Ирина Гладкова, министр экологии Челябинской области: «Отношение к экологии у горожан сильно изменилось, они готовы отстаивать свои интересы»

Сегодня проблемы экологии волнуют челябинцев не менее, чем экономический кризис. Город вырос, помимо крупных предприятий с историей в нем возникло множество средних и мелких компаний, производящих самые разные товары. Резко выросло и количество транспорта. Одним словом, дышать в городе становится все труднее. Самые острые на сегодняшний день экологические проблемы Челябинска и области мы обсудили с министром экологии Ириной Гладковой.

– Ирина Александровна, вы согласны с тем, что экологическая активность населения растет? С чем, на ваш взгляд, это связано?

– Могу сказать точно, что общие объемы выбросов стали существенно меньше, если сравнивать период конца 80-х прошлого столетия и то, что есть сейчас. Тогда выбросы составляли 2 млн 600 тысяч тонн в год, сейчас – 653 тысячи тонн. С одной стороны, ситуация изменилась в лучшую сторону, с другой, число обращений южноуральцев по проблемам экологии, действительно, увеличилось. На мой взгляд, это объясняется еще и тем, что комфортная окружающая среда стала для людей необходимым благом. В конце 80-х нас, вероятно, больше волновали другие проблемы. Сегодня же отношение к экологии у горожан сильно изменилось, они готовы активно отстаивать свои интересы в этой области.

– Но ведь претензии возникают не на пустом месте?

– Конечно, нет. Но если раньше выбросы производились в основном крупными предприятиями городов области и они были единственными источниками загрязнения, то сегодня есть еще малый и средний бизнес, выросло число автомобилей, жилые кварталы «охватили» предприятия промзоны, автомагистрали приблизились к жилым домам. В 2015 году, когда мы стали замерять количество выбросов при помощи появившейся у нас передвижной лаборатории, обнаружили, что существенный вклад в загрязнение окружающей среды вносят и мелкие предприятия. У них нет санитарно-защитной зоны, отделяющей их от жилой застройки. Я сознательно не акцентирую внимание на автотранспорте – эта проблема, думаю, понятна всем. Последнее заседание экологического совета при губернаторе области было посвящено как раз этой проблеме – число зеленых насаждений сокращается, а количество автотранспорта растет.

– Вы хотите сказать, что крупные предприятия Челябинска за эти годы построили современные очистные сооружения?

– Надо сказать, что все металлургические предприятия существенно продвинулись в этом плане, особенно эффективно осуществляется улавливание твердых фракций. Гораздо сложнее и дороже улавливать газообразные вещества. Мы много говорим про Карабаш, который сейчас решает эту проблему, аналогичные проблемы есть на «Уфалейникеле». Магнитогорский металлургический комбинат только за последние годы ввел целый комплекс новых технологий. Хотя проблема полностью еще не решена. В прошлом году на «Мечел-кокс», например, введен в эксплуатацию современный комплекс новых агрегатов в бензольном отделении, который улавливает аммиак, бензол, нафталин и фенол. ЧЭМК сегодня улавливают твердые фракции. Действительно, многое сделано.

– Есть ли случаи превышения ПДК?

– Вопрос сокращения сверхнормативных выбросов на государственном уровне был поднят в конце прошлого века. Предприятиями были разработаны долгосрочные программы по достижению нормативов. На период действия этих программ предприятие получало разрешение на сверхнормативные выбросы, которые назывались «временно согласованными» или «ВСВ». С 2000 года 43 наиболее крупных предприятия области реализовывали программы, которые позволили временно согласованные выбросы исключить. У мелких предприятий этих ВСВ практически не было. А нормативы такие: на границе санитарно-защитной зоны предприятия не должно быть превышения ПДК. Если предприятие в нормативы не укладывалось и под выбросы попадают жилые районы, то устанавливался срок, чтобы выполнить мероприятия и достичь ПДК на границе жилой застройки. Вот на этот срок ВСВ и установлено (ПДК – это предельно-допустимые концентрации загрязняющих веществ, т.е. не несущих вреда здоровью людей). На начало 2016 года все предприятия выполнили свои обязательства в данном направлении.

