мое «любимое» — это когда оценивают профессиональные навыки исходя из внешности. Есть много молодых специалистов. А у немалой части клиентов почему-то шаблон: молодой — значит тупой. А вот если врач старый и у него борода до колен — он умный. В человеческой медицине, кстати, тоже такое есть.

На самом деле, у молодых врачей более гибкий ум. Нередко они получают больше актуальной информации: смотрят вебинары, проходят курсы. Методы лечения ведь совершенствуются регулярно. При этом у молодых врачей еще нет закрепившихся штампов лечения, которым учили 30 лет назад, но которые сейчас уже устарели.

Ко мне из-за возраста и роста предвзятое отношение до начала приема очень часто. Однажды женщина пришла с маленькой злой собачкой. Когда она увидела меня, начала спрашивать: «Вот эта будет ставить уколы моей собаке?» И что тут ответишь? Ну да, я буду ставить.

Но довольно часто нам администраторы после приемов передают, что такие клиенты делятся, как поменяли мнение: «Такие молодые, а сделали быстро, без проблем».

Но из-за всей этой ситуации у меня сложился страх в будущем выходить во врачи. Скоро я окончу университет и буду выглядеть примерно так же, как сейчас. Мне кажется, что мне будет сложно вести приемы. Не потому что у меня мало знаний, а потому что я выгляжу молодо и не вызываю доверия у клиентов.

Нужно просто учиться разговаривать с людьми. У нас есть врач, которая тоже молодо выглядит. Но она говорит уверенно, объясняет простыми словами сложные темы. И проблем обычно нет.

Со временем, после всех этих историй, я не стала менее сентиментальной. Честно сказать, до сих пор плачу после некоторых приемов или из-за животных на стационаре, которые находятся в безвыходной ситуации. Или когда приходят бабушки, которые собирают последние деньги, чтобы вылечить свою кошку.

Любить животных я не перестала, но я теперь более рационально смотрю на сам процесс смерти, например, на эвтаназию. Хотя сопутствующие обстоятельства все равно могут растрогать.

Откровенно о профессии в рубрике «Что меня бесит» нам ранее рассказывала ветеринарный врач с 17-летним стажем. Многие пункты сошлись с наблюдениями Алены.