Кто ответит за гибель новорожденной

Жители Кунашакского района Русина и Валерий Абдуллины требуют 15 миллионов с центральной райбольницы и четырех врачей за смерть их новорожденной Натали. Независимая экспертиза установила, что и при наблюдении женщины во время беременности, и при родах, а также при лечении ребенка медики допустили грубые дефекты, из-за которых их долгожданная дочь умерла через 30 часов после появления на свет. 16 декабря суд начал рассматривать гражданское дело по иску семьи, сообщил представитель истцов юрист Алексей Булгалин. Детали истории – в материале Chelyabinsk.ru.

Фото Ильи Бархатова с сайта Telefakt.ru

Валерий и Русина Абдуллины состоят в браке с 2006 года, воспитывают девятилетнего сына Владислава. Долгое время семья мечтала о дочке и в результате решилась на планирование ребенка. В канун 2013 года Русина узнала, что беременна, и в январе встала на учет в женскую консультацию кунашакской ЦРБ.

«У меня здесь работала мама, я сама в ней наблюдалась, поэтому у меня даже не возникло мысли о том, что все может обернуться плохо, привыкла доверять людям, тем более профессионалам, – рассказала Русина Абдуллина. – Ведь все врачи получали одинаковое медицинское образование и должны надлежащим образом относиться к своей работе».

Беременность проходила тяжело. Пять раз женщина ложилась на сохранение в больницу в связи с угрозой выкидыша и преждевременных родов, гипоксией плода, регулярно наблюдалась у лечащего врача-гинеколога, проходила плановые и внеплановые УЗИ.

С самого начала наблюдения в истории роженицы было указано: отягощенный акушерско-гинекологический анамнез. Среди опасных недугов, требующих внимательнейшего наблюдения за беременной, – миома, рубец на матке, хроническая гипоксия плода, плацентарная недостаточность. Кроме того, у Русины гипотония и пиелонефрит

Экспертиза выявила следующие дефекты:
1. неприменение методов оперативного укорочения второго периода родов;
2. нарушение алгоритма оказания первичной реанимационной помощи ребенку в родильном зале;
3. позднее выполнение интубации трахеи и проведение инвазивной искусственной вентиляции легких ребенку;
4. позднее начало инфузионной терапии;
5. непоказанное введение ребенку седативного препарата «Сибазон»;
6. нарушение в организации медицинской помощи в виде позднего обращения за консультативной помощью анестезиолога-реаниматолога в ГБУЗ «Челябинская областная детская клиническая больница».

В сентябре 2013 года на сроке 37-38 недель у женщины появились боли внизу живота, и муж немедленно отвез ее в роддом.

«В 21:00 в приемном покое родильного отделения меня осмотрела акушерка, тогда же начались схватки через 10-15 минут, – вспоминает Русина Абдуллина. – После госпитализации акушерка объяснила мне, что рожать я буду самостоятельно, и вскрыла мне плодный пузырь, после чего у меня обильно отошли околоплодные воды. Схватки участились, стали болезненны. Мое состояние ухудшалось, мне было трудно дышать, я просила позвать доктора, но его почему-то не звали. Уже под утро она осмотрела меня еще раз, сказала, что начался второй период родов. Врач пришла только в пять утра».

В шесть утра женщина в муках родила дочку. Помнит, что ребенок был бледный и слабо вскрикнул. Педиатр пришла через 20 минут. До этого детская медсестра помощь малышке не оказывала. Маленькую Натали унесли в детское отделение.

«В тот момент, когда детская медсестра поднесла ребенка ко мне, я увидела, что он бледного цвета, дышит тяжело, – со слезами вспоминает женщина. – Через некоторое время ко мне подошла врач акушер-гинеколог, которая заверила меня, что с малышом все хорошо, его состоянию ничего не угрожает, и стала упрекать меня в том, что я плохо рожала и так рожать нельзя. Смысла слов я не понимала, так как за все время диспансерного наблюдения о том, как именно нужно рожать, как лечащий врач она мне не говорила ни разу».

Через два часа Русина увидела свою дочку: девочка лежала в кювезе, тяжело и часто дышала. К аппарату ИВЛ малышка подключена не была. Когда медсестра пыталась накормить младенца из пипетки, девочка срыгивала.

