В Африке ездят медленно и воруют по-честному

Мой огромный рюкзак признали в аэропорту Шереметьево нестандартным грузом и отправили к самолету на специальном лифте. В этот момент в моей голове промелькнула тревожная мысль: «Что-то мне кажется, что свой рюкзачок я больше уже не увижу!». И что же? Я оказался ясновидцем! Ну, почти…

В аэропорту Найроби мы с напарником Дмитрием Карповым (Петрович) безуспешно ожидали, когда мой рюкзак, как положено, чинно подъедет к моим ногам на ленте транспортера. Увы! Груз куда-то пропал. Начались разборки с персоналом, который нас успокоил: рюкзак, видимо, улетел в другую страну (мы делали пересадку в Дубае), но ничего, не волнуйтесь, он обязательно найдется. Ага, как же, не волнуйтесь! Уже завтра мне предстоит подъем на Килиманджаро. Я что, в футболке туда полезу?

В рюкзаке были теплые вещи, фотоаппаратура и (только не смейтесь!) довольно крупная сумма в американской валюте. Как вы, наверное, догадались, пачка «зелени» была запрятана чисто по-советски – среди носков и трусов. Так что в Кении я оказался почти голым, что меня никак не обрадовало, но присутствия духа все-таки не лишило. Тем более, что Петрович тоже не запаниковал: «У меня деньги есть, надеюсь, что в Аруше что-нибудь тебе купим!».

В Арушу, административный центр Танзании, куда прибывают туристы, решившие подняться на высшую точку Африки – Килиманджаро, можно добраться двумя путями. Первый – самолетом Москва – Амстердам – Аруша. Второй, более долгий, но дешевый, Москва – Дубай (ОАЭ) – Найроби (Кения). От Найроби до Аруши можно доехать на джипе – это займет несколько часов. Мы с Петровичем люди не богатые, так что решили добраться в Арушу через Кению.

Машин на дороге почти не было (трассой ее ну никак уж назвать нельзя!). Кенийские деревеньки являли собой унылое зрелище: на площади каждой деревеньки – помойка, возле которой стоят группы мужчин, которым, как я подозреваю, нечем себя занять – вот и чешут языками. Вдоль дороги – пластиковые пакеты и бутылки. Темнеет в Африке рано (а мы там были по местным понятиям весной), и все погружается в дикий мрак. Электричества практически нет. На пограничном пункте пришлось заполнять документы при свете керосиновой лампы, отчаянно матеря кенийских пограничников. Света в Кении нет, но нет его и в Танзании. В Аруше, как я прочитал позже, живет более 300 тысяч человек, это крупный центр, здесь, кажется, была даже королева Великобритании. Но как-то уж все убого! Мы проехали по узенькой асфальтированной улице и свернули на какую-то, как у нас говорят, проселочную дорогу. Поплутав среди банановых зарослей, наконец приехали в отель. Мать моя! Здесь тоже керосиновые лампы. Бросив вещи в бунгало, мы пошли с Петровичем на ужин и заблудились. Сначала не смогли продраться через заросли бамбука, затем завязли в болоте. Хорошо, что взяли с собой фонарики, а так бы совсем хана! Но вот добрались, наконец, до «ресторана». Здесь, под крышей из пальмовых листьев и приняли решение: завтра едем в Нгоронгоро, а уж потом, когда найдется рюкзак, пойдем на штурм Килиманджаро. Так и сделали…

Наш джип лениво плыл по рыжему морю саванны. 200 километров от Аруши до Нгоронгоро мы должны были преодолеть за пять–шесть часов. Впереди был крутой горный подъем. Пейзаж кругом однообразный, и Петрович начал намекать водителю по имени Беда на предмет увеличения скорости:

– Скажи, Беда, какая предельная скорость на дорогах Танзании?

– 80 километров в час…

– А дорожная полиция у вас есть?

Беда отвечал, что есть, но в саванне полиция встречается редко. Однако рисковать не стоит: вдруг из-за ближайшего баобаба неожиданно появится танзанийский «гаишник» и выпишет штраф за превышение скорости? Петрович, узнав, что африканские лихачи отстегивают полиции всего лишь по 20 долларов, предложил:

– Гони, Беда, мы заплатим!

Беда помолчал, пошмыгал носом, и виновато ответил:

– Честно говоря, мой старичок Land Cruiser разгоняется больше 80 километров только с горки…

Три миллиона лет назад вулкан Нгоронгоро был похож на гигантский котел. По одним источникам диаметр этого котла составляет 14,5 км, по другим – 20. Потом лава застыла, образовав почти идеально ровную поверхность. Сейчас кратер вулкана представляет модель Африки – здесь есть и саванна, и джунгли, и болота, и озера. В заповеднике, окруженном кольцом гор, бродят стада буйволов, антилоп, зебр и других травоядных, которым не дают дремать львы, гиены и леопарды. Говорят, что при желании звери могут вырваться из плена вулкана, однако они никуда не уходят. Видимо, их все здесь устраивает.

«Котел» Нгоронгоро открылся неожиданно. Воздух был прозрачен, видимость – идеальная. Казалось, что до дна можно достать рукой.

