На СВО при загадочных обстоятельствах пропал боец. Минобороны говорит — сбежал, но дочь не верит

Николай А. из Тюмени уехал на спецоперацию в мае прошлого года. Из зоны СВО он отправлял родным видео — рассказывал, что у него всё хорошо, и на службу не жаловался. В августе близкие потеряли с ним связь. Через три месяца представители Минобороны ответили дочери: в ноябре Николай самовольно покинул часть. Где военный был три месяца и почему с его телефона продолжают приходить сообщения — неизвестно.

Дочь Николая не верит, что отец смог дезертировать, и продолжает его искать. Подробности — в материале наших коллег из 72.RU.

Николай жил с отцом в селе Онохино Тюменской области. На гражданке работал водителем опасных грузов, перевозил взрывчатку.

— Папа — человек, который ничего не боится. Всегда говорил: «По жизни везет, и тут не убьют». У него была хорошая работа, получал по 200 тысяч в месяц. То есть им руководили не деньги (имеет в виду мотивацию подписать контракт. — Прим. ред.). Он мечтал сделать что-то полезное, — рассказала 72.RU Елена, дочь Николая.

Николай подписал контракт 12 мая прошлого года в тюменском военкомате. Три месяца перед отправкой на спецоперацию проходил учения в Екатеринбурге — всё это время, по словам дочери, он отправлял деньги своему отцу.

— В конце июля папа уехал в село Работино. Когда уехал, спустя полторы недели от него перестали поступать звонки и сообщения. Также перестали поступать деньги дедушке — во время учений он присылал ему хорошие суммы. В последнем сообщении, в начале августа, он отправил фотографию и видео. На записи он рассказывает, что первую победу одержали и сейчас пойдут в море купаться. Видео такие позитивные, — рассказывает дочь Николая.

В начале августа с Николаем окончательно пропала связь. Со слов сослуживцев Елене известно, что папа пошел на задание вместе с пятью сослуживцами — вернулся с него только один солдат.

— Сослуживцы, когда мы спрашивали у них номер части и позывной папы, как-то странно отмалчивались и ничего не говорили. В основном писали одинаковый текст: «Ушел на задание и не вернулся. В списках раненых и убитых нет — значит, плен. А он в таком районе, где плен хуже смерти». Было ощущение, что это отвечают люди, которым выгоден доступ к телефону папы, — говорит Елена.

Дочь пыталась узнать, куда пропал папа: писала командиру, в Минобороны и генеральную прокуратуру. В декабре в Министерстве обороны ответили Елене: «С 1 ноября 2023 года Николай числится самовольно оставившим место службы».

— Приезжали к дедушке представители военкомата и попросили сдать ДНК. Мой муж привез деда в военкомат районный — ДНК отказались брать. И сказали: «У нас по А. ничего нет». Будто они не в курсе, что такой вообще есть. Когда они написали, что он самовольно покинул часть, обратились в генпрокуратуру с просьбой разобраться, как такое может быть, — говорит Елена.

Дочь не верит, что отец мог самовольно покинуть службу. По ее словам, с момента пропажи с ней ни разу не связались представители военной части и Министерства обороны.

— Если бы он правда ушел в самоволку, наверняка сотрудники военной прокуратуры пришли бы в дом к дедушке, потому что отец с ним проживал. Почему его не ищут, если он правда покинул часть? Хотя я в это ни за что не поверю: папа трусом не был. Даже звонка с вопросом про папу мне не поступило, — рассказывает Елена.

Столько времени человека нет. Это либо госпиталь, либо его нет в живых. Известно, что телефон папы до сих пор находится в части. Потому что с него писали двоюродной сестре 28 декабря.

Обращалась в Минобороны, генеральную прокуратуру, районный и областной военкоматы. Ездила в Сбербанк, чтобы получить распечатку переводов. Но мне сказали, что такого не предоставят — нужно это делать через Следственный комитет, — говорит дочь.

Людмила М. вместе с мужем находится на СВО. Она говорит, что помогает родным военных искать своих родственников. В том числе знает историю отца Елены, по которому пытается найти информацию.

— Мы с мужем сейчас на СВО. В нашей части были случаи, когда пропадали самовольно оставившие часть. Нам дали задание разыскать их. Сейчас моя задача обзванивать родственников СОЧинцев (так называют людей, которые имеют статус: «Самовольно оставили часть». — Прим. ред.), передавать контакты госпиталей, силовых ведомств.

К примеру, нашла троих СОЧинцев. На самом деле они пошли на боевое задание и не вернулись. Почему командиры подают их как самовольно оставивших часть? В госпиталь возили много раненых. СВО есть СВО — не могут тела с поля боя вынести.

Командиры не на передовой. Очень много людей через командиров проходит, и они знать обо всех не могут, поэтому подают как СОЧи. С одной стороны, это неправильно, с другой — как уследить за всеми? Бывает люди на санитарных поездах в госпиталь попадают, а потом с одного в другой. И как уследить за всеми?

Узнать, действительно ли человек в СОЧи, сложно. Если он где-то на поле боя — тела вывезти сложно. И человек будет в СОЧи до тех пор, пока его тело не вывезут. Родных тоже можно понять. За время, что человек СОЧ, близкие выплат не получают, — говорит Людмила М.

— Статус «Самовольно оставил часть» не означает, что военный дезертировал. Солдат, к примеру, мог проходить лечение. Для того чтобы узнать, какая именно ситуация произошла, — необходимо связаться с ним. Если это действительно СОЧ (самовольное оставление части. — Прим. ред.), необходимо просто явиться в часть.

СОЧ от дезертирства отличается тем, что военнослужащий в часть всё равно возвращается. А во втором случае — человек уходит и планов возврата у него уже нет. Если военный еще некоторое время не появится, то возбудят уголовное дело. Вероятно, это могли уже сделать. Тогда дочь должны опросить в качестве свидетеля.

Если военный в статусе СОЧ и на территории России, к примеру, произошел какой-то несчастный случай — можно будет попытаться взыскать денежную компенсацию. Но это будет зависеть от конкретных обстоятельств. Если, к примеру, нашли тело военного и он погиб в ходе боевых действий — Министерство обороны может отказаться выплачивать компенсацию. Если погиб при СОЧ, то в выплатах откажут даже в суде. Тогда дорога в военную прокуратуру, — рассказал Павел Руснаков, адвокат.