Взрывная тишина: фильм 74.RU о трагедии в Магнитогорске, исламистах и молчании следствия

К годовщине трагедии в Магнитогорске 74.RU снял фильм «Взрывная тишина» — о взрыве дома, найденной в урне бутылке с порошком и поражающими элементами, расстрелянной маршрутке и исламистах. Мы собрали ранее не публиковавшиеся подробности тех событий.

На протяжении года 74.RU вёл журналистское расследование трагедии в Магнитогорске, случившейся 31 декабря 2018-го. Корреспонденты провели в командировках несколько недель, пытаясь разобраться в причинах взрыва в доме на Карла Маркса, 164 и взрыва в маршрутке. Мы рассказывали о том, как нашли взрывное устройство на остановке, кто погиб в обстрелянной «Газели», как эти люди пришли к исламу и что говорят их семьям. Теперь представляем вам общую картину и новые детали.

Около шести утра спортсмен Алан Абдуллаев проснулся, чтобы сделать утренний намаз. Молодой парень уже собирался пойти в душ, как услышал сильный грохот, от которого задребезжали стёкла в рамах. Алан выглянул в окно, но ничего не увидел, кроме плотного чёрного дыма. Балкон соседа был весь в осколках.

Первая мысль — взорвалась чья-то машина. Молодой человек, не раздумывая, переобулся и выскочил на улицу. В темноте под ногами хрустели обломки. По-прежнему ничего не было видно, и он направился на крики людей. Только спустя пять минут ему удалось разглядеть, что именно произошло.

Пока все спали, дом, находившийся в 150 метрах от его пятиэтажки, буквально разорвало на две части. Десять этажей седьмого подъезда в один миг рухнули, погребя под собой десятки квартир и их хозяев. Устояла только одна фасадная стена.

На разных этажах в ночи были видны всполохи огня, в руинах кто-то громко кричал.

— На улице уже столпились люди. Молодежь стояла просто, снимала на телефон, старики плакали, — вспоминает спортсмен. — Я заметил на третьем этаже женщину, она звала на помощь. Но никто не спешил к ней. Рядом со мной был парень Владимир, мы вместе с ним побежали по обломкам вверх. Он сказал мне, что ему стыдно: местные стоят, а я, уроженец Узбекистана, борюсь за чужую жизнь. Я ответил, что делаю это от чистого сердца.

Позже Алан заметил под камнем молодого мужчину — Шухрата Ульфатова, который при взрыве потерял беременную жену и троих детей. Он был жив, но быстро достать его не удалось. Через пять минут подъехали спасатели, и парень первым делом привёл их к найденному пострадавшему. Вызволить его из-под груды бетона — было самое сложное. На это ушло несколько часов.

— У него были сломаны нога и рёбра. Инструментом нельзя работать, и мы ковыряли арматуру голыми руками. Руки были в ссадинах, да ещё мороз, а я без перчаток, потому что, когда выбегал из дома, даже не думал о них, — рассказывает Алан. — Шухрат жил на шестом этаже и каким-то чудом очутился на третьем, в чужой квартире. Как это произошло — я сам в шоке. Судьба.

Спортсмен познакомился со спасателем Евгением и с шести утра до трёх часов дня помогал ему работать на завалах. Временами от взорвавшегося дома откалывались куски и падали сверху. Один такой сильно ударил Евгения по голове. Он предупредил своего помощника о возможной угрозе, но тот только махнул рукой и продолжил поиски людей.

До сих пор Алан вспоминает момент, как услышал из-под груды бетонных плит и мебели чей-то детский плач. Он сказал об этом сотрудникам МЧС, но те не поверили, сказали не обращать внимания — это может быть кошка. На следующий день на этом месте нашли чудом выжившего одиннадцатимесячного малыша Ваню Фокина.

Спортсмен уверен: если бы на завалах работало больше людей, можно было бы спасти намного большее число пострадавших. Но мобилизация происходила долго, кроме того, сотрудники оперативных служб опасались обрушения устоявшей части подъезда.

