Жизнь на урановой бочке. Ищем (и находим) радиацию на опасном месторождении в 150 км от Челябинска

Как вы представляете себе месторождение урана? Вот и я представлял нечто мрачное и закрытое: секретный рудник, охраняемый людьми в костюмах ОЗК. Как обычно, реальность оказалась прозаичней, и в этом есть свое коварство: забрести на Далматовское месторождение урана можно неумышленно. Вокруг его конструкций нет знаков радиационной опасности, нет ограждений, нет охраны, зато есть пятна с повышенным радиационным фоном. Вместе с физиком-ядерщиком Андреем Ожаровским мы предприняли вылазку к самому старому месторождению урана в Курганской области, которое сейчас уже почти исчерпано и передает эстафету двум другим: Хохловскому и Добровольному. Но о них в другой раз, а сейчас расчехлим индикатор радиоактивности и спектрометр: что же они покажут, например, у скважины с номером 10–31–1 всего в 150 км от Челябинска?

Компания «Далур», входящая в состав госкорпорации «Росатом», ведет добычу урана методом подземного выщелачивания. Поэтому месторождение выглядит обыденно: здесь нет карьеров, отвалов, экскаваторов. Есть лески, поляны, болотца, из которых торчат десятки черных столбиков, напоминающих водоналивные колонки. Это надземные части скважин: по таким трубопроводам в залежи закачивается серная кислота, которая переводит уран в растворимую (то есть очень активную) форму. Получившийся «коктейль» затем откачивается из центра рудного тела и поступает на предприятие, где из него выделяют урановый концентрат. В отличие от шахтного или карьерного способа подземное выщелачивание выглядит безобидным, но, говорит Андрей Ожаровский, в этом и подвох: все проблемы скрыты под землей, а на землю выплывает лишь верхушка этого радиоактивного айсберга.

Сам Андрей был в этих краях несколько лет назад, находил разливы и вместе с другими активистами, обращался, куда мог, включая и руководство «Далура». Поэтому мы лишь перепроверяем, изменилось ли что-то за эти годы: может быть, обнаруженные места разливов уже ликвидировали? Нет, чуда не случилось: около скважины 10–31–1 индикатор показывает в районе 3–4 мкЗв/ч (это 300–400 мкР/ч) при фоновых значениях в чистых частях леса менее 15 мкР/ч. Скорее всего, повышенный радиационный фон возникает из-за разливов уранового раствора, о причинах которых можно гадать: может быть, это происходит во время обслуживания скважин или в результате протечек. Глядя на треснувшие резиновые патрубки, перетянутые грубой проволокой и веревочками, можно придумать самые разные сценарии.

У остальных скважин фон был ниже, в районе 100 мкР/ч. При этом Андрей Ожаровский не делал поспешных выводов, поскольку фонить может и текущий в трубах раствор. Проблему он фиксировал лишь в том случае, если повышенные значения сохранялись на удалении от скважины, и в ряде случаев он обнаружил излучение в низинах, где скапливаются стоки.

Места открыты для посещений. Со стороны автодороги, ведущей от Русской Течи в Шадринск, я обнаружил один знак радиоактивной опасности, но в остальных проходах и на самом месторождении знаков нет. Опасен ли такой радиационный фон? При кратковременном посещении подобная гамма-радиация не окажет различимого влияния на здоровье, но проблема лежит в другой плоскости. Эти пятна радиации, как фурункулы на коже, являются лишь симптомами глубинных проблем.

— Мне кажется, этот метод скважинного подземного выщелачивания самый варварский, — рассказывает Андрей Ожаровский. — Потому что он скрывает радиоактивные отходы там, внутри, в глубине. Мы же ходили по поверхности, на которую просочились маленькие капельки из тех озер радиоактивных отходов, что образовались из-за закачки туда кислоты. Вот эти линзы жидких урановых растворов — как они себя поведут под землей?

Но даже те пятна, что обнаружили мы, представляют угрозу, если загрязненный грунт попадет в организм человека с водой, пылью, грибами: помимо гамма-излучения, здесь есть бета- (его также зафиксировали приборы Ожаровского) и альфа-излучатели вроде упомянутого радия-226. Последние гораздо опаснее при попадании в организм: при вычислении эквивалентной дозы для альфа-излучателей используется коэффициент в 20 раз больший, чем для гамма.

