«Пью оттуда с опаской»: яхтсмен с Увильдов — про медленную гибель озера и кто в этом виноват

После нашей публикации о заборах на Увильдах в редакцию 74.RU обратились несколько человек, обеспокоенных состоянием озера. Один из них — владелец дома в СНТ «Чайка — 3» на берегу озера, яхтсмен Олег Бондарь. Он помнит, как озеро выглядело до откачки в 1970-е, как потом вода начала прибывать и затапливать участки, которые успели порасти лесом. Затем берега заполонили туристы и базы, со всем вытекающим. Но организации, призванные очищать и спасать озеро, по словам жителя Увильдов, только «плющат» владельцев мостков, давным-давно построенных для парковки яхт. О том, кто виноват в гибели озера и как его можно спасти — в рассказе Олега Бондаря от первого лица в рубрике «Мнение».

Вообще мне сейчас 74 года, а появился я здесь в 9 лет, это был 1959 год. Озеро было огромных размеров. И это не про то, как говорят: «Раньше деревья были выше и бабы красивее». Сохранность была обеспечена тем, что сюда не было дорог автомобильных. Естественно, вода в озере была высшей категории, сейчас она второй категории. Мы, три пацаненка и один взрослый как-то неделю жили на берегу. Были ягоды, грибы, рыба, раки. С того времени мне озеро врезалось в душу, и я начал сюда приезжать. Проводил отпуск, будучи студентом, на ЧМЗовских базах. Тогда же я начал заниматься подводной рыбалкой. То есть я это озеро знаю не только внешне, но и под водой, изнутри. Поэтому мне особенно больно видеть, как оно сейчас гибнет. Прозрачность воды достигала 15 метров. Я не мог донырнуть до рыбы, которая стояла в водорослях на такой глубине. А они росли, потому что туда доходило солнце.

В 1969 году, если мне не изменяет память, озеро признали памятником природы со всеми вытекающими последствиями. Тогда здесь уже было достаточное количество баз и об экологии никто не заикался. Огромное озеро, и всё, казалось, хорошо. А в 70-е власти начали строить канал, по которому перекачивали озеро. Канал построили очень быстро, за пару месяцев. Я впервые увидел «катерпиллеры», вертолеты и взрывчатку. В середине 1970-х кончили качать, вылили из уникального озера треть объема воды. Его объем был практически кубический километр, и треть вылили в Аргази. Зачем это сделали? Два года до этого была засуха, а отсюда до Аргазей всего несколько километров, поэтому решили сделать канал. Но чистейшая вода ушла не на пользу, она ушла в ЖКХ, в унитазы. И даже «Голос Америки» (включен Минюстом РФ в реестр СМИ-иноагентов в 2017 году) передавал, что «русские уничтожили очередную жемчужину».

Еще в советское время институт из Свердловска проводил исследования озера, я нырял за донными отложениями, чтобы отдать их на анализ. С того момента никаких серьезных исследований озера не проводилось.

Что потом произошло? Там, где была вода и она ушла, возник плодородный слой, выросли деревья, всё хорошо. А в 2006 году вода снова начала прибывать. Хотя ученые делали прогнозы, что озеро сохранит свои границы в течение следующих 50 лет. Вода начала затапливать все эти леса. Почему это произошло, никто не говорит. Есть теории о пяти-, семи-, 11-летних циклах, но я в них не верю.

При Юревиче была организация общественная в защиту озера Увильды. Мы вместе с ними убирали острова, привозили сюда студентов с автодорожного колледжа. Им было интересно сюда приехать отдохнуть-посмотреть и принести пользу. Зимой мы на снегоходах с санями чистили берега, острова.

В 2005 году у нас в области появилась организация «Особо охраняемые природные территории» (ООПТ). Мы им помогали «встать на ноги» — давали деньги, горючее. А когда они уже окрепли и встали на ноги, то начали «плющить» нас. Вся их деятельность направлена на то, чтобы снести мостки на Увильдах (все владельцы пирсов и мостков по закону должны заключить договор водопользования. — Прим.ред.). А я в этом плане рецидивист, на меня заведена куча дел, учреждение «Особо охраняемые природные территории» хочет снести мои мостки (используются для парковки яхт). Пока мне выписывают штрафы по три тысячи рублей с каждой проверки. А я их построил еще до установки новых правил, в 1996 году. Так вот, когда сюда приезжал природоохранный прокурор, я спросил у него: «Вот вы снесете мостки, потратите бешеные деньги, разве от этого состояние озера улучшится?»

Хотя бы вот покорчевать эти деревья у берегов, выпилить их. У меня был случай — я приехал на своем снегоходе и пилю деревья. Подъезжает снегоход с проверяющими и полицией. Спрашивают — на каком основании я пилю деревья, есть ли у меня порубочный билет. А у кого его брать, я у них спрашиваю, — у бассейнового управления или у Кыштымского лесничества? «Мы не знаем, но всё равно нельзя», — они мне сказали. Озеро не нужно охранять, его спасать нужно. Вместо того, чтобы чистить озеро от сгнивающих деревьев, чистить дно, я вынужден тратить деньги на юриста и судиться за мостки. И чувствовать себя виновным за что-то, хотя я отдал этому озеру столько лет, и дети мои здесь выросли. А теперь даже воду из него я пью с опаской.

Первый фактор [загрязнения] — это, конечно, людской. У нас в этой части озера построено около 600 дачек. И не у всех есть герметичные выгребные ямы. Лично у меня герметичный короб объемом 5 кубических метров для жидких бытовых отходов. Около 60 баз отдыха, почти все совковые, как и вы и пишете. Раньше шла труба и не пускали базу в работу без подключения к ней. Сейчас очистных нет. Когда я задаю этот вопрос в ООПТ, они отвечают: «Это федеральная земля, и мы ничего не можем там сделать». Я им отвечаю: «Ребята, это как будто вы пустили квартирантов к себе домой, и они вам на пол гадят». Конечно, им проще напрячь меня, других пенсионеров за эти мостки. Базы, отмечу, они не трогают. Хотя они являются основным загрязнителем. Тот же «Коровий пляж», который Текслер показательно освободил от забора, — там один только биотуалет на огромную территорию.

Дикие туристы — еще одна проблема. Потому что привозят они на берега массы добра, а уплывают с пустыми лодками. ООПТ с этим ничего не могут сделать, надо же личность установить для наказания, а люди отказываются.

И зимой народу не меньше. Иногда здесь в выходной палаток 400 стоит. А туалета же нет. Мне говорят: «Рыбки съедят». Нет, рыба это не будет есть. Есть выход — сделать инфраструктуру, туалеты с подогревом, но и с людей тогда брать деньги. И летом тоже.

Что можно еще сделать? Мы же чистим реку Миасс в Челябинске земснарядами. Пустить по весне такую же драгу вдоль берегов, сделать большие баржи, на которые складировать всё лишнее. Начать чистить. Потому что озеро гниет и гибнет. Власти это могут сделать, но, похоже, это никому не надо. Один чиновник в разговоре со мной сказал: «Здесь же нормальная вода, второй категории».