«Муж погиб, я осталась на вокзале»: истории челябинок, которые оказались в тайной кризисной квартире

Три из четырёх наших сегодняшних героинь едва не оставили своих малышей в роддоме — настолько безвыходной казалась им ситуация. Это те случаи, когда женщины оказались один на один со своими проблемами, и сил что-то изменить уже не осталось. Помощь пришла, откуда они совершенно не ждали. Подробности — в материале 74.ru.

В Челябинске несколько лет работает кризисная квартира для мам с детьми, столкнувшихся с домашним насилием, оставшихся без жилья, попавших в трудную ситуацию. Здесь не решают за женщину все её проблемы, но готовы на время дать жильё, поддержку юристов, психологов, просто возможность выдохнуть, успокоиться, почувствовать себя в безопасности, привести мысли в порядок и наметить план на дальнейшую жизнь. В такое убежище попадают совершенно разные люди, ведь от беды не застрахован никто.

«Муж начал ревновать к ребёнку и выгнал сына на улицу»

Анастасия* — переводчик и педагог, у неё два высших образования, двое детей, есть любимая работа, а с мужем не повезло.

— Он не то чтобы меня бил, он выпивал и начинал дебоширить. У него это началось после рождения дочери. У меня ещё старший сын от первого брака есть, ему восемь, я старалась относиться к обоим детям одинаково, а муж думал, что я дочку меньше люблю, начал ревновать, — говорит Настя. — Он то работал, то не работал, с деньгами постоянно были проблемы. И когда Сонечке исполнилось полгода, мне пришлось выйти в языковой центр, вести занятия, брать репетиторство. Его это тоже стало задевать. Он начал чаще выпивать, а когда выпьет — становился агрессивным, летело всё: посуда, мебель... Дети пугались. В последнее время у нас даже доходило до вызова полиции, потому что он начал меня толкать, однажды по лицу задел, исцарапал. Последней каплей стало, когда он выгнал сына на улицу.

Тогда я сказала, что ухожу, но уходить было некуда — квартира была его. У мамы квартира маленькая, у неё своя жизнь. Пришлось на время сына отвезти к первому мужу, у него сейчас другая семья, но ребёнку там комфортно. Сама я долго металась: на съёмную квартиру тех денег, что были, не хватало, стать обузой для кого-то не хотелось. Потом кто-то из знакомых посоветовал кризисную квартиру, я позвонила, объяснила ситуацию, и нас с дочкой приняли.

В комнате у Насти с Сонечкой всё необходимое — обычная, но вполне приличная мебель: кровать для мамы, детская кроватка, шкаф для вещей, игрушки для малышки, а ещё рабочее место для мамы — стол с ноутбуком.

— Здесь не просто крыша над головой и постель, — продолжает Настя. — Когда я пришла, находилась в жуткой депрессии, была разочарована в жизни. Мне нужно было прийти в себя, было важно правильно оформить развод, научиться самостоятельно планировать свои бюджет и время, чтобы прожить с двумя детьми без помощи других людей. Помогли юристы и психологи. Дочке тогда было полтора года, и я не могла её оставлять, чтобы вести занятия — пришлось поменять работу, сейчас работаю удалённо переводчиком, иногда с дочкой на руках.

За три месяца, которые мама с дочкой находятся в кризисной квартире, Настя сумела скопить на съёмное жильё.

— На днях мы переезжаем. Заберу сына, он у меня второклассник, будем жить втроём. Так что всё постепенно налаживается. Для себя я железно решила, что к мужу не вернусь, — уверенно говорит женщина. — Однажды уже возвращалась — человек не меняется. Я так больше не хочу. Хочу, чтобы мои дети росли счастливыми и спокойными.

«Когда муж погиб, мы с дочкой остались на вокзале»

Марина тоже провела в кризисной квартире несколько месяцев, но её рана оказалась настолько глубокой, что боль не отпускает до сих пор. Во время разговора она становится как каменная и практически не отрывает глаз от пустышки, которую перебирает в руках. Воспоминания словно заново режут по живому.

— Мы пять лет с мужем прожили в гражданском браке, всё было хорошо. А потом он поехал по делам и… всё рухнуло, он погиб в автомобильной аварии, — еле слышно произносит она. — Когда его не стало, я была на шестом месяце. Мы с мужем очень ждали этого ребёнка, как раз собирались расписаться и поехать отдохнуть куда-нибудь... Не сложилось.