Сам Алан спас восьмерых человек. По именам из них помнит только Шухрата Ульфатова, Юлию Гаврилову и её сына Сергея — того самого школьника, которого в день трагедии навестил в больнице прилетевший в Магнитогорск президент Владимир Путин.

— Думаю, что некоторые люди от мороза погибли и от нехватки кислорода. Но это моё личное мнение, — продолжает Алан. — Мне самому в первый день не было страшно, осознание пришло гораздо позже, уже после разговора с моими переживавшими родственниками. Стресс неделю был. Такое не забудешь, это на всю жизнь.

Молодой человек оказался на месте взрыва практически сразу, но запаха газа он не почувствовал, поэтому подумал, что в доме произошёл теракт.

Силовики проверили Алана. Он вспоминает, что после обрушения дома массовые рейды среди мигрантов проводили потом целый месяц. Нашего героя в итоге наградили, но из-за проблем с документами депортировали на родину на три месяца. Там он считал дни, когда снова вернётся в Россию.

В Магнитогорске у молодого человека живут родные, есть много друзей, в том числе тех, которые работают в полиции и Росгвардии. Алан мечтает получить российское гражданство, отслужить в армии и попасть на работу в ОМОН. Он проходил обучение на кинолога и хотел бы служить по этой профессии.

— Мне предлагали получить бесплатно образование, но я отказался, так как помогал тогда бескорыстно, — очень по-простому, без патетики, рассказывает спортсмен. — За Россию я жизнь готов отдать.

Стена непонимания

Каждое утро в шесть часов в пожарно-спасательной части № 25 происходит подъём всего личного состава караула для подготовки к сдаче дежурства. Но 31 декабря всё пошло не по плану. Суточная смена сотрудников МЧС растянулась на два дня.

Помощник начальника караула Григорий Брылин вспоминает, что в тот день в шесть утра все поднялись, рассчитывая сдать смену и ехать домой, но в этот момент поступил звонок о взрыве. Что конкретно случилось и какого масштаба — никто не знал.

Спустя три-четыре минуты машины МЧС уже были на месте. Спасатели остановились у дома со стороны проспекта и увидели только, что в арке произошёл какой-то обвал. О том, что за устоявшей стеной подъезда ничего больше нет, узнали позже — когда направились осмотреть дом со двора. Сотрудники МЧС признаются, что не были готовы к такому. Первым делом они бросились на поиски людей и приступили к тушению возгорания, начавшегося при обрушении.

Всех, кто был в уцелевших квартирах до третьего этажа, выводили на крышу пристроя — магазина «Зори Урала». Остальных спускали с помощью высотной техники.

— Пока лестниц не было, мы друг друга подсаживали руками, чтобы забраться в квартиры, — рассказывает Григорий Брылин. — Когда подъехали к дому, на улице было ещё темно, и то, что наверху находились неупавшие конструкции, мы не видели. Зато когда рассвело, стало заметно, что над нами всё это время висели плиты.

Спасателям, уже, казалось бы, привыкшим к самым разным опасностям, стало страшно от осознания, что в любой момент плиты могли рухнуть на них. Но, как утверждает сотрудник МЧС, это никак не повлияло на помощь людям — к тому моменту всех выживших жильцов седьмого и восьмого подъездов эвакуировали.

В те дни спецслужбы упрекали в бездействии. Магнитогорцы рассказывали, что долго ещё слышали крики пострадавших, в то время как спасатели стояли и никак не начинали поисковую операцию непосредственно в районе завалов.

Григорий Брылин с этим не согласен. Говорит, что было слышно только тех, кто находился на поверхности. Они могли дышать и свободно говорить. Под обломками же была тишина.

— Долго надеялись найти живых, ведь бывает, что внутри остаются отверстия, лазы. Но с каждым днём, с увеличением списка погибших в это верилось всё меньше и меньше, — признаётся Григорий. — Ваня Фокин — это удивительная ситуация. Возможно, он как раз и оказался в некой закрытой капсуле, где его грело своё же тепло. Всякие факты бывают в нашей жизни — и объяснимые, и необъяснимые.

«Дом упал, Ваня остался там»

Спасение Вани его родители Ольга и Евгений Фокины называют не иначе как чудом. Оба до сих пор очень тяжело возвращаются к воспоминаниям о том, как переживали 34 часа, пока сын находился под завалами.

