Игорь Попов, силовой жонглер: «Цирк – это как наркотик: если однажды выйдешь на манеж, постоянно туда тянет»

Здоровяк с открытой улыбкой и добрыми глазами легко бросает в воздух шары весом несколько десятков килограммов, обжигает себя пламенем, завязывает гвозди в бантик. Силовой жонглер Игорь Попов объездил с цирком многие города и страны, и это только начало. Всё, чему научил его отец – известный артист циркового жанра Валерий Попов, – все, что Игорь познал сам, – это путь к его мечте.

– Игорь, ты кидаешь тяжелые гири, ходишь по битому стеклу, режешь ножом собственное горло, выступаешь в роли факира. В чем секрет?

– Секрета, в общем-то, нет. Всему этому меня научил отец. Эти трюки делаются на основе дыхательной гимнастики. Ты входишь в состояние транса, расслабляешься. Болевые ощущения притупляются. Кожа ведь может выдержать температуру до 500 градусов! Если научиться управлять своими ощущениями, можно спокойно переносить огонь на поверхности тела некоторое время.

– А я думала, это обман зрения. Ну, хорошо, а с ножом как?

– Нож должен быть гладкий, без зазубрин. Тут ты тоже должен расслабиться. Действует эффект резиновой камеры: когда надуваешь камеру, ее легко разрезать ножом, а в сдутом состоянии – не так-то просто. Вот ты курицу дома разделываешь, трудно ведь кожицу разрезать!

– А нож достаточно острый?

– Не бритва, конечно. Но я на глазах публики держу бумагу и опускаю лезвие, которое под своей тяжестью разрезает лист. В трюке со стеклами, как и в предыдущих, важно не бояться. Если боишься, ты точно порежешься, потому что в этом случае вырабатывается адреналин, мышцы находятся в тонусе.

– Значит, тут нет никаких рецептов? Лишь бы не бояться.

– Страх можно всегда побороть! Самое страшное в любом деле – сделать первый шаг. Помню, когда я тренировался ловить на спину шары – еще только резиновые – мне тоже было страшно. Технику нужно было отточить до такой степени, чтобы научиться принимать резиновый шар мягко. В противном случае он просто отскочит. Ну а что будет, если вместо него потом будет металлический? Так вот, когда впервые берешь металлический шар, психологически очень трудно и страшно: а вдруг не получится! Даже шапку сначала надевал на голову – в целях безопасности. (Смеется.)

– Игорь, расскажи, как все начиналось?

– Мой отец работал в цирке. Я хотел быть похожим на отца, поэтому для начала занялся теми же видами борьбы, что и он: самбо и дзюдо. После армии я пошел в цирковую студию в ДК ЖД. Там и начал познавать азы этого вида искусства. А потом затянуло. Цирк – это же не просто профессия, а образ жизни. Это как наркотик: если однажды выйдешь на манеж, постоянно туда тянет.

– То есть твоя артистическая карьера началась вместе с отцом?

– Когда я начал с силовыми номерами выступать, папа уже отошел от них: выступал с огнем. Поначалу отец работал в Ташкентском цирке, но после распада СССР вынужден был уйти оттуда. Вместе со своим другом они организовали небольшой цирковой коллектив, с которым выступали в городах и поселках, арендуя площади во Дворцах культуры. Тогда и состоялся мой дебют в цирковом искусстве. А в 1996 году меня пригласили в Санкт-Петербургский цирк. Вот уже 10 лет я работаю там.

– В Челябинском цирке выступал?

– Да, пару раз до ремонта. Потом я долго работал в Японии, а когда вернулся в город, цирк уже был закрыт.

– Как оцениваешь состояние российского цирка?

– Цирк находится в незавидном положении. Тот цирк, который был 20 лет назад, людям уже неинтересен. Думаю, надо немного перестраивать это искусство изнутри. Считается, что цирк – развлечение для детей. Хотя многие трюки дети не понимают, потому что они для взрослых. Цирк нужно подать по-другому. Например, как это делает канадский цирк «Дюссалей». Его программа построена по принципу спектакля. То есть один номер вытекает из другого: придумывают тему, сюжетную линию, костюмы, и делают цирковой спектакль. Я видел их выступления в Японии. Это настолько гармонично!

