Юрий Фаворин, пианист: «Предпочитаю общаться со слушателем на равных»

19 февраля в рамках программы «Звезды XXI века», созданной при поддержке Министерства культуры РФ, в Челябинске выступит пианист Юрий Фаворин (Москва). Музыкальные критики не жалеют громких эпитетов, когда говорят об исполнительских талантах этого музыканта. С раннего детства Юрий Фаворин проявлял необычайные способности – в шестилетнем возрасте не только знал симфонии Бетховена и Чайковского, но мог отличить, в чьем исполнении они звучат. В специальной музыкальной школе имени Гнесиных он обучался одновременно игре на фортепиано, блок-флейте, затем – кларнете и занимался композицией. Вот почему разговор с Юрием Фавориным хотелось начать с вопроса: а было ли у него детство?

– Юрий, сегодня вас часто называют неординарным пианистом, а в детстве вам говорили, что вы особенный ребенок, не такой как все?

– Музыкой я начал заниматься рано, в пять лет поступил в специальную музыкальную школу. Сначала учился сразу по двум специальностям, затем прибавилась еще и композиция. И на концертах преподаватели стремились продемонстрировать все мои навыки сразу, что, наверное, производило впечатление. Но не на меня. (Смеется.) Я себя вел как обычный ребенок.

– Хотите сказать, что у вас было обычное детство – игры, развлечения, друзья, шалости? Разве с пяти лет вам не внушали, что надо много работать?

– Конечно, занятия музыкой занимали большую часть времени, но детство у меня было – это точно. (Смеется.) Мы и в школе находили время поиграть, подурачиться. Да и музыка для меня была почти развлечением.

– В числе друзей детства были дворовые ребята?

– Нет, с дворовыми ребятами я не общался, просто не было времени, дружил с одноклассниками в школе.

– Дворовые вам за это не мстили: не подстерегали в подворотне, не лупили, не обзывали очкариком?

– Очкариком я стал не сразу. (Смеется.) Нет, ничего такого не было, вероятно, у нас был очень спокойный двор.

– Ваш концерт в Челябинске состоится в феврале, но дух новогодних каникул еще не забыт, как вы встречали этот Новый год, есть ли у вас какие-то особые традиции?

– Каникулы у меня бывают не всегда, потому что люди в это время хотят побывать в том числе и на концертах. На этот раз у меня были выступления в Тарусе уже 4 января, я играл в картинной галерее. Особенный был концерт, никогда не отказываюсь от таких интересных предложений. Но я – обычный человек, как все, очень люблю Новый год. И традиции нашей семьи похожи на традиции многих и многих семей: собраться всем вместе за праздничным ужином, порадовать друг друга подарками.

– Есть ли у вас увлечения помимо музыки?

– Музыка остается фоном даже в часы отдыха. Но я очень люблю читать, общаться с друзьями.

– Вами восхищаются как пианистом, никогда не было желания на таком же высоком профессиональном уровне овладеть еще каким-либо музыкальным инструментом?

– Овладеть другим инструментом на таком же профессиональном уровне как фортепиано, наверное, невозможно. Это потребует огромного количества времени. Но желание и необходимость иметь представление о других инструментах были всегда, это часть моей работы. В детстве я играл еще и на кларнете. Сейчас этот инструмент есть у меня дома, хотя давно не брал его в руки.

– Кларнет появился не случайно, чем привлек вас этот инструмент?

– Откровенно говоря, это была идея моих родителей. Они были убеждены, что духовой инструмент поможет победить намечавшуюся у меня астму. Сначала я играл на блок-флейте, а потом появился кларнет. Не знаю, действительно ли помогли мне духовые инструменты, но я выздоровел, и необходимость играть на них отпала. Правда, кларнет я полюбил.

– По-моему, это ценная информация для родителей юных челябинцев, у нас плохая экология и довольно часто детские врачи ставят диагнозы «обструктивный бронхит», «бронхиальная астма». Вы рекомендуете таким деткам играть на духовых инструментах?

– Гарантировать того, что меня излечил кларнет, я, конечно же, не могу. Но заниматься музыкой полезно всем в детском возрасте, если есть такое желание.

– В программе вашего челябинского концерта много французской музыки разных веков и стилей, чем это продиктовано?

– Не только французская, но и произведения композиторов других стран, на которых французская музыка оказала определенное влияние. Но да, все это, так или иначе, вьется вокруг Франции. Это была моя идея – раскрыть слушателям красоту этой музыки.

– Вы часто соединяете классическую и современную музыку?

– Сейчас нет, но раньше у меня было много таких программ. Представление о музыке всегда меняется в зависимости от того, в какой контекст она помещена исполнителем, в каком окружении она оказывается. Благодаря контексту можно продемонстрировать слушателям новые черты даже знакомой им музыки, которые обычно остаются за пределами слушательского внимания. Программа концерта – это тоже своеобразное произведение искусства.

– Неискушенный слушатель обычно побаивается концертов серьезной современной музыки, хотелось бы вам его переубедить?

– Что-либо доказывать слушателю у меня желания нет, я просто хочу показать эту музыку тем слушателям, которые готовы узнавать новое. Но преимущество смешанных программ из известной классической музыки и современной в том и состоит, что они не отпугивают слушателя, позволяют заинтересовать его.

Начало концерта Юрия Фаворина в филармоническом зале имени Сергея Прокофьева 19 февраля в 18:30.

– Это своеобразное просветительство в области музыкальной культуры?

– Просветительство предполагает некие отношения «сверху вниз» между музыкантом и слушателем, во мне этого нет, я предпочитаю общаться со слушателем на равных. Изначально всегда предполагаю, что мой слушатель готов к некому разговору, даже если этот разговор не совсем простой.

– Но ведь не секрет, что многие композиторы не были поняты современниками, а в последующие века их музыка становилась популярной. На взгляд музыканта, есть сегодня такие произведения, которые недосягаемы для современного слушателя?

– Сложно пророчествовать. Могу только сказать, что стараюсь действовать так, будто этих проблем нет. Любая музыка может становиться предметом общения со слушателем. Если кто-то из слушателей воспримет произведение как некий вызов – его право, но у меня нет провокационной цели.

– Верите ли вы в то, что человека, который вырос на поп-музыке, можно заставить полюбить музыку классическую?

– Нет ничего невозможного, но сами обстоятельства должны этому способствовать, в этом случае искусственно созданная среда бесполезна.

– Сегодня психологи пытаются объяснить влияние музыки на физиологию человека. Есть в этом рациональное зерно, на ваш взгляд?

– Честно говоря, я не думал о физиологических аспектах музыки. Хотя в музыке есть такой аспект, который мне интересен – когда кульминация пробирает до мурашек, как мы любим говорить. (Смеется.) На человека оказывают благотворное воздействие самые разные вещи – солнечный свет, теплый ветер... Правда, сравнение музыки с этими явлениями, на мой взгляд, ее несколько принижает.

– Вы давно на сцене, хорошо знаете слушательские предпочтения, скажем, в Европе и России. Есть ли в них явные отличия?

– Точно могу сказать, что в России любят русскую музыку, в Германии – немецкую, во Франции – французскую... Это, наверное, основное отличие. Человеку ближе музыка той культуры, в которой он вырос, воспитан. Наверное, это даже немного похоже на любовь к блюдам национальной кухни. (Смеется.)