Вечером Русина спросила у педиатра, что с ребенком, и та признала, что состояние тяжелое, сказала, что завтра позвонит реаниматологу челябинской детской областной больницы для консультации.

«На мое требование срочно оказать помощь моей малышке, она лишь ответила, что прежде, чем беременеть, мне надо было научиться рожать, – рассказала Русина. – Всю ночь я не отходила от кювеза, медсестра сказала мне, что новорожденный вряд ли доживет до утра. Консилиум врачей собрали лишь утром следующего дня, меня к Натали не пускали. Реаниматолог из областной больницы приехал только после 11:00. Последнее, что я видела – как моему ребенку делают массаж сердца, а потом потеряла сознание. Дочка умерла в 12:45. Основная причина смерти – дыхательная недостаточность».

Фото Ильи Бархатова с сайта Telefakt.ru

Первое время Русина и вся ее семья не могли отойти от шока и боли, не думали ни о компенсации, ни о наказании, ни о том, что еще на ранних сроках беременности женщину при всех ее диагнозах должны были отправить на консультацию в областной перинатальный центр, что ей было показано кесарево сечение, а никак не естественные роды и уж тем более не в районной больнице. Об этом за все восемь с половиной месяцев беременности Русине не сказал никто.

«Когда я после всего пришла на плановый прием к гинекологу, то вместо вопроса о состоянии и жалобах услышала: “Надеюсь, вы в суд не пойдете?”, – отметила Русина. – Я сказала, что нет. А потом, когда прошла первая боль, поняла, что если бы медики кунашакской ЦРБ при оказании медицинской помощи мне и моему ребенку руководствовались индивидуальным и осмотрительным отношением, то они должны были предвидеть возможность наступления неблагоприятного исхода беременности, рождения ребенка и принять все необходимые меры для их предотвращения».

Судебно-медицинская экспертиза причины гибели младенца, проведенная в Челябинске, не выявила прямой причинно-следственной связи между дефектами оказания медпомощи и гибелью новорожденной девочки. Тогда родители обратились к экспертам Санкт-петербургского государственного бюро судебно-медицинской экспертизы. Выводы комиссии питерских экспертов полностью опровергли заключение челябинских коллег.

«Эксперты установили, что ребенок погиб от дыхательной недостаточности, – сообщил Алексей Булгалин. – Экспертами установлено шесть крупных дефектов, которые, даже каждый по отдельности, уже мог привести к гибели ребенка. Дефекты допущены на всех этапах наблюдения за беременной, в период родов, нарушения выявлены и в организации оказания медпомощи новорожденной. Заключением установлено, что медицинская помощь Абдуллиной оказана некачественно, неправильно, несвоевременно, не в полном объеме, не соответствует требованиям законодательства»

Алексей Булгалин пояснил, что медики недооценили или не захотели оценивать факторы риска беременной.

«Случай относится к разряду управляемых на всех этапах, – отметил Алексей Булгалин. – При проведении детальной оценки факторов риска лечения плацентарной недостаточности и устранении недостатков обследования и лечения на этапе диспансерного наблюдения, при условии своевременной госпитализации в соответствующее медицинское учреждение, при своевременном решении на стационарном этапе вопроса о плановом кесаревом сечении, при правильном оказании новорожденному ребенку первичной и реанимационной помощи, при правильном его лечении, своевременном вызове врачей ЧОДКБ исход беременности и родов мог быть иным, не приведшим к наступлению неблагоприятного исхода в виде смерти новорожденного».

К аппарату ИВЛ девочку подключили за 45 минут до смерти.

В связи с этим Русина Абдуллина просит суд взыскать с кунашакской ЦРБ и четырех врачей – акушера-гинеколога, начмеда, бывшего районного педиатра и врача-педиатра – в качестве компенсации морального вреда десяти миллионов рублей. Ее муж просит взыскать в свою пользу пять миллионов.

Никто из представителей больницы в суд 16 декабря не пришел. По телефону корреспонденту Chelyabinsk.ru в приемной главврача отказались что-либо комментировать по данному факту.

Следующее заседание состоится 30 декабря.