Наш отель висел на краю горы, как ласточкино гнездо. На балконе стояла огромная подзорная труба. Беда посмотрел в нее, чуть-чуть повертел в стороны и сказал:

– Элефант!

Мы заглянули в трубу и увидели слона, который неторопливо объедал ветки какого-то дерева. Беда сказал, что завтра мы увидим слонов очень близко.

И не соврал.

В шесть часов утра мы спустились вниз по единственной дороге. По пути встречались масаи – аборигены здешних мест, завернутые в клетчатые одеяла. Масаи – смелые охотники. Еще не так давно масай мог стать мужчиной только после того, как убьет льва копьем. В руках здешних мужчин мы видели чаще палки, чем копья.

Звери стали попадаться почти сразу. Зоркий Беда передал мне бинокль: «Симба!». По-нашему – лев, а по-африкански – «симба» лежал метрах в двухстах, не поворачивая к нам головы. Потом мы увидели страусов, которые нагло перебегали дорогу.

Когда участок саванны закончился, мы заехали в лес. Здесь мы насчитали около десятка слонов, которые ломали ветки деревьев. Непонятно, как они до сих пор не уничтожили здесь весь лес? Обезьяны подходили к машине и выразительным взглядом просили что-нибудь вкусненькое, но, увы, кормить зверей в заповеднике строго запрещено.

Из кустов выскочил леопард и мгновенно залез на дерево. Пятнистую кошку заметить было почти невозможно – леопарда выдавал лишь чуть подрагивающий хвост, который он опустил с ветки.

Мы остановились на завтрак возле небольшого озера. В воде лежало несколько бегемотов. Беда предупредил нас, что есть нужно только в салоне автомобиля – некоторые наглые птицы пикируют сверху и вырывают пищу из рук. Колбасы не жалко, но можно получить травму. Пока мы завтракали, мимо нас, метрах в двадцати, прошло стадо зебр.

Часов около десяти мы заметили лениво бегущих гиен. Животы гиен болтались чуть ли не до земли. Проехав дальше, мы увидели грифов, доедавших то, что осталось после трапезы львов и гиен. «Буффало!» – пояснил гид. В это утро охота была удачной – львы завалили шесть буйволов!

Потом мы увидели целые стада этих самых буйволов, зебр (охота закончилась, и зебры подпускали сытых хищников совсем близко), бородавочников, шакалов и носорогов. Подъехали к семейной парочке львов. Сытые кошки позволили приблизиться до пяти метров, и лениво дремали на солнце. В содовом озере бродили розовые фламинго. В Нгоронгоро есть все, кроме пустыни, и за день вы сможете увидеть почти всех зверей, обитающих в Африке. Этакий зоопарк, но без клеток и вольеров.

Мы спрашивали сотрудников национального парка: «Не было ли случая, когда симба закусывал зазевавшимся туристом?». (Кстати, здешние львы особенные – они носят черную, а не рыжую гриву). В ответ нам улыбались и разводили руками. Водитель Беда тоже ответил расплывчато: «Бывает…».

Стены кратера довольно высокие – метров 600, но не очень крутые. При желании звери могут без труда подняться на край чаши кратера. Поэтому, когда мы вечером вышли из отеля и решили чуть-чуть прогуляться вниз, из кустов тут же вылез товарищ с автоматом: «Назад, сэр!».

Местные племена масаев время от времени ведут маленькие междоусобные войны. Захотелось, например, молодому человеку жениться, а своих коров для выкупа невесты нет. Что делать? Идут в набег на соседнюю деревню, угоняют коров. Через некоторое время соседи совершают ответный визит – с копьями или винтовками. Все как в прошлом у нас на Кавказе. Так что путешествовать по Танзании лучше все-таки в сопровождении сотрудников местных турагенств.

Туристам, приезжающим в Танзанию, чтобы подняться на Килиманджаро, обычно предлагают посетить Нгоронгоро уже после покорения этой самой высокой вершины Африки. В силу вышесказанных обстоятельств мы поступили наоборот, и сделали правильно. Нгоронгоро лежит на высоте 2 500 метров над уровнем моря. Два дня, проведенных здесь, помогли нам немного акклиматизироваться на высокогорье. И когда мы с Петровичем пошли на Килиманджаро, переносить подъем было уже легче, горная болезнь – «горнячка», нас миновала.

Эрнест Хэмингуэй писал о трупе леопарда, найденном в снегах Килиманджаро. Сейчас, перечитывая этот рассказ, мне становится просто смешно. Классик ради красного словца явно перемудрил: зачем леопарду лезть на высоту шести тысяч метров, где холодно, нет воздуха и нечего есть? Леопарду и в Нгоронгоро очень хорошо!

А что же рюкзак? Он действительно нашелся. Рюкзак был запломбирован, но по весу сразу чувствовалось, что чья-то черная рука в нем уже побывала. Так и есть! Меня обворовали, но почти по-честному. Цифровой фотоаппарат взяли, пленочный оставили. Пленки с высокой чувствительностью забрали, с низкой – не тронули. И так далее. Самое главное, что деньги не нашли! Ну не догадались пошарить в моих трусах африканские прохиндеи…