30 декабря дома уже стояла наряженная ёлка, комната была украшена, а на балконе лежали заранее приготовленные подарки двум сыновьям — трёхлетнему Диме и 11-месячному Ване. Оставалось только сделать салаты на новогодний стол.

Евгений не должен был работать, но коллега попросил подменить, и 30-го вечером он пошел на ночную смену, а Ольга с двумя детьми легли спать. В полшестого утра старший сын проснулся, и понадобилось какое-то время, чтобы заново его уложить. Сама Ольга не спала, лежала с закрытыми глазами. Вдруг — жуткий скрежет, запахло пылью.

— Мы провалились. Упали с четвёртого этажа вместе с диваном. Я встала в одной ночнушке, немного постояла, потом сообразила, что надо выходить. Схватила, что было под рукой — одеяло и сына старшего — и пошла, — рассказывает Ольга Фокина, делая паузу после каждого предложения, чтобы перевести дыхание. — С правой стороны что-то белое виднелось, оказалось, это был снег. Вышла в ту сторону по развалам в арке на проспект Карла Маркса. Там были камни, плиты — всё вперемешку.

Раздетых женщину и ребёнка сразу же усадили в машину ЧОПа, охранявшего магазин в их доме. Экипаж предприятия одним из первых по тревоге приехал на место взрыва.

Ольга позвонила мужу и коротко сообщила: «Дом упал. Ваня остался там».

— Я сначала не понял, как это «упал», — вспоминает Евгений. — Так как под нами арка была, думал, может, просто сгнили полы и упала конструкция? Но Ваня остался там… У меня паника. Как так? На улице холодина. Я тут же позвонил начальнику смены, сказал, что дом рухнул, ребёнок там. Меня отпустили. Приехал, а там как в фильмах: суматоха, машины скорой, МЧС. Встретил жену, она вся в ссадинах. Во двор не пускали никого. С наружной стороны лестницу приставили, а у нас окошки как раз выходили на крышу магазина. Показываю на балкон: «За ним комната, там ребёнок лежит, его надо как-то доставать». А мне сотрудник МЧС говорит, что там в принципе ничего нет. Темно было, я сначала даже не понял, о чём он. И только когда обошёл дом, мне стало ясно, что значат слова «за окном сразу улица».

Дальнейшие часы Фокиных были наполнены шоком и растерянностью. Они ходили в штаб, ждали каких-то известий у дома, предпринимали попытки самостоятельно найти сына, а вечером от родителей звонили на горячую линию. Но новостей о Ване так и не было.

Утром 1 января Евгений снова отправился к дому, ощущая уже безысходность. Сутки прошли, а ребёнок до сих пор там. Мужчина вспоминает, как подъезжал тогда к дому и ревел.

— Мне его надо было просто в руки взять, в любом состоянии. Единственное, чего я боялся: что он выжил при падении, но потом замёрз. Это же самая страшная смерть. Эта мысль не покидала меня всю дорогу. Лучше сразу погибнуть, без мучений, — говорит отец. — На завалах я особой активности не увидел. Ни тепловых пушек не было, ничего. Когда я туда пришёл, там работал один погрузчик. Аккуратно ковшом поддевал — увозил, поддевал — увозил. У меня нервы сдали, я подошёл к спасателям, показал, где примерно может находиться Ваня. Они начали делать нишу, но через 15–20 минут остановились, потому что начали разбирать со двора, а с двух сторон нельзя.

Евгений оставил номер своего телефона, попросил позвонить, когда возобновят работы в заваленной арке, чтобы помочь. Они с женой отправились в штаб.

— Я тогда жене говорю: «Оль, что вообще происходит? Это с нами что ли всё это случилось?» Такое осознание приходит-приходит... — вспоминает Евгений.

А потом — телефонный звонок: «Сына нашли. Живой».

В столичной клинике Ваню выхаживали полтора месяца. Врачи не переставали удивляться — как он остался жив. Сейчас ребёнок практически полностью восстановился. О случившемся напоминает только то, что малыш прихрамывает на одну ножку, но и это поправимо. В будущем родители планируют отдать обоих сыновей в спорт.

