Елена Харченко, профессор кафедры общей лингвистики ЮУрГУ: «В мире очень не хватает безусловной любви»

Вы можете представить овации в исполнении главврачей? Сложно, правда? Доктора – публика, не склонная к экзальтации, но именно так она откликнулась на лекцию Елены Харченко в Академии государственной службы и народного хозяйства. Студенты ей интересны – и юные, и взрослые, а она интересна им. Елена Владимировна – доктор филологических наук, профессор кафедры общей лингвистики ЮУрГУ, преподаватель, член Ассоциации исследователей, преподавателей и учителей риторики, член Российской коммуникативной ассоциации (РКА), член Международного общества прикладной психолингвистики (ISAPL) и других представительных организаций. Но самое главное – она очень талантливый человек и изумительно тонкий, интересный собеседник.

– Елена Владимировна, вы собираетесь в Польшу, где многие века к России, русским людям относились враждебно. Не страшно?

– Думаю, это миф. Я дважды была на международных конференциях в Польше, в 2006 и 2010 году. Правда, в первый раз нас предупредили, чтобы мы вечером по-русски громко не разговаривали (это было перед выборами). Но в целом отношение очень дружелюбное. Однажды на улице, когда, услышав русский язык, нас остановил пожилой поляк и начал читать стихи Пушкина, я была очень удивлена. Агрессию тогда я встретила, скорее, от одной коллеги из Украины. Это было после Оранжевой революции, в 2006 году, она демонстративно пыталась противопоставить себя русским. Тогда я первый раз столкнулась с какой-то холодностью в своей профессиональной сфере. А с поляками как раз сложились очень хорошие отношения.

– А как же восстание Польши в 1830 году, «Тарас Бульба», опять же Катынь, которую нам приписывают?

– Это уровень политики, а на уровне простых людей все иначе, мы друг друга поддерживаем. Да, у нас могут быть разные точки зрения на мироустройство, но не могу сказать, что на уровне обычных людей есть противостояние. Хотя везде свои особенности, и если углубляться в историю, мы найдем много точек как для соприкосновения, так и для конфликта.

– Удивительно: вы в 35 лет стали доктором филологических наук, как к этому пришли?

– У меня очень интересная судьба: мне дважды удалось побывать первооткрывателем. Сразу после университета я попала в 11-й лицей, где первый год набирали преподавателей. Я вела риторику в начальной школе – это в 93-94 году, у нас была возможность экспериментов. Также была у истоков Академии Госслужбы, с которой и сейчас идем рука об руку. Сейчас менеджерами должны стать все, поэтому учатся главврачи, директора школ, завучи, и не только из Челябинской – из Курганской, Оренбургской областей. У меня уникальный курс, я веду риторику, искусство презентации. Это удивительная возможность посмотреть на разных людей, разные слои общества, разное миропонимание, и каждый человек тебя учит, и это настолько интересно! Я очень благодарна своей профессии за то, что могу учиться постоянно. И, конечно же, благодарна ректорату ЮУрГУ. Когда после стажировки меня пригласили в докторантуру тогда еще сектора психолингвистики и теории коммуникации Института языкознания РАН, я боялась, что не отпустят, потому что немногие потом возвращаются. Но в меня поверили и отпустили. Это многого стоит. Любая организация развивается и растет только тогда, когда развиваются и растут ее сотрудники. Поэтому так получилось, мне было очень интересно заниматься моей темой, она очень жизненная, связана с профессиональным общением. Мне нравится выражение о том, что «насыщает не время, проведенное в столовой, а количество съеденных пирожков».

– Почему вы стали филологом?

– Наверное, это семейная традиция. Бабушка была преподавателем французского языка, дедушка – преподавателем английского языка, после окончания Ленинградского пединститута перед войной они по распределению попали в Челябинск. И я благодарна нашему педуниверситету: на юбилее вуза вспомнили, что моя бабушка, Вера Степановна Китавцева, открывала кафедру французского языка. Мама, Людмила Александровна Шкатова, – тоже преподаватель. Я признательна родным людям за семейную школу, за то, что они показали, как важно всегда оставаться самим собой и держать эту марку, этот стержень.