– Расскажи про гастроли в Японии.

– Я был в этой стране раз пять. Четыре из них – с Санкт-Петербургским цирком. У нас была программа, с которой мы каждый раз объезжали примерно 30 городов. Очень было тяжело: каждый день в новом месте выступали.

А большие гастроли были у меня, когда американский «Диснейленд» открывал в Японии новый парк – Disney Sea, то есть парк был сделан на морскую тематику. Чтоб туда попасть, нужно было пройти конкурс в Питере.

– А что ты показывал на конкурсе?

– Трюки с гирями. Жонглирование 24-килограммовыми гирями и 16-килограммовыми металлическими ядрами. Катаю по рукам, ловлю на затылок, на шею и так далее.

– Как ты этому научился?

– В цирковой студии. Меня научили отрабатывать технику, а вес гири не имеет значения.

– Получается, что за свою программу ты сам и отвечаешь: сам придумываешь, тренируешься, оттачиваешь мастерство, исполняешь для публики?

– Сейчас – да. Раньше «Госцирк» занимался такими делами, и костюмы артистам обеспечивал, а сейчас приходится все делать самим. Но с другой стороны, у нас появилась возможность выступать на праздниках, в ресторанах, в ночных клубах. И цена за один выход, конечно, не 400 рублей, как в цирке. То есть артисты выживают за счет таких вечеринок и гастролей по стране и дальним странам.

– Игорь, мы ушли от темы Японии.

– Да, так вот, это страна, не похожая ни на какую другую. Это яркая и чистая страна. Я за год работы там ни разу даже обувь не вымыл. Негде было замараться! (Смеется.)

– А как общался с местным населением?

– Немножко по-английски, немножко по-японски. Да, и не удивляйся! Я ж по натуре борец, поэтому даже в чужой стране нашел секцию борьбы и ходил заниматься. А там научился общаться с японцами жестами.

Мы жили в «деревне для артистов» – так называлось поселение для тех, кто работал в Диснеевском парке. У каждого была однокомнатная квартира, мы были обеспечены всем, что было необходимо – от вилок с ложками до телевизоров и микроволновок. Мы жили в очень хороших условиях.

Наша русская группа воссоздала в японском парке старую Венецию: река, гондолы, дома, рестораны. Причем, нам даже нельзя было разговаривать по-русски! Вот мы и причитали: «Бонжорно, сеньор!» Кроме нас, шоу представляли американцы, арабы и много других народов.

– Ты ехал в Страну восходящего солнца со своим сценическим скарбом?

– Еще находясь в России, мы отсылали организаторам свои мерки, они шили нам костюмы. Если какая-то деталь мешала сделать трюк, там собирался целый консилиум, они обсуждали, стоит ли убрать этот костюм или этот номер. Они очень серьезно к пошиву костюмов подошли. Эти люди вложили огромные деньги в разработку Disney Sea, и местное население и туристы оценили это.

В новый год парк открывали на ночь, чтобы само торжество люди могли отметить вместе со своими любимыми героями или развлекаясь на аттракционах. Народу собралось больше 50 тысяч человек. В середине парка было озеро, и люди пришли пораньше со всем своим провиантом, чтобы занять удобное место на берегу перед началом шоу.

Кстати, Микки Маус для японцев – чуть ли не бог: когда они его видят, у них столько восторга! Однажды я наблюдал, как люди плакали, когда в конце выступления диснеевские герои, среди которых был и этот герой, уплывают на корабле.

– Игорь, ты помнишь свои первые трудности, неудачи? Может, гирю на ногу уронил?

– Тьфу-тьфу-тьфу! Гирю не ронял! Первое выступление, наверное, у всех проходит на таком автомате, что даже не помнишь, как оно прошло. Это было в небольшом городке Башкирии, где-то в 1993 году. Я вышел, быстро отработал. Тогда еще видеокамеры не были так доступны, как сейчас, поэтому записи этого выступления не осталось. А мне интересно было бы посмотреть. (Смеется.)