Живёт семья совсем недалеко от прежнего дома — в 800 метрах. Ольга говорит, что привыкли к этому району — всё рядом. Правда, место взрыва теперь стараются обходить стороной. Слишком тяжело всё это вспоминать.

«Как это так — были… и нет»?

В 6:08 дежурный диспетчер передал информацию о ЧП в скорую помощь. Медикам сообщили, что дом частично обрушился. По прогнозам МЧС на тот момент, пострадать от взрыва могли 133 человека, из них 24 ребёнка. С ближайшей подстанции сначала направили пять бригад. А в 6:35 у дома на Карла Маркса, 164 работали уже 12 машин неотложки.

31 декабря врачи оказали помощь 16 жильцам дома. С завалов в больницу увезли четверых: 13-летнего школьника Сергея с травмами головы, ушибами и обморожением пальцев ног. Госпитализация также потребовалась 65-летней женщине и 52-летнему мужчине, которых удалось быстро достать из-под завалов.

Самый тяжёлый пациент того дня — 26-летний Шухрат Ульфатов. Дом обрушился рано утром, а в больницу он попал только к 13 часам. Молодой спортсмен, помогавший пострадавшим, увидел его под плитами сразу, но достать его не получалось.

— Где-то в 11 дня мне позвонил врач, который дежурил на месте происшествия, и сказал, что под завалами есть живой человек, — рассказывает старший врач смены станции скорой помощи Ирина Баринова. — Я говорю: «Вы понимаете, что мы не можем туда к нему сами полезть. Пусть спасатели идут». А он: «Спасатели не могут [оценить состояние пострадавшего]. Можно я туда залезу? Они меня подстрахуют, я хотя бы узнаю, что с этим человеком. Я разрешила, если только это не будет угрожать жизни самого врача. Он не должен был этого делать, но всё-таки добрался до мужчины, сделал ему обезболивающий укол и сказал спасателям, что зажато и как можно его быстрее оттуда достать.

Медики круглосуточно дежурили четыре дня, до последнего надеясь, что найдётся кто-то ещё живой. Но спасти удалось только одного Ваню Фокина — 1 января.

Мальчика достали из-под завалов спустя 34 часа после обрушения. В крайне тяжёлом состоянии на самолёте его доставили в Москву.

Врачи признаются, что трагедия стала для них большим потрясением. Каждому хотелось сделать так, чтобы пострадавшие испытывали как можно меньше боли: элементарно обнять их, согреть. Ведь многие в это время спали и на улице оказались раздетыми.

— Про Новый год мы вспомнили, честно говоря, только в два часа ночи, когда нас стали поздравлять. Сначала мы даже не поняли, что он наступил, нам просто не до этого было. Но при этом ни один фельдшер, ни один врач не пожаловался на то, что работы много. Ведь с нас никто не снимал и нашу основную работу — обслуживание вызовов, — отмечает Ирина Баринова. — У нас у всех есть дети, у большинства ещё живы родители. И конечно, то, что так много людей одномоментно погибло, это психологически очень трудно пережить. Как это так — были… и нет их?!

В первые 10 дней за медицинской помощью в больницы Магнитогорска обратились 119 пострадавших, за психологической помощью — 112 человек. В результате взрыва погибли 39 человек, в том числе шестеро детей.

Месяц обманывали, что дети живы

Сразу троих детей и жену, которая на тот момент была беременна ещё одним ребёнком, потерял уцелевший при падении с шестого этажа Шухрат Ульфатов. По документам они не имеют к нему отношения. Чтобы получить гражданство, Шухрат официально женился на другой женщине, но жил с мамой своих детей. И в рассказах, воспоминаниях мужчина постоянно называет погибших своей семьёй.

Последний вечер, проведённый с женой и детьми, и кошмарное утро 31-го декабря он помнит поминутно.

В десятиэтажку на Карла Маркса, 164 семья Ульфатовых заселилась в конце лета 2018-го — за пять месяцев до случившегося. Шухрат устроился продавцом на уличную точку недалеко от дома, а его жена занималась хозяйством и детьми.