– Но легче дышать в городе не становится.

– Согласна. И это не только мнение жителей, но и данные мониторинга. Для того, чтобы ситуация изменилась, необходимо создать такие условия, при которых предприятия должны еще уменьшить свои выбросы. «Заставить» предприятие быть социально ответственным можно тогда, когда оно будет ощущать свои потери или свои выгоды от загрязнения, в том числе и репетиционные.

– То есть надо сделать так, чтобы предприятия выплачивали огромные штрафы?

– В настоящее время за нарушение природоохранного законодательства установлены очень незначительные штрафы. Что такое для крупного предприятия 200-400 тысяч рублей, к примеру? К тому же, штраф – это разовые потери. А чтобы предъявить штрафные санкции, нужно еще доказать, что предприятие нарушило законодательство в области экологии. В свое время был придуман и заложен другой экономический механизм – если предприятие укладывается в нормативы, оно платит одни деньги (экологические платежи) за выбросы, и это ложится на себестоимость. Как только предприятие выходит за пределы нормативов, эти выплаты вырастают в 25 раз, и эта сумма ложится уже на прибыль. Это хороший экономический механизм. Но сегодня по области экологические платежи предприятий составляют полмиллиарда рублей, а хорошее газоочистное оборудование стоит миллиарды рублей. Как говорится, почувствуйте разницу.

– То есть предприятиям выгоднее нарушать экологическое законодательство, нежели устанавливать современные газоочистные сооружения?

– Можно и так сказать. Предприятие должно почувствовать экономическую целесообразность в строительстве очистных сооружений, это оборудование должно окупаться. Сегодня ЧЭМК, к примеру, получает прибыль с того, что улавливает твердые частицы в составе выбросов, комбинат продает сегодня эту твердую фракцию как продукцию. Но наше законодательство в сфере экологии по-прежнему отстает от жизни. Закон об охране окружающей среды изменился, но изменения вступят в силу с 2019 года. Там предусмотрена другая система нормирования и стократное увеличение платежей в случае их превышения, предполагается также переход на современные технологии... но все это тема завтрашнего дня.

– То есть предстоящие три года предприятия продолжат нас травить?

– Я скажу так: пока мы вынуждены пользоваться прежними инструментами регулирования. Хотя сегодня мы столкнулись с тем, что результата с их использованием мы не достигли. Нам нужны новые инструменты регулирования.

– Регионы выходят с какими-то предложениями на сей счет?

– Челябинские экологи в содружестве с коллегами из Татарстана и Башкортостана, где развита химическая промышленность, подготовили законодательные инициативы и представили их Министерству природных ресурсов РФ. Есть постановление Правительства России, которое говорит, что крупные предприятия должны рассматриваться как отдельные объекты при нормировании выбросов в атмосферу, но оно также будет действовать с 2018 года. Мы же предлагаем ускорить его вступление в силу: опробовать его действие в наших регионах уже сегодня, то есть готовы стать полигоном для испытания эффективности новых инструментов регулирования. И мы рассчитываем на федеральную поддержку.

– Кстати, читателей нашего сайта возмутил ваш ответ в процессе онлайн-конференции, что к моменту проведения форума ШОС на Южном Урале нужно добиться улучшения экологической ситуации. То есть жителей травить можно, участников ШОС – нет?

– Наоборот! Может быть, я неудачно сформулировала ответ? Я говорила о том, что все нужно рассматривать как шанс – ШОС может ускорить принятие решений в области экологии или ужесточить меры ответственности предприятий конкретно для Челябинска. Речь идет о том, что у нас есть возможность обратить на себя дополнительное внимание. Вопрос не в том, чтобы к саммиту построить потемкинскую деревню, а в том, что под ШОС есть возможность ускорить принятие необходимых для нас нормативов в области экологии.

– Вы сказали о современной системе мониторинга, сегодня такой системы в области нет?