Интересный случай был в Баку, в 1999-м: мы работали новогоднюю программу. А у них тогда были перебои с электричеством, в том числе на представлениях в цирке. И вот я выхожу на арену. У меня есть трюк, когда я завязываю глаза и жонглирую гирей. Тишина, барабанная дробь, и зрители напряжено наблюдают: упадет ли гиря. В конце номера я ловлю гирю на руку. Слышу, в зале странное оживление. Я развязываю глаза – полная темнота!

– Ты столько путешествуешь! Тебя здесь никто не держит?

– Почему же! Есть жена и двое детей. Но они понимают, что у меня такая работа. Когда я был в Японии, супруга с дочкой приезжали и жили у меня около трех месяцев.

– Наверное, тебе не составило труда оплатить все расходы?

– Да, мы там хорошо зарабатывали – примерно как американцы, – у нас выходило около 3,5 тысяч долларов в месяц. При этом мы за жилье не платили. Понимаешь, когда приезжаешь в Японию как турист, страна, конечно, покажется тебе очень дорогой. А мы уже приспособились: знали, где какие распродажи. Например, за полчаса до закрытия супермаркета цены на скоропортящиеся продукты процентов на 70 ниже. Те же осьминоги жареные купил, дома в холодильник поставил, потом в микроволновке разогрел и порядок.

– А ты что любишь поесть?

– Я всё ем. Мясо, суши люблю. У нас в России, кстати, ни разу не видел хороших суши. Они делаются из свежей рыбы, которую как только поймают, не замораживают, а сразу готовят. И сегодня суши надо съесть, потом уже можно выкидывать. Кроме этого, кусочек рыбы в этом блюде кладется на специальный сорт риса, которого у нас тоже нет. Рис японский очень дорогой, даже для самих японцев.

Но лучший рис я пробовал в Иране. Когда его варишь, стоит такой аромат! Кстати, когда мы были на гастролях в Иране, законы шариата запрещали нам, артистам, выступать под фонограмму – только живой оркестр. В начале каждого выступления выходил мулла, читал молитву, а уж потом артисты показывали свои номера.

– Женщины участвовали в представлении?

– Была пара акробатов. Женщину никак нельзя было убрать, иначе пришлось бы отказаться от номера. Так вот, ей нарисовали усы, и она разыгрывала под куполом мужчину. Организаторы, конечно, закрыли на это глаза и позволили. Нельзя было и с голым торсом выступать, что мне, например, непривычно.

– Быть силовым жонглером – это талант или результат упорного труда?

– Всего понемножку. Мне природа дала отцовские гены, остальное я наработал. В России сейчас очень мало силовых жонглеров. Работать в цирке вообще в последнее время непрестижно и малооплачиваемо.

– Валерий Попов до сих пор выступает?

– В этом году ему 60. Сейчас он живет в Южноуральске, где ведет цирковую студию. Он многому меня успел научить, прежде чем перестал быть силовым жонглером. В его карьере был несчастный случай, который мог закончиться плачевно. Однажды на тренировке у папы что-то не получилось, и гиря упала ему прямо в основание черепа. Он около недели лежал в коме, думали уже не выживет. Выжил! И стал выступать дальше! Кстати, завязывать гвозди в бантик я научился с его подачи. Зрители обычно не доверяют этому фокусу: мол, гвозди не настоящие. Потом пробуют сами согнуть и верят.

– Как ты считаешь, какая самая благодарная публика?

– Дети. Они искренне на все реагируют. А взрослые все ждут, что их должны где-то обмануть.

– Игорь, есть ли у тебя уже планы на этот год?

– Мне звонил режиссер из Санкт-Петербургского цирка. Возможно, будет работа на сезон в Швеции. В Китай приглашают, там собираются делать театрально-цирковое шоу. Я подумаю, что мне будет интереснее. Хотел бы попробовать себя в чем-то новом: например, поучаствовать в интересном телепроекте.

Цирковая жизнь – тяжелая. Но для меня это – и хобби, и способ заработать. Главное, чтобы работа приносила удовольствие. Когда я долго не выхожу на манеж, у меня будто внутренняя гармония нарушается. Что ни говори, а это совсем разные вещи: отработать на вечеринке и выступать в цирке. Выйти на арену цирка мирового уровня типа «Дюссалей» – вот о чем я мечтаю.