Сергей Голубев, председатель совета военно-исторического клуба «Дивизион»: «Нам приходится воевать по обе стороны фронта…»

В детстве мы играли в войнушку. Так как в этих играх русские всегда побеждали, а «немцев» иногда под горячую руку били, никто на стороне врагов воевать не хотел. («Фашистов» выбирали с помощью считалочки, вроде «Вышел месяц и тумана, вынул ножик из кармана…») Взрослые люди тоже играют в войну. И играют, надо сказать, по-серьезному – форма, оружие, военная техника – все это почти настоящее. (А иногда и, действительно, настоящее!) Вот только «воевать» на стороне противника и носить его форму уже не считается зазорным. Это новое увлечение, которое родилось в 90-х годах прошлого века, называется исторической реконструкцией. Что реконструируют? А все – и Ледовое побоище, и Бородинское сражение, и Полтавскую битву, и оборону Сталинграда – кому что интересно, и кому что дорого. А что дорого и близко Сергею Голубеву, председателю челябинского военно-исторического клуба «Дивизион»? Давайте поговорим…

– Сергей, коснулась ли война вашей семьи?

– Да, как и многих. Мой дед Григорий Петрович Паклин воевал в 10-й гвардейской Криворожской ордена Суворова II степени воздушно-десантной дивизии, 24-й полк. В боях под городом Старая Русса восточнее деревушки Чирикова дивизия вступила в бой с немецкими войсками. Бои были страшные и кровопролитные. По состоянию на 15 октября 1943 года численность 24-го полка составила 159 человек, и это при численности полка 1500-1700 человек личного состава. В том же году он был ранен, эвакуирован в госпиталь. Войну дед закончил вместе с дивизией 9 мая 1945 года в городе Грац на юго-востоке Австрии. Он награжден медалью «За отвагу», орденами Красной Звезды и Отечественной войны II степени. После войны дед служил в НКВД.

– Какое звание вы носите во время реконструкции?

– Лейтенант НКВД.

– Отношение к НКВД в нашей стране, скажем так, было и остается весьма неоднозначное…

– Как-то после одного из «сражений» ко мне подошла женщина с девочкой, чтобы сделать фото на память. Она спросила: «Скажите, вы – летчик или товарищ из НВКД?» У летчиков и военнослужащих войск НКВД были фуражки с синими тульями, так что род войск можно было и перепутать. Я ответил: «НКВД». Знаете, что она сказала? «Я уж лучше с немцем сфотографируюсь!» Вот такое кривое зеркало получается…

– Я думаю, что в этом виноват, прежде всего, кинематограф. В кино слишком много чернухи. Черно-белое кино, снятое в прежние времена, было более светлым, правдивым и не менее ярким. А что сейчас? В современных кинофильмах сотрудники НКВД выглядят карателями, которые действовали по принципу бей своих, чтобы чужие боялись! Но ведь не все так однозначно…

– О кино, я думаю, мы еще поговорим. Что касается войск НКВД, то тысячи чекистов честно исполнили свой долг до конца и погибли в схватке с врагом (за время войны их погибло около 100 тыс.). Первыми приняли удар ранним утром 22 июня 1941 года пограничные части НКВД. Немецкое командование выделило на преодоление их сопротивления полчаса. А они дрались часами, сутками, неделями, часто в полном окружении. Так, застава Лопатина (Владимир-Волынский погранотряд) 11 суток отражала атаки, героически бились пограничники, защищавшие знаменитую Брестскую крепость, в том числе 132-й отдельный батальон войск НКВД. Отметились бойцы НКВД и при обороне Сталинграда. 23 августа 1942 года полки дивизии держали оборону на фронте в 35 километров. Именно они не дали немцам с ходу взять Сталинград. 10-я дивизия получила почётное наименование «Сталинградская» и была награждена орденом Ленина. В советское время все помнили надпись одного из защитников Брестской крепости: «Умираю, но не сдаюсь! Прощай Родина! 20.VII.41 г.», но мало кто знал, что она была сделана на стене казармы 132-го отдельного батальона конвойных войск НКВД СССР.

– А немецкая форма у вас есть?

– Да, есть. Ведь нам приходится воевать по обе стороны фронта. Когда мне приходится быть на стороне немецкой армии, я превращаюсь в обер-ефрейтора войсковой разведки. Каждый участник реконструкции должен иметь два комплекта формы – РККА, вермахта или частей SS, а каждая реконструкция – дресс-код для командиров и лиц рядового и сержантского состава. Шинель, ватник, гимнастерка, бриджи, сапоги, подсумки – от 10 до 14 пунктов. Все должно соответствовать оригиналу.

– Где вы берете военную форму? Дорого ли это стоит?

– Немецкую форму шьют в США, Германии, Польше и, как ни странно, в Таиланде. Форму РККА в основном достаем оригинальную – на военных складах такая форма до сих пор еще есть! Стоит военная форма, конечно, недешево, особенно ценятся оригиналы – например, за китель немецкого офицера просят до 60 тысяч рублей.

– Я подозреваю, что каждому хочется стать офицером-полковником или, если позволяют средства, генералом…

– Нет! Большинство участников, как и полагается в армии, составляют рядовые и сержанты. Офицеры, конечно, есть, но мы стараемся следить, чтобы все соответствовало действительности тех лет.

