Геннадий Бурбулис, госсекретарь РСФСР в 1991–1992 гг., участник Конституционного совещания 1993 года: «У нас нет других основ для единения кроме конституционных»

12 декабря исполнится 20 лет Конституции Российской Федерации, принятой всенародно в 1993 году. Этой дате была посвящена конференция в Челябинске, участником которой стал один из создателей главного закона новой России Геннадий Бурбулис. С Геннадием Эдуардовичем мы говорили об опасности незнания Конституции своей страны.

Конституционная ясность

– Геннадий Эдуардович, в декабре 2013 года страна будет отмечать 20-летие Конституции Российской Федерации. Но эта дата не особенно афишируется на государственном уровне. Вероятно, потому что мы живем сегодня, не пересекаясь с основным законом России?

– Согласен. Но в российских городах есть программы, которые целенаправленно накапливают опыт осмысления и, самое главное, честного и добросовестного анализа, как Конституция работает в реальных российских условиях. Примером тому наша сегодняшняя конференция в Челябинске. Верю, что это позволяет рассматривать платформу конституционного развития как долговременную и в высшей степени востребованную в России. У нас просто нет других основ для единения кроме конституционных. Все мы по-разному образованны, по-разному понимаем прошлое, но конституционный процесс позволяет нам организовать какую-то четкую, внятную программу жизни и в 2014 году, и в 2015-м, и в 2024-м... Мы должны добиваться вот этой конституционной ясности от самих себя.

– Да, но для этого надо знать основной закон своей страны?

– Вот почему я постоянно говорю о том, что Конституцию нужно вручать каждому молодому человеку, когда он получает паспорт. Каждому – персональный, обозначенный индивидуальным номером экземпляр Конституции. Гражданин страны должен знать, что Конституция есть основной закон страны, что этот закон имеет прямое действие и не нуждается ни в каких специальных разъяснениях и комментариях. Бери его, пользуйся и радуйся, что ты это можешь делать; и что все, что тебя окружает, отвечает конституционной взаимностью. И наконец, самое важное: Конституция – это не только правовой текст, это еще и богатый, сложный комплекс нравственных, духовных ценностей, это стратегия долголетнего развития страны, это образ будущего России, сформулированный достаточно четко и конкретно, позволяющий и старому, и малому хорошо понимать, к какой стране мы стремимся, в какой системе базовых жизненных ценностей мы могли бы жить и как этого добиться. Поэтому юбилей – хорошая возможность для того, чтобы окунуться в этот мир конституционного образования, мировоззрения. А если точнее, конституционного творчества и развития.

– Почему, на ваш взгляд, изучению Конституции не уделяется внимания в школьной программе? Не везде, как в 31 лицее, есть еще и своя Конституция, созданная, кстати, с вашей помощью?

– Действительно, нет пристального внимания к изучению Конституции, но думаю, это делается не намеренно. У Бориса Николаевича Ельцина, кстати, было такое понятие: конституционный патриотизм. Думаю, его можно и нужно сегодня развивать. Конституционный патриотизм подразумевает, что мы – многонациональный народ, что страна наша многоконфессиональна, что разные поколения россиян сформировались в разной культурной среде, и об этом нужно помнить и это уважать. Все остальное – имперскость, державность, евразийство, болезненная наивность самодостаточности, изоляционизм – признаки заболевания. Причем достаточно укорененного. И то, что мы делаем с моими друзьями и коллегами в разных городах сегодня, в том числе и в Челябинске, – это желание научить каждого жить достойно среди других людей в родной стране и в современном мире. У России в рамках системы конституционных ценностей есть все основания стать нормальной страной, уважаемой в мире.

Гражданская Библия

– Конституцию 1993 года часто называют ельцинской, вы с этим согласны?

– Учитывая огромный вклад и колоссальную роль Бориса Николаевича в ее разработке и принятии – да. Но такого уровня, такого масштаба документ – я иногда называю нашу Конституцию гражданской Библией российского общества – это результат коллективного творчества. И ученые специалисты, и общественные деятели, и партии, и социальные общественные организации – люди разного возраста и разных жизненных взглядов – участвовали в ее подготовке. Конституция была принята всенародно, 20 лет мы уже живем с ней, и сегодня изучение Конституции, ее реализация – это продолжение конституционного творчества.

– Как вы относитесь к желаниям ее подправить?