Зимой мужчина продавал новогодние товары, поэтому к концу декабря приходил домой поздно. Сил хватало только на недолгие игры с детьми, после чего вся семья ложилась спать.

Так было и 30-го числа. Шухрат вернулся с работы уставший, на пороге его встретил младший сын Мухамад и по обыкновению спросил, принёс ли отец ему гостинцы.

Рассказывая о детях, Шухрат до сих пор говорит в настоящем времени. В телефоне у него десятки фото и видео с ними — совместных песен и игр.

— Вот у старшего в садике 26 декабря ёлка была, — показывает он нам запись. — А это мы дома в кухне с ними танцевали и пели 30 декабря. Это их последний день.

Когда квартира начала рушиться, отец семейства сразу проснулся. Он спал отдельно и ничем помочь своим родным не смог. Их понесла общая масса плит в самый низ, а его отбросило в сторону лифта.

— Я был как в домике. Пока летел, ударялся то о диван, то о бетон. Всё это время я был в сознании, — вспоминает он. — Плитами зажало ноги так, что выбраться самостоятельно было невозможно. У меня были сломаны рёбра, стало больно лежать. Бетон играл — приходилось руками за что-то держаться, чтобы хоть как-то зафиксироваться. Я задыхался от пыли и дыма, но о себе не думал. Думал о жене и детях: если они погибнут, я не смогу жить.

В темноте обездвиженный мужчина заметил Алана — тот с включенным фонариком на телефоне разыскивал людей. Шухрат позвал его и стал просить, чтобы спасли детей. Чтобы успокоить взволнованного отца, спортсмен соврал ему, что всех нашли, вытащили с помощью крана — с ними всё в порядке.

Шухрат потерял сознание уже в больнице и провёл в коме четыре дня. Когда очнулся, из-за трубки в горле не мог говорить. В реанимации он жестом попросил ручку и бумагу и написал: «Как семья»? И снова получил ответ, что с ними всё в порядке, они уехали к бабушке с дедушкой на родину — в Таджикистан.

Всё время, что Шухрат был в больнице, родители по телефону каждый раз придумывали причины, почему не могут передать трубку его жене и детям.

Тела детей и жены Шухрата действительно увезли в Таджикистан и там похоронили рядом с домом. Отец выжившего мужчины Махмадшо Ульфатов подавленно рассказывает, что каждое утро мать ходит на могилы и плачет, не в состоянии принять их смерть.

— Когда обрушился дом, я сразу прилетел в Магнитогорск, — говорит дедушка детей Ульфатовых. — Я был в морге на опознании. Невозможно смотреть было — травмы очень тяжёлые. Причину смерти в свидетельстве не читал. Старший внук от холода, по-моему, умер. Он меньше всех [физически] пострадал, только волосы были полные стружки. Невестка беременная была — два месяца до родов оставалось. Ждали мальчика, имя уже было придумано — Саид. Нас спросили, доставать его? Мы сказали — нет. Пусть только четыре гроба будет, иначе бабушка умрёт. Тяжело, конечно, было Шухрата обманывать. По телефону мы с ним смеялись, а как заканчивали разговор — плакали.

Правду Шухрату сказали только через месяц, когда его выписали из больницы. Для этого домой пригласили муллу. Тот рассказал, что жену и детей не спасли.

— Тогда я сдался, — говорит, задыхаясь, отец — Если Аллах их взял, мне нечего сказать.

Дворник-сапёр

70-летний дворник Салават каждый день подметает остановку у одного из самых крупных торговых комплексов Магнитогорска — «Континент». ТРК находится в нескольких кварталах от рухнувшего дома и всего в сотне метров от главной городской площади.

31 декабря он весь день пробыл на месте взрыва — на Карла Маркса, 164. А утром 1 января вышел на работу. По обыкновению Салават подошёл к урне, чтобы убрать мусор. Но пакет, лежавший внутри, показался каким-то подозрительным: был слишком плотный и тяжёлый. Тогда мужчина подозвал знакомого, чтобы тот посмотрел находку. Пока дворник взялся за метлу, приятель разорвал пакет и отпрянул от него с криками: «Там что-то серьёзное!»