Наша вылазка длилась недолго — часа полтора. А что можно найти здесь, если задаться целью обследовать каждый квадратный метр земли? А под землей? Мы направили запрос в АО «Далур», спросив о том, фиксируются ли самой компанией утечки радиоактивной жидкости, какие меры принимаются и что ждет эти земли после окончания выработки. Копию запроса мы направили в Росатом.

В компании «Далур» опровергли наличие утечек урановых растворов на Далматовском месторождении. Представители компании ответили, что такие полигоны не относятся к опасным производственным объектам и предупреждающие знаки и шлагбаумы установлены в соответствии с требованиями законодательства на технологических дорогах.

— Радиационный контроль службой радиационной безопасности АО «Далур» осуществляется с установленной периодичностью, — пояснили в компании. — Превышения контрольных уровней радиационных параметров, согласованных с Федеральным медико-биологическим агентством России, отсутствуют. Утечек растворов нет. На внешней границе санитарно-защитной зоны добычных полигонов годовая эффективная доза облучения населения не превышает 1 мЗв/год, установленный СП 2.6.1.2216–07 «Санитарно-защитные зоны и зоны наблюдения радиационных объектов. Условия эксплуатации и обоснование границ (СП СЗЗ и ЗН-07)». Влияние месторождения на близлежащие населенные пункты отсутствует.

В «Далуре» также подчеркнули, что надзорные органы проводят регулярный мониторинг состояния добычных полигонов с использованием сертифицированных приборов.

— Обращаем ваше внимание, что использование неспециалистами в области дозиметрии оборудования сомнительного качества и неутвержденных методик измерения и контроля может привести к некорректным результатам, — предупредили в компании.

Далматовское месторождение урана близко к выработке, и в компании добавили, что по окончании производственной деятельности АО «Далур» выполнит весь комплекс мероприятий по рекультивации и передаче земель в народное хозяйство.

Поскольку проблема фиксируется не первый год, подобные обращения были и раньше. В 2020 году «Интерфакс» писал, что специалисты ФМБА не нашли нарушений радиационной безопасности на Далматовском и Хохловском месторождениях, проверив более 600 скважин. «Коммерсант» тогда указывал, что «Далур» опровергает информацию об утечках на Далматовском месторождении. Мы в тех рейдах не участвовали и не можем верифицировать исходные данные для тех обращений, но в мае 2024 года приборы Андрея Ожаровского показывали значения, при которых у бытовых индикаторов зажигается надпись «Опасный радиационный фон».

Добыча урана в Курганской области, недалеко от границ с Челябинской, продолжается. Поскольку Далматовское месторождение постепенно исчерпывается, центр тяжести смещается на юг, на Хохловское (оно прямо рядом с городом Шумиха) и Добровольное, недалеко от границы с Казахстаном. Последнее недавно попадало в сводки новостей из-за подозрений экологов, что весенний разлив Тобола привел к попаданию изотопов в воду. Росатом категорически отрицал такую возможность.

Одно из свойств радиации — она не ощущается человеком. Поэтому любую проблему такого рода легко отрицать. Как говорит сам Ожаровский, если специалисту по радиометрии поставить задачу в загрязненной местности найти чистое пятно, он найдет. А искать грязные пятна зачастую невыгодно, ведь тогда земля превращается в радиоактивные отходы (и черт его знает, до какой глубины), а обращение с радиоактивными отходами обходится дорого: их нужно изъять, вывезти спецтранспортом, передать на хранение. И за всё заплатить.

На Урале немало мест с повышенным радиоактивным фоном, например берега пресловутой реки Течи, куда сбрасывал отходы «Маяк». В Челябинской области есть радиоактивный заповедник, образовавшийся после катастрофы 1957 года. А недавно с подачи Андрея Ожаровского мы нашли радиоактивный грунт недалеко от Белоярской АЭС в Свердловской области (и еще нашли полчища клещей).