– На этот счет моя позиция такова: есть понятие конституционного творчества, я хотел бы, чтобы оно стало востребованным. Школьник, который знакомится с базовыми статьями конституции, принимает участие в конституционном творчестве, потому что развивает свое мировоззрение в этом направлении. Сегодня на конференции и ученые, и представители органов власти, и студенты говорили о процессе конституционного творчества. Думать, фиксировать и накапливать предложения по совершенствованию конкретной статьи, конкретной нормы тех или иных разделов Конституции надо. Ни в коем случае нельзя сдерживать это и откладывать на завтра. Но спешить немедленно те или иные предложения внедрять в реальный текст Конституции и немедленно предлагать их Госдуме для одобрения – ни в коем случае нельзя.

– В своем выступлении вы сказали, что наша Конституция одна из наиболее наполненных в мире.

– И это правда. Во-первых, мы исходили из принципа преемственности в конституционном творчестве, поскольку и в рамках Конституционной комиссии съезда народных депутатов, и в рамках Конституционного совещания тщательно изучались конституции других стран: немецкая, французская, американская... Мы очень добросовестно изучали сложный опыт конституционного творчества в России, начиная с Александра I, с его поручения Михаилу Сперанскому... Изучали и советский опыт 1918 года. Мы имели настолько тяжелый исторический опыт самовластии государства и пренебрежения к человеческой личности, что в некотором смысле две первые главы Конституции 1993 года были выстраданы возможностью, не стесняясь, предложить России ближайшего будущего самый полный перечень прав и свобод. За основу в том числе мы брали и Всеобщую декларацию прав человека, принятую 10 декабря 1948 года. Поэтому наша Конституция сегодня действительно является концентрацией гуманистических свободоразвивающих и с юридической точки зрения востребованных ценностей.

– Вы, наверное, в курсе, что в Екатеринбурге не так давно на рекламных щитах появились цитаты из Конституции, как относитесь к реакции местных властей на эту акцию?

– Хорошо знаю этот проект и приветствую с точки зрения идеи и содержания. Чем больше будет публичных мест, где мы бы видели Конституцию и обращали на нее внимание, тем более она будет помогать нам быть и мудрыми, и мужественными, и милосердными. Екатеринбургская история имела контекст: авторы идеи столкнулись с жестокой конфронтацией со стороны некоторых органов власти, персон и гражданских институтов... Будущее страны и государства российского, наше будущее, наших детей и внуков зависит от того, насколько быстро мы сумеем излечиться от неких патологий системы государственного управления.

Речь идет о болезнях хронических и новоприобретенных. Хроническая болезнь – это презрение чиновника к гражданину, который часто рассматривается чиновником как проситель чего-то такого, что является его – чиновника – собственностью. А Конституция предлагает совсем другую форму – гражданин является носителем этих прав и свобод, а чиновник прежде всего – служащий, который должен исполнять свои обязанности. У меня есть давняя мечта, думаю, рано или поздно мы это сделаем: чтобы все российские граждане, которые связывают свою судьбу со службой в государственных и муниципальных органах власти, были бы обязаны сдавать экзамен по Конституции и отвечать за свою работу не относительно инструкций или привычек, не ради интересов текущего дня, а в масштабе Конституции.

Научиться диалогу

– Иногда хочется провести аналогию между временем создания новой Конституции и попытки вывести страну на иную дорогу и историческим фактом – стоянием декабристов на Сенатской площади.

– Есть в этой аналогии человеческая и историческая правда. В то же время мы не должны забывать, что декабристы – Южное и Северное общества – свою позицию оформляли двумя текстами проектов Конституции. Был проект Рылеева, который отстаивал идею унитарной республики, и проект Муравьева, в основу которого была заложена идея конституционной монархии и федеративное устройство страны. Это тот случай, когда декабристы шли по пути правового конституционного преобразования. Наш случай принципиально другой – мы в конечном счете имеем Конституцию, которая принята всенародным голосованием.

Мы имеем не только всенародно одобренную Конституцию, но Конституцию, где фиксируются базовые ценности: сувереном и единственным источником власти в РФ является многонациональный народ. Это действительно идеал, для осуществления которого в реальности нам понадобится еще много и много лет. Но это принято, и по содержанию эта Конституция является абсолютно адекватной интересам нас с вами и отвечает традициям мировой культуры. Верховенство права и преодоление произвола чиновничества пронизывают эту Конституцию. Задача новых поколений – оценить это и жить по Конституции.

– Если кому-то вздумается кардинально изменить Конституцию 1993 года или создать новую, должны ли они будут за одобрением вновь обратиться к народу? Заложено ли это в Конституции?