Это очень непросто, когда тебя встречают словами: «А вы не дочь, а вы не внучка?» – нужно всегда соответствовать. Помню, как переживала, если получала четверку по диктанту: нельзя подводить родителей, не хранить честь поколения. Бабушка очень много занималась моим воспитанием, и очень хочется быть достойной ее доброй памяти. Мне повезло: у меня были замечательные педагоги – и в школе, особенно Нелли Андреевна Сергеева, наш классный руководитель, и все преподаватели в Челябинском государственном университете.

– Где вы еще работали, бывали на конференциях?

– Начинала трудовую деятельность в родном ЧелГУ, а с 1998 года работаю в Южно-Уральском государственном университете. В апреле буду читать лекции в Шымкенте (Казахстан). На международных конференциях была в Польше, Испании, Болгарии, Китае.

– И как же китайцы воспринимают русский язык?

– Китайцы очень ориентированы на Россию. Когда мы были в Китае перед Олимпиадой, нам сказали, что все китайцы учат английский язык. И я долго пыталась привлечь внимание с помощью английского, когда наша группа потерялась на улице, но люди проходили мимо и не реагировали, более того – я чувствовала какое-то отторжение. Повернулась к коллегам со словами: «Здесь никто не знает английский язык», и тут же подошла девушка: «Вы рюсские?». На русский язык реагируют гораздо лучше и готовы помочь. Может быть, мне так везло, но я всегда, во всех странах, встречаю очень доброжелательных людей. А китайцы, действительно, очень заинтересованы в сотрудничестве с нами, более того – они на пленарном заседании многие доклады делали на русском языке, что говорит, на мой взгляд, об уважении к нашему языку. Мы к этому не привыкли: обычно язык проведения международных конференций – английский. Я была очень удивлена.

– Вы боялись студентов, когда только начали преподавать?

– Мне повезло, у меня в основном потоке были ребята из филологических классов 11-го лицея. Но человек, который ничего не боится, или слишком уверен в себе, или просто глупый. Я всегда это состояние воспринимала как вызов, который нужно преодолеть. Трудности, которые нас не ломают, делают нас сильнее, и если нет планки, которую постоянно поднимаешь, ты, наверное, что-то теряешь. Я довольно долго вела риторику, знаю прекрасно, как бороться с волнением, стрессом, но и мне пришлось поднять планку. Это случилось, когда я выступала с темой докторской диссертации на ученом совете в Институте языкознания Академии наук в Москве. Повернувшись к залу, я вдруг осознала, что передо мной «живые учебники» – люди, написавшие труды, по которым я училась, и у меня действительно был шок. Но после того как я выступила, отстояла свою точку зрения – какими силами, другой вопрос, – я стала гораздо спокойнее относиться к таким ответственным действиям.

Для того чтобы студенты относились к тебе с уважением, ты должен относиться с уважением к ним, но быть всегда чуть-чуть впереди. У нас не может быть панибратских отношений, и должен быть авторитет, но не авторитарность. Сейчас редко кто пришел отсидеть и получить корочку, большинство студентов понимает, что им это нужно. По крайней мере, те, с кем я работаю.

– Очень многие талантливые ребята уезжают за границу, вам не обидно? А вам не хотелось бы уехать?

– Мне очень обидно, что у некоторых студентов, особенно у звездочек, есть желание уехать за границу. Но как только они поймут, что могут чего-то добиться здесь, они останутся или вернутся. Уезжая за границу, я всегда знаю, что обязательно вернусь в Россию, я люблю свою страну, и это не громкие слова. Думаю, мы в ответе за то, что у нас происходит. Мы должны понимать, что в России гораздо больше возможностей, чем где-то в чужой стране. Любой человек, приезжая за границу, должен там адаптироваться, суметь найти свое место, а это очень сложно. Многие потом говорят, что очень тоскуют по Родине, потому что у нас свой стиль общения, свои национально-культурные особенности. Более того: я встречалась с приезжими, которые обрусели, и для них стали очень важны наши душевность, отзывчивость, гостеприимство, разговоры по душам на кухне, и они говорили: как же мы уедем?