Квартира была его. После похорон его мама быстро продала жильё и просто выставила нас с четырёхлетней дочкой на улицу, мы остались на вокзале. Я тогда жила в другом городе. В Челябинске у меня сестра, мы приехали, остановились у неё на первое время. Но здесь жизнь совсем другая, есть деньги — ты нужен, нет денег — иди на улицу. Я нашла работу, но через несколько недель попала в больницу.

Сын родился раньше срока, весил всего 1700 граммов. Ещё месяц его выхаживали в роддоме, а меня выписали. Я тогда сильно заболела, простыла, не могла находиться с ним, не могла избавиться от этой простуды, только приезжала и передавала для него памперсы и то, что требовалось.

Мне некуда было забирать сына. Когда предложили поехать в кризисную квартиру, были большие сомнения, думала, вдруг секта. Было очень страшно тогда. Но потом всё-же позвонила. Они приехали и забрали меня прямо с работы (мне пришлось выйти почти сразу после родов, я ведь понимала, что на что-то нужно жить).

Встретила меня сама Светлана Юрьевна, заведующая отделением. Со мной поработали психологи, окружили вниманием, заботой. Я тогда, конечно, как колючий ежик была, никому не верила. Боялась, мало ли, может на органы продадут, а мои дети окажутся в детдоме. Но мне дали время успокоиться, понять, что я в безопасности и что здесь ни со мной, ни с моим ребёнком ничего не случится.

Потом я забрала из роддома сына. Здесь его поставили на питание, помогают со смесями, с одеждой, другими вещами.

Меня одно удивляет, как Ольга Трофимовна [Бабанова, руководитель кризисного центра. — Прим. ред.] смогла подобрать таких людей, которые могут и поддержать, и расположить, и подсказать выход, сделать всё это очень мягко и деликатно. Очень нужный центр, ведь люди в разных жизненных ситуациях оказываются: живёшь, ни в чём не нуждаешься, а потом раз — и всё. Мы ведь не алкашки, не наркоманки, девочки многие просто попадают в ситуацию насилия, когда их избивают мужья. Большинству просто нужно время, чтобы встать на ноги, найти работу. Здесь ты мозгами успокаиваешься и начинаешь планировать свою жизнь дальше. Я даже не знаю, как их благодарить. Что я могу для них сделать? Коробку конфет купить и здоровья в душе пожелать!

На кровати, рядом с Мариной, что-то лепечет на своём детском языке сынишка. Ему всего несколько месяцев, но недоношенный кроха уже успел наесть пухлые щёчки. В кризисной квартире его называют царём, видимо, за командный голос. Впрочем, за это время мальчик успел стать всеобщим любимцем.

— Когда я на работе (мы готовим к открытию «Магниты» и «Пятёрочки»), с сыном сидит няня, которой я плачу деньги, иногда девочки помогают, присматривают, — говорит Марина. — Мы тут дружно живём, страхуем друг друга. Сейчас жду одобрения из банка на кредит с использованием материнского капитала, буду приобретать свой уголок. У меня есть отец, но на него рассчитывать не приходится, он настолько занят личной жизнью, что ему неинтересно, где мы и что с нами. Сейчас главное — оформить кредит и купить своё жильё, деток прописать, чтобы они смогли пойти в детский садик, начать жить новой, только своей семьёй, своей жизнью.

«Сбежала из дома с четырьмя детьми, но потом узнала, что будет пятый»

Этой семье в кризисной квартире отвели настоящие хоромы: блок из двух просторных комнат с собственным санузлом. В одной хозяйничает шестилетняя Вика — самостоятельная девчонка, которая привыкла всё держать под контролем. Вот и нашего фотографа Дашу она быстро взяла в оборот и заставила запечатлеть на память все свои любимые игрушки. Во второй комнате мирно спит в своей кроватке её двухмесячная сестрёнка, поэтому Вика хоть и руководит процессом, но не слишком громко, чтобы не разбудить малышку.

— Наш папа — бывший военный. После того, как уволился, работать перестал, ушёл в загул, — рассказывает мама девочек Ирина. — Боролась я с этим пять лет, а потом надоело. Мы уже там со старшей дочерью (она сейчас в четвёртом классе) ходили к психологу, потому что он часто выпивал, бил меня, потом начал бить детей, младшие его тоже стали бояться. Собрала детей, забрала документы, и мы приехали в Челябинск к моему папе.