– Имеющаяся система – те же самые восемь постов Гидрометцентра, которые были в 1988 году. В этом году мы запустили первую в области передвижную лабораторию и в принципе уже поняли, что это хороший инструмент. Но чтобы информация лаборатории была легитимна, она должна проработать не менее года – таковы федеральные требования. Аккредитацию лаборатории мы завершим весной 2016 года. Для того, чтобы аккредитоваться, мы должны набрать определенное количество измерений, чем специалисты сейчас и занимаются. Когда от жителей городов приходят запросы, мы выезжаем и замеряем состояние воздуха в данном месте. В этом плане передвижная лаборатория позволяет действовать оперативно. И могу сказать, что жалобы всегда имеют под собой основание. Главная задача – понять, кто в этой точке стал нарушителем. В этом плане Челябинск очень сложный город, потому что многие вещества, выбрасываемые нашими металлургическими предприятиями, одинаковы.

– То есть сложно понять, кто нарушил нормативы в промзоне?

– Особенно в промзоне. К примеру, поступают жалобы из городских точек, в которых теоретически могут пересекаться выбросы сразу нескольких предприятий промзоны. Очень часто приходят сообщения от жителей северо-запада, куда при определенном направлении ветра могут поступать выбросы и ЧЭМК, и «Мечела», и других предприятий. Мы порой, действительно, не можем сказать, кто основной виновник загрязнения атмосферы.

Сейчас у нас появились лаборатория и такой инструмент, как сводный расчет предельно допустимых выбросов: зная загрязнение в любой точке города, зная место расположения ближайшего предприятия и что оно выбрасывает, мы можем определить – кто виноват в большей степени. Мы научились использовать этот инструмент в тех местах, где предприятий немного и выбросы характерны для данного производства. К примеру, при проверке обращения жителей Центрального района нашим специалистам удалось выявить, что мебельный цех на улице Елькина не только загрязняет атмосферу – жгут во дворе остатки материалов производства, – но вообще работает без разрешительных документов. И таких субъектов малого бизнеса достаточно много. В этом году совместно с органами прокуратуры мы наметили выявление и исключение таких локальных источников загрязнения.

– Не соблюдающих законодательства об охране окружающей среды?

– Да, причем, довольно часто предприниматели считают: «Какой от меня вред? Весь вред от "Мечела"». Помните, у «Манекена» была миниатюра «Что я мог сделать один?», в которой каждый актер это произносит, и потом они рядами выстраиваются... Ситуация примерно такая же. Но сегодня проще контролировать крупные предприятия, мелкие – гораздо сложнее. Во-первых, мы бережно относимся к малому и среднему бизнесу – это рабочие места. Во-вторых, согласно закону, их можно проверять не чаще, чем раз в три года. Невозможно получить реестр этих предприятий, а они появляются и исчезают быстрее, чем проходит трехлетний срок. Мы знаем только о тех, кто пришел в минэкологии и попросил разрешение. Но приходят не все. Поэтому не отказываемся от помощи жителей города, малый и средний бизнес тоже должен понять, что безнаказанности нет.

– В чем заключается наказание?

– Процедура довольно длительная. Крупные предприятия относятся к федеральному контролю, их проверяет Росприроднадзор. Средние и малые предприятия проверяем мы. Начнем с того, что проверить мы можем только тех, кто включен в план наших проверок. Кстати, с 2016 года проверки в области будут проводить только специалисты министерства экологии, раньше мы могли делегировать свои полномочия органам местного самоуправления. А для того, чтобы проверить тех, кто в план не включен, мы должны обосновать проверку. Основанием для проведения внеплановой проверки является не просто жалоба жителей города, нужно доказать, что это сопряжено с угрозой жизни и здоровью граждан. Мы руководствуемся законом № 294, который направлен на защиту бизнеса. Затем составляется акт, протокол, выносится постановление, в котором указывается мера наказания. Юрлицо вправе обжаловать это постановление в суде... Надо сказать, что с коллегами из Росприроднадзора и с прокуратуры сегодня понимание достигнуто. Все понимают, что ситуация, действительно, очень острая. Жители обращаются во все органы, особенно в период НМУ (Неблагоприятные метеоусловия. – Прим. авт.).