Дворник подбежал и увидел внутри пятилитровую пластиковую бутылку. По словам Салавата, из горлышка торчала трубка от фейерверка, а внутри виднелся порошок и поражающие элементы: гайки, куски арматуры, болты. Сама бутылка была обмотана разноцветными проводами с телефоном на конце.

— Я сразу подумал, что это самодельное взрывное устройство, — вспоминает Салават.

В разговоре с нами дворник с лёгкостью жонглировал специфической терминологией — СВУ, ВВ (взрывчатое вещество), поражающие элементы. Оказалось, что Салават имеет воинскую специальность сапёра. Он получил её в молодости во время двухлетней службы на Тихоокеанском флоте.

Салават связал взрыв дома и обнаружение устройства, похожего на бомбу. Он забежал в киоск на остановке и попросил продавца вызвать полицию, но та наотрез отказалась. Тогда он сам набрал 112. На том конце провода ему не сразу поверили, и спецслужбы пришлось прождать не меньше часа. Зато когда прибывшие полицейские на месте увидели, о чём речь, вызвали пожарных, кинологов, сапёров. Территорию оцепили.

— Порошок из бутылки при переносе пакета вывалился. Его быстро собрали и увезли через остановку — там находится городская экспертиза, — рассказал Салават. — В обед в этот же день меня вызвал следователь. И пока я ему всё подробно рассказывал, в кабинет вошёл другой сотрудник и говорит: «Там ВВ». ВВ — это взрывное вещество, я сразу понял, что это такое.

На следующий день дворника снова вызвали на допрос, уже в ФСБ. И опять он невольно услышал служебную информацию.

— По рации передают: «Стрельба!» — «Где?» — «Там!» Я сижу слушаю, — рассказывает наш собеседник. — Оказывается, к «Континенту» подъехала старая-старая маршрутка. Видимо, хотели устроить взрыв, но не смогли. Потом с полицией началась перестрелка, погоня, а потом на остановке маршрутка взорвалась.

Салавата попросили никуда не уезжать из региона, объяснив это тем, что его снова могут вызвать на допрос. Но в течение года его показания об обнаружении начинённой бутылки больше никому не понадобились.

Дворник обижается: возможно, своим неравнодушием он спас не одну жизнь, но силовики открещиваются от находки. Салавату и не нужна публичная признательность. Со слезами на глазах пенсионер говорит, что был бы просто рад пожатию руки. Но всё сейчас выглядит так, будто бутылки с проводами и не было вовсе.

Тотальная зачистка на улице Правды

Маршрутка взорвалась около 23 часов 1 января у главного ледового городка, в котором ещё гуляли люди. Своё движение она закончила на пересечении проспекта Карла Маркса и улицы Правды, где и рванула

— Я был дома, отдыхать лёг и вдруг услышал сильный хлопок. Мне показалось, что это фейерверки. Но потом хлопки так усилились, что задрожали все стёкла. И это не один раз, — рассказывает свидетель взрыва маршрутки Константин. — Я выглянул в подъезд и услышал от соседей, что это был взрыв. А потом в кухонном окне увидел горящую «Газель». Оцепление возле неё появилось моментально, как будто силовики там сразу были. Я их видел с автоматами в руках.

Тут же подъехали пожарные и быстро потушили пламя. А вот спецслужбы ещё долго работали. По словам свидетелей, их действия больше напоминали тотальную зачистку.

— Они делали осмотр, прочёсывали допоздна, пока до асфальта всю наледь не соскребли. А потом машину («Газель») эвакуировали, — говорит Константин. — У меня есть свой опыт, наблюдения: баллоны разрываются с большими осколками. Очень сильный должен быть взрыв, чтобы баллон взорвался. Вообще они рассчитаны на то, чтобы не взрываться ни при каких условиях. Хотелось бы услышать причины случившегося, ведь это касается нашей безопасности. Но всё, к сожалению, спустили на тормозах.