Наша молодежь уезжает за границу в поисках материального благополучия, не видя возможностей реализоваться здесь. Должна быть честная конкуренция, конкурентоспособность без каких-то дополнительных условий, должны быть выстроены очень четкие правила игры. Каждый человек должен понимать, что его ждет в будущем. Наша стабильная нестабильность приводит к тому, что человек не выдерживает. Ведь мы очень выделяемся среди других стран – именно тем, что у нас хорошее образование, мы, как правило, неплохо подготовлены в профессиональном плане, мы преимущественно творческие люди (эта креативность, к сожалению, очень часто используется в разных целях). Я считаю, первая задача нашего государства – создать условия для молодежи, которая будет строить наше завтра, чтобы она не уезжала. Хотя очень многие возвращаются…

Когда я была в музее восковых фигур в Китае, нам показывали историю династии, строившей Великую китайскую стену, сколько там жизней загублено, и я вдруг четко осознала: что-то есть в нас от Востока, где человек является винтиком, а это очень страшно. Самое главное достижение – это человек. Не будет человека – не будет никаких изобретений, не будет развития, не будет ничего. У нас часто вкладываются ресурсы во что-то другое, а не в человека, отсюда и проблемы, в том числе в образовании.

– Вы оптимистично смотрите вдаль: преодолеем мы эту «стабильную нестабильность»?

– Думаю, эти трудности для нас не случайны. Возможно, это как раз тот самый вызов – тот самый пресловутый челлендж, чтобы мы могли что-то осознать и работать над собой, и мне кажется, что каждый человек должен понимать: он отвечает и за свою страну, и за себя, и за будущее России, да и всего мира. Наверное, это все-таки самая болевая точка… Потому что я смотрю на дочь, на ее друзей и вижу, как тяжело им найти свое место в жизни, пробиваться, отстаивать свои идеи, это очень непросто. Наша бюрократическая система часто не позволяет пробиться талантливым людям.

Хотя, с другой стороны, я ощущаю поддержку, мне очень часто везло. Защитив докторскую диссертацию, я получила грант президента на дальнейшие исследования, и потом были гранты. Поддержка есть, просто надо уметь ее найти и правильно использовать возможности, которые она предоставляет. Но помогать нашей молодежи нужно обязательно. Если она не видит перспектив для себя, то действительно пытается смотреть на Запад. Юным кажется, что там все так замечательно и их примут с распростертыми объятьями. Проблема нашей молодежи в том, что она не чувствует себя востребованной в своем Отечестве.

– А кто у вас дочь по профессии?

– Анна дизайнер, окончила Южно-Уральский государственный университет, сейчас работает. Мне очень повезло и с родителями, и с дочерью. Я очень рада, что она сумела реализовать свои способности и может расти, и я ей благодарна как своей поддержке. Она с детства была мудрой и талантливой. Когда ее спросили: «Анечка, ты, наверное, тоже будешь преподавателем?» – она с ужасом в глазах ответила: «Ни за что!». В семье сначала посмеялись, а потом задумались над этими словами. Дети преподавателей и учителей – самые обделенные, потому что их родители вынуждены очень много работать. Я иногда завидую людям, которые могут оставить свою работу на работе, а мы всегда тащим ее с собой домой. Настоящие врачи, настоящие учителя работают всегда – невозможно голову отключить, ты постоянно варишься в этом котле. Как и любой другой профессионал сферы «человек-человек», наверное.

Почему я восторгаюсь нашей молодежью? Нам было гораздо проще. У нас была стабильность, мы знали, что будет завтра, нас абсолютно всех поддерживали. Мы гордились Родиной, было ощущение уюта и спокойствия внутри страны, мы знали, что мы – лучшие, у нас все хорошо, все правильно. Современные дети вынуждены часто делать нравственный выбор, и это их закаляет, а кого-то и разрушает, к сожалению. Но у современной молодежи гораздо больше соблазнов, чем у нас, гораздо больше путей, по которым они могут пройти. Мне всегда хочется им помочь, поддержать и показать, что не всегда единственный выход – это путь в никуда. Любой человек идет на контакт, если вы к нему относитесь с уважением.

– У вас есть любимый афоризм?

– Замечательные слова из фильма «Доживем до понедельника»: «Счастье – это когда тебя понимают».

– Ваше хобби?

– Сад, цветы, йога, машина. Очень люблю что-то выращивать, люблю своих животных. У меня два кота и собака, взятая из приюта два года назад, умный и преданный двортерьер, проще дворняжка.

– Он помогает вам что-то открыть?