– Эти три буквы многих раздражают. Люди воспринимают НМУ как очередное заявление о беспомощности органов власти что-либо изменить в сфере экологии региона.

– Нет, это не щит, не прикрытие. Объявляя НМУ, мы, в первую очередь, предупреждаем предприятия, что в эти дни они должны уменьшить количество выбросов. Понятие «НМУ» появилось не сегодня. Неблагоприятные метеоусловия фигурировали во всех нормативных документах и в советское время, просто открыто об этом не предупреждали, считалось, что это не для жителей. Прогнозы о наступлении НМУ обязаны учитывать предприятия, специалисты которых прекрасно знают, что они должны делать при НМУ первой степени, второй, третьей. Сегодня эта информация стала открытой, законодательство изменилось, стало необходимо информировать предприятия и органы местного самоуправления. Органы местного самоуправления обязаны следить за тем, чтобы население, торговые организации, различные небольшие предприятия тоже выполняли эти требования. Жители не должны чувствовать на себе изменений качества воздуха в периоды с неблагоприятными метеоусловиями.

– Но они это чувствуют, что означает не исполнение требований предприятиями?

– Нарушения есть, это бесспорно. Не исполняют требования не только предприятия, но и сами жители, которых, к примеру, просят не сжигать при НМУ листья и другой мусор на приусадебных участках. Однако жители городов и сел не считают, что они тоже нарушают законодательство и тем самым усложняют экологическую ситуацию в такие дни. А «Мечел»-то как раз отчитывается в периоды НМУ, потому что крупные предприятия обязаны это делать. Вопрос, конечно, еще и в том, насколько эффективны принимаемые предприятием меры.

– Хотите сказать, что население области по большей части экологически неграмотное?

– На последнем общественном совете, который создан при министерстве экологии, об этом шел разговор – необходимо заниматься просветительской работой. Возникла даже дискуссия по поводу того, что должно делать министерство экологии? Министерство должно собирать информацию и предоставлять ее всем, в том числе жителям региона? Или менять ситуацию? Когда мы работаем с письмами от жителей региона, то понимаем, что население вовсе не хочет того, чтобы министерство служило «экологическим градусником». Оно хочет, чтобы министерство экологии было «доктором». Ну, если не «хирургом», то хотя бы рецепт выписать – сформулировать свои предложения федеральным законодательным органам, чтобы лечение было действительно эффективным.

– Что подразумеваете под лечением – экологические программы?

– Не только. Это и наши проверки, и работа с предприятиями, и организация мониторинга.

– Таких мест, как Карабаш, в Челябинской области достаточно много, эти территории ждут реабилитации. Поскольку это результаты деятельности государственных предприятий, то здесь, конечно же, нужны государственные вложения в программы реабилитации. Что в ближайшее время планируется сделать в этом плане?

– В рамках федеральных программ есть такое понятие, как «накопленный экологический ущерб», это касается и Карабаша. Программа по реабилитации территории Карабаша разрабатывалась еще в конце 90-х годов, но она была приостановлена по причинам экономического кризиса. Сегодня наша главная задача – предотвратить загрязнение озера Аргази, для этого необходимо разработать проектную документацию, чтобы выйти с предложением о федеральной поддержке на осуществление такой программы.

– Новый экономический кризис вновь заставит все приостановить?

– Всегда есть что-то, что мешает решению экологических проблем. Но нужно учитывать, что сегодня требовательность населения в сфере экологии растет. Изменилась не только среда вокруг нас, но изменились и мы. С чего начиналось министерство экологии? Это был комитет по чрезвычайным ситуациям, деятельность которого была связана с ликвидацией последствий радиационных аварий на ПО «Маяк». Причем, информация о радиации широкой общественности выдавалась очень ограниченно, а о загрязнении окружающей среды металлургическими предприятиями она вообще практически отсутствовала. Но уже в то время были люди, которые говорили, что металлургия , обрабатывающая промышленность не менее опасны, чем радиация. И теперь мы решаем проблемы промвыбросов.