По данным 74.RU, во взорвавшейся маршрутке в ходе операции силовиков погибли трое: водитель Махмуд Джумаев, Алишер Каимов, Альмир Абитов. Все трое перед взрывом дома расстались с семьями и уволились с работы.

Махмуд Джумаев. Приехал в Магнитогорск из Узбекистана много лет назад. Был женат на местной, у них двое детей. Семья распалась из-за желания Джумаева обратить детей в ислам. Работал водителем маршрутки. Уволился за неделю до взрыва дома.

Алишер Каимов. Выходец из Средней Азии. Три года работал водителем маршрутки. За три месяца до взрыва дома увёз семью на родину. Вернулся в Магнитогорск, уволился и поселился в общежитии с другими исламистами.

Альмир Абитов. Мать русская, отец из Средней Азии. Вырос в селе Кирса под Магнитогорском. Был женат на соседской женщине, у них четверо детей. Владел автосервисом, где обслуживали маршрутки. Несколько лет назад вместе с женой сменил веру на ислам. Ушёл из семьи за полгода до взрыва дома.

18 января запрещённая в России террористическая организация ИГИЛ взяла ответственность за взрыв дома в Магнитогорске. В тот же день Следственный комитет России выпустил пресс-релиз, в котором заявил, что приоритетная версия следствия — взрыв бытового газа. Представители СК призвали «не доверять сообщениям террористических организаций, которые, как известно, приписывают себе все резонансные происшествия в разных странах мира».

С тех пор Следственный комитет не сделал ни одного заявления по расследованию гибели 39 человек в Магнитогорске.

Причиной взрыва дома в Магнитогорске год назад был бытовой газ, другая информация не соответствует действительности, заявил 27 декабря пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков. Его слова приводит ТАСС.

— Сразу [после трагедии] эксперты вынесли вердикт, экспертная информация свидетельствует о том, что подобные слухи являются не чем иным, как слухами и не соответствуют действительности, — сказал представитель Кремля журналистам, отвечая на вопрос о существующем мнении, что причиной мог быть теракт.

Дмитрий Песков подчеркнул:

— Причиной этой трагедии стал взрыв газа, здесь нет никаких новых элементов, темы для обсуждения.

74.RU встретился с главным инженером управляющей компании ТЖХ, обслуживающей дом на Карла Маркса, 164, Андреем Овчинниковым.

Специалист рассказал, что УК обязана проводить осмотры дома дважды в год — весной и осенью. В 2018 году такая проверка прошла перед началом отопительного сезона. Нареканий по состоянию дома не было.

— Требовались только штукатурные и окрасочные работы. Дополнительных требований не было. На газ никто не жаловался. Запах газа все чувствуют. Если есть запах газа, все звонят в аварийную службу. Звонков не было, — утверждает Андрей Овчинников. — К нам как к управляющей компании [у следствия] претензий не было. По причинам определились — взрыв газа. А почему произошла его утечка — залитая конфорка? До сих пор, я по крайней мере, не знаю, что предшествовало утечке.

За этот год мы направили в Следственный комитет РФ несколько запросов с просьбой прокомментировать механику взрыва в доме и назвать причины взрыва маршрутки и личности погибших в ней. Но каждый раз приходил один и тот же ответ. Последний мы получили при подготовке этого материала. Формулировка осталась прежней — предварительное следствие продолжается, предоставление дополнительных данных противоречит закону.

Семья Фокиных, как и родные других жильцов подъезда, в первые же дни января была признана потерпевшей по уголовному делу о взрыве в доме. По словам Евгения, зимой он даже получил письмо от СК с вопросом, хотел бы он получить результаты расследования.

— Конечно, хотел бы, — удивляется такой постановке вопроса Евгений Фокин. — Я ответил, что да. Но пока ни слуха, ни духа. Правду всё рано никто не скажет У меня своё мнение, у них — своё. Я думаю, если бы расследование какое-то проходило, можно было бы по весне уже что-то рассказать, что произошло. Но молчат же, ни по телевизору не говорят, ни нам уведомление не присылают. С материалами дела ещё не знакомили. Допрашивали только 31 декабря и всё. Говорят: «Подождите, идёт следствие». Ну, оно 10 лет так будет идти, пока все забудут.