– У собак можно научиться преданности и какому-то житейскому уму, он настолько хитрый! Главное – животные любят тебя таким, какой ты есть, не за должности или регалии, не за косточку, которую ты приносишь или не приносишь. Они учат безусловной любви, чего часто не хватает современным людям, особенно детям.

Дети не выносят безразличия, а наша экономическая нестабильность толкает людей на то, чтобы зарабатывать круглосуточно. И очень часто ребенок остается один на один, и это очень страшная ситуация. Плюс ко всему родители начинают его толкать: он должен быть таким, каким нужно родителям, каким они хотят его видеть, и это идет через упреки, угрозы, обзывания, отрицательные эмоции, что приводит к трагедиям. Безусловной любви сейчас не хватает очень многим людям.

– Недавно директор школы сказал мне о том же: родители из всех сил добывают деньги, уровень потребления растет, а любви детям не хватает, и происходит надрыв…

– Поэтому я и говорю, что родители должны подготовить почву. Ребенку важна любовь родителей, приятие его таким, какой он есть, а не какого-то идеального мальчика или девочки. А родители часто откупаются от детей, и ребенок начинает понимать, что получает новый телефон не потому, что его любят, это лишь означает: «Отстань от меня, посиди и займись сам собой». Почему дети и уходят в виртуальный мир. Думаю, и неформальные молодежные движения – попытки привлечь к себе внимание любыми путями.

Человек не выносит безразличия, особенно ребенок. Родитель должен понять, что это очень важно, и нужно сказать «стоп» себе, своей занятости и просто поговорить с ребенком. Почитать книгу, обсудить фильм и все то, что важно для растущего человека. Да, нам кажутся смешными их трагедии, но для них-то это действительно трагедии, они же переживают! Вы не прислушиваетесь к их мнению, вам кажется, вы лучше знаете, какое платье купить, в какую секцию ходить. Но вы не можете прожить жизнь за этого человека. Может быть, нужно дать возможность ребенку самому решить? Помню, лет в восемь дочь записалась на танцы, хотя уже пела, рисовала, выступала и снималась на телевидении. У нее было около 10 кружков, потом она стала их бросать, не справляясь с нагрузкой. Но она имела возможность попробовать себя везде. Главное – это был ее выбор, я просто старалась ее поддерживать.

Мне кажется, родителям нужно обратить внимание и понять, что рядом с ними – человек. Не игрушка, не то, что принадлежит им, не вещь. Это человек, который растет, развивается и нуждается в безусловной любви и поддержке, особенно в таком тяжелом и тревожном мире.

– А вам читали книги в детстве?

– Я начала читать очень рано, но мне нравилось не просто читать. Когда вам читает взрослый, есть возможность это обсудить. Некоторые говорят: «Зачем тратить время? Можно поставить аудиокнигу с красивым голосом, красивыми интонациями». Согласна, но тогда найдите время обсудить то, что ребенок читает. У нас была традиция: дочь не засыпала, пока я не прочитаю книжку. У нас огромная детская библиотека, я и сейчас слежу за детской литературой. Мне очень нравится детский писатель Андрей Усачев, он виртуозно пользуется языком, и я удивляюсь: как может человек остаться ребенком в уже взрослом возрасте?

Любая книга имеет какую-то ценность, и это тоже воспитание, понимание того, чем живет ребенок. Спросите у него, чем он живет, что ему интересно, что для него значимо, к чему он стремится, кем хочет стать. Это ведь тоже очень-очень важно! Мы сейчас привыкли к тому, что нам некогда посидеть, поговорить, мы даем указания, инструкции. Да, времени катастрофически не хватает, но если вы не потратите его на маленького ребенка, гораздо больше будете тратить на взрослого.

Иногда говорят: «потерянное поколение». Но это можно сказать только о тех детях, которые не могут себя найти. А не могут очень часто из-за того, что всю жизнь вынуждены были жить по указке родителей. И потом, когда они поняли: это – не мое, резко идут в оппозицию и начинают совершать дикие поступки, чтобы показать свою индивидуальность. Отсюда эпатажная поступки, эпатажная внешность. Они повзрослеют, они это перерастут, но ведь эта агрессия по отношению к обществу может и затянуться…

Поэтому когда тебя понимают – это и есть настоящее счастье!