Я тогда ещё не знала, что беременна, уезжала с четырьмя детьми. Оформили их здесь, старшая дочка и двое сыновей пошли в школу, я устроилась на работу в магазин детской одежды.

Когда узнала, что беременна, аборт делать было уже поздно. Папа очень болезненно это воспринял: «Куда пятого?» Я даже решила отказаться от ребёнка, оставить в роддоме. Не знала, как буду поднимать пятерых. Когда написала отказ, ко мне почти сразу пришли специалисты из кризисного центра. Они поговорили со мной, сказали, что помогут и из роддома забрали нас всех в кризисную квартиру.

Специалисты помогли оформить декретные, детские пособия, сейчас ждём денежку — будем одеваться, потому что приехали, в чём были. Сейчас с юристами советуемся, как лучше оформить развод, правильно иск составить, чтобы детки со мной остались.

Ирина признаётся — муж иногда звонит, но интересуют его не дети — он требует денег.

— Если бы ему надо было, он бы старался. Да хоть бы просто взял и приехал, если ему нужна семья, — говорит Ирина. — А если человеку ничего не надо...

При этом Елена добавляет, что не планирует требовать алименты с супруга.

— Мне жалко этого человека, всё-таки мы с ним 11 лет прожили, — говорит она.

— Будете одна детей поднимать? — спрашиваю я.

— Я не одна, у меня дети есть, это моя большая семья! Я никогда руки не опускаю. Вот и с моим папой мы уже всё решили, в мае возвращаемся с детьми домой.

«Родила и испугалась, что не справлюсь»

Ещё одна наша героиня Олеся пришла в кризисную квартиру, когда была беременна. Она сама ещё почти ребёнок, а тут оказалось, что вскоре придётся взять на себя ответственность за маленькую жизнь. 19-летняя челябинка — сама сирота, и надеяться ей было не на кого.

— Я до семи лет жила с тётей, потому что родная мама меня оставила у сестры и ушла. Она просто пропала. Потом родственники тёти оформили документы на опекунство, и я с ними прожила до 16 лет, пока мама с папой мои приёмные не развелись, — говорит Олеся.

После девятого класса я уехала и поступила в колледж, но не доучилась — пошла работать официанткой в ресторан. Как сироте мне была положена квартира, но сама я в этом ничего не понимала, а помочь было некому.

Обратилась в соцзащиту, когда уже была в положении, там мне и посоветовали до получения жилья поехать в кризисную квартиру. Здесь я жила в последние месяцы беременности.

С папой дочки мы не общаемся — он не захотел, когда узнал о ребёнке. У меня сначала тоже депрессия была, особенно когда родила. Испугалась, что не справлюсь, и написала отказ. Всякие мысли дурные были. Страшно было, что не смогу дать дочке дом, что не потяну финансово, да и вообще оказалась не готова взять на себя ответственность за ребёнка. Но потом психологи помогли, успокоили. Несколько дней назад мы вместе вернулись сюда.

Олеся прижимает к груди маленький свёрточек, и, кажется, в молодой маме с каждой минутой крепнет уверенность: малышка не должна повторить её собственную судьбу.

— Нам помогли с детской одеждой и другими необходимыми вещами. Сейчас готовимся к суду по квартире, — говорит Олеся. — Если с жильём решится, уже будет проще, я постараюсь дать дочке всё, что нужно.

«Ты не одна!»

По словам руководителя кризисного центра Ольги Бабановой, за шесть лет существования кризисной квартиры через неё прошли больше 600 женщин, три четверти из них стали жертвами домашнего насилия. Ещё часть — оказались в тяжёлой ситуации.

— В этом году мы не допустили ни одного случая отказа от детей, — говорит Ольга Трофимовна. — У нас работает экстренная служба, и если нам звонят из роддома, в течение трёх часов мы выезжаем и подключаем психологов. Если видим, что женщине некуда идти, нужна помощь, забираем на время в кризисную квартиру. Здесь они видят совершенно другую жизнь, многому учатся. Что мы можем им дать? Помочь поверить в свои силы, показать, что у неё есть ресурс, что она может сама справиться. Иногда женщин нужно научить самым простым вещам — готовить, стирать, общаться со своим ребёнком. Это ведь не просто слова: «Ты не одна», из любой ситуации есть выход, главное — его найти.

Подробнее о том, как работает кризисный центр и какую помощь в нём могут получить южноуральцы, читайте в нашем материале.

* Имена героинь изменены