– Есть ли на это политическая воля сегодня?

– В Челябинской области – да. Губернатор Челябинской области Борис Дубровский относит эти проблемы к безусловно приоритетным.

– Ирина Александровна, вы ознакомились с письмом ученых о полигонах по переработке ТБО, которое было опубликовано на нашем сайте ?

– Читала письмо. Все отлично, но кто сказал, что область делает ставку только на полигоны? 24 декабря мы подписали концессионное соглашение по строительству такого полигона в Магнитогорске. Уже раздавались вопросы – почему начали с Магнитки? Потому что город был к этому готов. Подчеркиваю: область не полигоны строит, область строит систему обращения с твердыми бытовыми отходами. Это разные вещи. Эта система предполагает следующее: отходы нужно цивилизованным образом собрать, отсортировать и переработать. А вот то, что переработке уже не подлежит, отправить на полигон. Более того, у нас есть задача – отправить на полигон только тот минимум, который невозможно переработать при существующих технологиях. Еще раз хочу подчеркнуть: от точки конечного захоронения того, что осталось от переработки или не подлежит ей, нам пока никуда не деться. До нуля переработать отходы пока невозможно.

Одновременно сегодня идет работа над созданием территориальной схемы обращения с ТБО. По заказу министерства проектная организация уже приступила к ее разработке. Далее, имея терсхему, мы будем понимать: отходы какого качества и в каком количестве образуются в отдельных территориях области. Станет понятно, где какие технологии сортировки, переработки необходимо применять, сколько должно быть конечных полигонов. Порядок такой: терсхема, программа. После этого будут определены региональные операторы, то есть структуры, которые будут заниматься транспортировкой, сбором, переработкой.

– Что будет со старой свалкой в Челябинске?

– Свалка должна и будет рекультивирована. Расходы на изыскательские работы, разработку проекта рекультивации уже заложены в бюджет Челябинска 2016 года. Как будет проходить рекультивация, определит проект. Думаю, вывозить свалку за пределы города экономически нецелесообразно.

– Какой проект для организации челябинского полигона будет взят за основу? Известно, что существующий проект полигона в Красноармейском районе получил много замечаний и не прошел госэкспертизу.

– Этот проект даже экологическую экспертизу не прошел. Но сегодня Челябинск рассматривает не только красноармейскую площадку, которая фигурировала в том проекте. Для того, чтобы строить работу с любым заводом по сжиганию, пиролизу и т.д., нужно иметь представление об объемах отходов, логистике; понимать, где отходы сортируются, куда вывозятся, и под это нужны земельные участки. Сейчас ведется их активная подборка.

– Сроки окончательного принятия решения уже определены?

– Территориальная схема обращения с ТБО должна появиться в этом году. Конкурс состоялся, работа уже началась. Что касается различных предложений по переработке: если есть хорошие технологии, мы готовы отдать их инвесторам, если создатели технологий сами не готовы инвестировать. Когда идет речь о переработке отходов и получении в результате товарной продукции, нужно понимать – выгодно это или не выгодно тем, кто этим занимается.

– Еще одна болевая точка Челябинска – застройка берегов Шершневского водохранилища. Почему так произошло – сначала застроили территории вокруг питьевого водоема, а потом стали думать об очистных сооружениях?

– Законодательство допускает строительство в том случае, если предусмотрено строительство очистных сооружений. Но я бы сказала, что наше законодательство недостаточно жесткое. Застройка начиналась с индивидуальных коттеджей, где якобы были предусмотрены локальные очистные сооружения. Но эти локальные очистные сооружения построены за забором конкретной усадьбы, и проверить, каковы они, невозможно. А когда возникла массированная застройка этой территории, в том числе многоэтажными домами, вопрос очистных сооружений уже нужно было решать по правилам, такие вещи должны отслеживать на уровне территориального планирования. В настоящее время администрация Челябинска занимается проектированием системы канализации этого района, в том числе и ливневой канализации.