– Повернуть все на 180 градусов невозможно, мы имеем такую степень конституционной безопасности. Спасибо за вопрос, он дает новый вектор развитию того, что я называю платформой конституционного консенсуса. Есть такое понятие «принуждение к миру», оно используется в международном праве при специфических конфликтах государства и народа. Мы сейчас близки к тому, чтобы принять принуждение к конституционному консенсусу как программу. Чтобы не допустить того, о чем вы сказали, придется находить эффективные методы принуждения к конституционному консенсусу, то есть к объединению российской нации на некоторых базовых принципах российской Конституции, с которыми добровольно, осмысленно и заинтересованно соглашаются все. А дальше – плюрализм, конкуренция, свободное волеизъявление, права, ответственность и обязанности. Но в принуждении к конституционному мировоззрению состоит один из важных модулей просвещения, образования и развития.

– Вчера вы читали лекции в 31 лицее, в ЮУрГУ. Часто ли выдается возможность встречаться с молодежью и говорить о Конституции?

– С огромным удовольствием встречаюсь с учащимися и студентами, считаю это важным направлением конституционного развития страны. С Челябинском у меня хорошие давние связи, три года назад мы создали в ЮУрГУ гражданский клуб «Доверие», его заседания проходят постоянно. С огромным удовольствием вчера встречался с будущими юристами. Я не участвую сегодня ни в какой партийно-политической деятельности, и политософия, которую я развиваю, позиционирует себя как социальная медицина и гуманитарная педагогика.

Партии создаются для борьбы за власть, а моя задача – помочь тому, чтобы власть была компетентной, образованной и, если угодно, одухотворенной; а отношения между разными социальными группами были не борьбой, а конкуренцией. Более того, у меня есть система пяти К: от конфронтации к конкуренции, от конкуренции к координации, от координации к компромиссу, от компромисса к консенсусу. Надо научиться так работать. Конституция 1993 года – плод сложнейших компромиссов. Сегодня такое впечатление, что эта сверхзадача вновь обостряется, и надо к ней готовиться. Никакой эффективности нигде быть не может, если мы не научимся слушать друг друга, понимать друга друга, не научимся диалогу между поколениями, властью и населением. Только так можно понять проблему и найти решение.

– Вам не говорят, что это романтизм и утопия? Мы сегодня очень далеки от этого.

– (Смеется.) Говорят. Но моя жизненная платформа – конституционный гуманизм. Были и должны быть такие люди, такие формы конституционной деятельности, когда мы ставим диагноз как социальная медицина и делаем все для того, чтобы эту болезнь лечить при помощи гуманитарной педагогики. А все это вместе направлено на то, чтобы политика стала благородным, достойным делом, а не презренным у определенной части общества.

Как мыслитель и как гражданин

– Как бы вы оценили сегодняшнюю политическую ситуацию в России?

– Как стабильную неопределенность. Казалось бы, на поверхности крепкий режим, все ветви власти так или иначе связаны. Образ ручной управляемой демократии, что называется, налицо. Но на самом деле этот режим стабильности хрупок. Прежде всего потому, что по разным причинам не способен сегодня качественно влиять на настроение людей и добиваться единения. Нетерпимость, раскол, очень опасная идеология внутреннего врага, еще более опасная идеология врага внешнего – все это нас ослабляет. Люди потеряли способность ко взаимному доверию. Партийная система 20 лет носит характер декоративности, не складывается ни одной партии, которая создавалась бы из глубины интересов людей и могла бы в своем развитии отстаивать интересы граждан по существу. Истоки демократии травмированы: прежде всего – избирательная система.

– Как это влияет на экономику?

– Самое прямое влияние. Это тот случай, когда госкорпорации с колоссальными, в том числе и бюджетными, вливаниями осуществляют различного рода мегапроекты типа острова Русский, Сочи и других, демонстрируя не столько заботу об инфраструктурном развитии страны, сколько непомерные амбиции. Хотя эти средства сегодня могли быть более эффективно употреблены на развитие собственной экономики. У нас предельно травмирована система малого и среднего бизнеса, и доминирует в экономике власть монополистов. Но и монополисты по большому счету не могут действовать самостоятельно, поскольку существует много зависимостей – правового и управленческого плана – от органов государственной власти. Ситуация в экономике тревожная.

– Сегодня довольно часто говорят о возможности повторения 1917 года.

– Я так отвечу: как мыслитель я обязан предвидеть в том числе и такие опасные варианты. Как гражданин, как Геннадий Бурбулис со своим жизненным опытом, я вижу возможность это предотвратить. И делаю все возможное, чтобы этого не случилось, потому что наше с вами поколение пережило уже однажды распад государства, бывшего нашей Родиной. При всех глубинных недостатках Родины ни один человек не может получить удовлетворение, когда ее теряет. И мы сегодня не можем смириться с этой теоретически прогнозируемой опасностью. Не можем в очередной раз поставить под угрозу рождавшуюся в муках новую российскую государственность.