«Из школы пора бежать»: мать подростка — о разочаровании в учителях и переходе на домашнее обучение

У российской образовательной системы всё меньше поклонников, и это вполне обоснованно. Так считает Анна — мама двух детей и учитель английского языка. Старшая дочь окончила обычную школу, а младшая занимается на дому. Анна рассказала, с какими трудностями они сталкивались в общеобразовательной школе и почему при первой же возможности выбрали домашнее обучение. А также поделилась своими наблюдениями за современными школьниками, которым постоянно приходится объяснять один и тот же материал. Далее — от первого лица.

Впервые я задумалась о домашнем обучении, когда моя старшая дочь была в седьмом классе. Она много болела, часто пропускала уроки, и ликвидировать пробелы в знаниях, возникающие то там, то сям, при всем желании не получалось. Электронного дневника в школе не было, телефоны одноклассников почти всегда были недоступны, а какую-либо информацию о домашнем задании можно было получить только в группе класса «ВКонтакте», где робкие вопросы отдельных ребят «а что задали?» регулярно тонули в море взаимных издевок, оскорблений и нецензурной брани.

Все попытки угнаться за школьной программой без опоры на домашку оказывались тщетными: последовательно читая учебник дома, параграф за параграфом, моя дочь то и дело «промахивалась» с темой — то забегала слишком вперёд, потому что весь класс топтался три урока на одной теме, то безнадёжно отставала, потому что все просто перепрыгнули тему, а она ничего об этом не знала. После больничного она внезапно попадала на контрольную, о которой понятия не имела.

Педагогам тоже не удалось вложить в голову моей дочери никаких знаний. Учительница математики никогда не объясняла новые темы, а просто вызывала кого-нибудь к доске и заставляла решать заданные номера. Если ученик говорил: «Я не знаю, как это решать», математичка отвечала: «Я тебе что, репетитор, чтобы объяснять? Садись, два!» Химия при чтении учебника вслух по цепочке всем классом тоже не становилась понятнее. Физички дети так боялись, что никто никогда не решался переспросить, если что-то было непонятно.

Классная руководительница тогда заявила мне, что моя дочь ленивая и учиться на дому не будет. К тому же седьмой класс — это не начальная школа. Как я, гуманитарий, буду объяснять дочери математику, физику и химию? Этим должны заниматься специалисты! Вот что я услышала от неё.

Пришлось получать аттестат в вечерней, где, кстати, к жертвам общеобразовательных школ относятся гораздо гуманнее, чем в родных школах, и объясняют материал гораздо понятнее.

Параллельно я сама начала преподавать английский школьникам в частном языковом центре. И та картина, которую я увидела по своим ученикам, меня потрясла. Они совершенно не умеют слушать. Когда я включала им аудиозапись диалога из учебника и просила следить по тексту, прилежно делали задание только двое из пятерых. Остальные же в это время пытались выполнять письменные задания в тетради, чтобы опередить других, листали учебник в поисках более интересных картинок, раскрашивали картинки из Picture Dictionary, изучали плакаты на стенах…. А когда я выключала запись, начиналось в «стопицотый» раз «нев» вместо «нью», «пипл» вместо «пьюпл» и прочее.

Даже те, кто приходил ко мне с пятеркой по школьному английскому, писали тесты методом тыка, или, как они сами говорили, «рандомно». И это были дети преимущественно из престижных лицеев и гимназий, из обеспеченных семей, где не жалели денег на хорошее образование, в том числе на обучение иностранным языкам и поездки за границу.

Мультики фоном с рождения, рассеянное внимание, гиперактивность и многозадачность — всё это вкупе привело к такой вот неспособности в принципе вычленять из окружающего шумового потока значимую информацию. Поэтому я уже смирилась с тем, что фактически каждому ученику приходится заново объяснять только что сказанное. Слава богу, что у меня их максимум пятеро! А теперь представьте, что происходит в среднестатистической школе на среднестатистическом уроке со всеми этими Денисами, Сашами и Машами, которых в классе одновременно 35 человек.

Лицеи и гимназии изначально стараются набрать наиболее сильных детей, давая родителям понять, что у них бешеный конкурс. С самого начала задаётся высокий темп обучения: второй раз объяснять никто не будет, помогайте ребёнку дома сами или нанимайте репетитора. В обычных школах, несмотря на финансирование в разы скромнее, чем в статусных школах, и на контингент детей, учителя должны выдавать как минимум приемлемый результат. А это значит, что на пятёрки в таких школах мало кто может претендовать, но ставить сплошные двойки не заинтересованы сами учителя — им же будет хуже. Поэтому в таких школах разброс оценок колеблется между 4 и 3. И здесь все средства хороши: и списывание контрольных с интернета, и ГДЗ, и рандомные ответы в тестах. Дети делают вид, что учатся, учителя делают вид, что им верят; и обе стороны вполне довольны друг другом и стараются жить, не напрягаясь. А на выходе — полное невежество и утрата интереса к учебе.

Поэтому когда моя вторая дочь, у которой с рождения были небольшие неврологические проблемы, достигла того же рубежа, я поняла: пора бежать! Бежать, пока ребёнок ещё не до конца утратил веру в свои силы и интерес к учёбе.

В своей родной школе мы просто сказали, что переходим в другую, и нам беспрепятственно выдали документы. С другой школой, лояльной к самостоятельному обучению, я договорилась заранее. Затем пришла в департамент образования и написала заявление о переходе. Через пару недель нас прикрепили к школе, с которой мы договаривались, и наша учёба началась.

Конечно, не обошлось без трудностей организационного характера. Например, мы начали учиться по одним учебникам, а потом оказалось, что нужны другие, и нам их выдали только в середине сентября. Но это лишь пара недель нестабильности на фоне вполне комфортного процесса обучения дома в течение всей четверти. В школе же нестабильность была каждый день: то внезапные изменения в расписании, то учебные эвакуации, то праздники или походы в театр вместо уроков.

А вот плюсов оказалось много. Во-первых, я получила представление о том, что вообще происходит в голове моего ребёнка, что там есть и, самое главное, чего там ещё нет. Во-вторых, стали обнаруживаться межпредметные связи, а благодаря моей вовлечённости в процесс обучения в наши самые обыденные разговоры стал вплетаться учебный материал. Мы стали планировать свой день и заниматься наиболее сложными предметами в наиболее удобное нам время, а не убиваться над домашкой по геометрии в 10 вечера, когда работоспособность у нас обеих падает до нуля.

Самая большая трудность в домашнем обучении — не расслабляться самому родителю. Уходя на работу, я должна каждый день оставлять дочери задание, а вернувшись, я должна проверять и объяснять. Каждый день.

Единственный существенный недостаток самостоятельного обучения — это недостаток общения со сверстниками. Но дочка и в школе мало общалась с одноклассниками, обычно на переменах она просто сидела в сторонке и скучала. Сейчас она ходит на компьютерные курсы, но в плане общения это не совсем то, чего бы хотелось. Возможно, со временем подберём что-то другое — курсы иностранного языка, спортивную секцию или что-то ещё. В любом случае общение по интересам, мне кажется, предпочтительнее вынужденного общения со сверстниками-подростками в атмосфере современной школы, которая, мягко говоря, далека от идеала.