– Девушки в вашем движении участвуют?

– Ну, а как же без женщин! Вот, посмотрите фотографию: ваша коллега, журналистка Дарья Быкова лихо палит из пулемета Дегтярева! Девушки очень трогательно смотрятся в косынках, в армейских юбках, с прическами тех лет… Моя жена Марина как-то предвзято относилась к моему увлечению, но однажды съездила на реконструкцию и с тех пор медсестра Красной Армии.

– Я вижу, что и техника у вас есть.

– Да, на реконструкции можно увидеть и знаменитую «полуторку», и немецкий штабной автомобиль BMW, пушку-сорокапятку и даже немецкий танк Т-4. Танк, правда, не настоящий – его сделали ребята из Екатеринбурга, и хоть основой ходовой части послужил бульдозер, выглядит он как оригинал – и пушка есть, и башня вращается. На одной из реконструкций на нас пошли танки. И даже понимая, что они не настоящие, и внутри них не немецкие танкисты, холодок по спине от их приближения, лязга гусениц и рева двигателей все же пробежал. Участие в реконструкции нам словно позволяет перенестись во времени и взглянуть, почувствовать маленькую толику того, что чувствовали и переживали наши дедушки и бабушки в те далекие 40-е.

– Реконструкция боевых действий – это импровизация, или вы действуете согласно какому-то сценарию?

– В Челябинске в рамках проекта «Живая история» мы реконструируем бои Челябинских, Уральских дивизий, в которых в основном служили наши земляки. В 2013 году был реконструирован бой за г. Кривой Рог 20-й гвардейской стрелковой Криворожской Краснознамённой ордена Суворова дивизии, изначально 174-й стрелковой дивизии. А в 2014 г. реконструировали бой 171-й стрелковой дивизии в районе Панкова, пригород Берлина. Мы не в силах воспроизвести события с точностью один к одному, но мы в состоянии максимально точно передать общую картину тех событий. Ведь перед реконструкцией проводится кропотливая работа по изучению исторических материалов, в том числе и архивных данных. Все должно быть как по правде!

– Вот тут, наверное, самое время поговорить о реальности в нашем кинематографе. Меня просто бесит, когда, например, в фильме «Марьина Роща» у старшины лычки на погонах в виде буквы «Т» пришиты наоборот, или немецкая разведчица, работающая в нашем тылу, имеет чин штандартенфюрера SS. Мне говорят, да брось ты, все это мелочи…

– И Штирлиц черный мундир в 1945 году вряд ли мог носить, кстати, как и белую рубашку, которая не предназначалась для повседневного ношения, а была исключительно для выхода в свет. Форменная рубашка SS, в том числе и у Штирлица (РСХА), должна была быть коричневого цвета. А что до черных мундиров SS, то фактически их перестали носить в 1939 году. И окончательно на уровне приказа они были отменены в 1944 году. Красные повязки со свастикой на рукавах были заменены на орлов. И руку в приветствии «Зиг хайль!» в вермахте до 1944 года никогда не выбрасывали – это было партийное приветствие, а у военных использовалось обычное воинское приветствие, «под козырек». Это только после 20 июля 1944 года, после покушения на Гитлера в вермахте повсеместно ввели «партийное приветствие», но на практике оно так и не прижилось среди военнослужащих. Но вы правы, в истории не должно быть мелочей. Иногда в каких-то вопросах именно мелочи играют решающую роль.

– А знает ли историю нынешнее молодое поколение? Мне кажется, кроме айфонов школьников ничего не интересует.

– Мы встречаемся со школьниками, и такие встречи показывают, что в истории ребята разбираются, хотя встречаются отдельные ошибки и заблуждения. 13 декабря прошлого года мы провели в школе №59 урок живой истории, приуроченный к кануну 70-летия Победы. Более 100 учеников четвертых классов в течение нескольких часов смогли прикоснуться к истории Великой Отечественной войны. История – это вечно живая сила. Подобные уроки оказывают огромное эмоциональное воздействие на ребят. Главная их особенность заключается в том, что они проводятся в форме живого диалога, и все предметы, начиная от униформы и заканчивая экспонатами вооружения и снаряжения, являются экспонатами, имеющими настоящую историю и самое прямое отношение к событиям Великой Отечественной войны. Мы даем ребятам возможность не просто на них смотреть, а в прямом смысле подержать все это в своих руках, прикоснуться к ним. Кроме того, уроки проводятся в униформе солдат и офицеров противоборствующих сторон. А это вызывает большой интерес к таким встречам.

– Сергей, вас можно поздравить с наградой – военно-исторический клуб «Дивизион» принял участие в V Всероссийском конкурсе лучших социально ориентированных проектов некоммерческих организаций «СоДействие» в номинации «За качественное и доступное образование» и…

– Наш проект «Военно-историческая реконструкция боев Великой Отечественной войны» был отмечен экспертами и занял 3 место. Не скрою, это приятно.

– Александр Васильевич Суворов сказал, что война закончится тогда, когда будет захоронен последний солдат…

– Клуб «Дивизион» принимает участие в поисковой деятельности, в частности в «Вахтах памяти» за минувшие два года побывали под Ленинградом. За это время нам удалось обнаружить и перезахоронить останки около 100 советских солдат. Но сколько их там лежит еще, забытых и безымянных? Эта война закончится еще не скоро…