Кентавры рождаются в условиях оттепели

В 60-х Интернета не было – 1:0 в пользу живого общения молодых людей. Где они собирались, о чем говорили, спорили и были ли в оппозиции к власти? Историю создания в Челябинске клуба «Кентавр» и его закрытия по указанию органов госбезопасности рассказала Chelyabinsk.ru одна из создателей этого клуба Тамара Либерман. В октябре 2016 года организация отметит 50-летие.

Разрешенная свобода

Мои собеседницы – одна из старейших членов клуба Людмила Корчак и известный в Челябинске деятель культуры Тамара Либерман – красивы, молоды и способны заразить любовью к жизни любого. Так было всегда. А свой киноклуб «Кентавр», который собирается в центре имени Леонида Оболенского каждую неделю по четвергам, они называют сегодня одной из форм движения. Наш разговор начался с воспоминаний о времени хрущевской оттепели.

Людмила Корчак: Все мы были тогда молоды, только что окончили институты, и у всех была невероятная жажда общения. Не хотелось жить только работой и домом. Я в то время работала в институте геофизики и наш завлабораторией однажды рассказал, что в Москве всюду создаются дискуссионные клубы, что надо и нам что-то такое сделать. В 1961 году у нас возник клуб общения с интересными людьми. А инициатива создания городского киноклуба принадлежала Евдокии Израилевне Куприяновой – заместителю директора кинотеатра имени Пушкина. Она могла брать в кинофонде любые фильмы, даже те, которые не выходили в широкий прокат. А мы могли их смотреть. Потом обсуждали, спорили. Было о чем поговорить, ведь мы впервые видели фильмы режиссеров итальянского неореализма, экспериментальное советское кино... Это было время свободомыслия.

Тамара Либерман: Да, время оттепели, когда разрешили различные дискуссионные клубы. Вскорости киноклуб возглавил аспирант медицинского института Арнольд Астахов (ныне доктор медицинских наук, профессор. – Прим. авт.). Мединститут в те годы славился различными творческими проектами, удивительно талантливыми людьми. Кстати, часть театра «Манекен» тех лет – это выходцы из мединститута. Арнольд Астахов был очень харизматичен, талантлив, и вокруг него всегда кучковалось много интересных людей. При этом он был поклонником кино. Так, в 1966 году возник клуб «Кентавр» и мы встречались в кинотеатре Пушкина.

А я руководила другим молодежным клубом – в 1963 году в Челябинске был создан клуб-кафе «КЛУМС». Собирались молодые инженеры, ученые, физики, кибернетики, врачи, учителя, архитекторы... – одним словом, интеллектуалы, слушали лекции, в том числе научные. Хотелось быть в курсе всего нового. И кино тоже вызывало наш живейший интерес. Одна из наших встреч так и называлась: «Кино, кино, кино...». В тот вечер лекцию нам читал сам Леонид Леонидович Оболенский. И потом Леонид Леонидович всегда принимал активное участие в наших встречах. Дружба продолжалась и когда он уехал в Миасс.

– Почему киноклуб получил название «Кентавр»?

Тамара Либерман: Это была идея Арнольда Астахова. Потому что мы смотрели и художественное кино, и документальное – синтез, подобный кентавру. К тому же кентавр символизирует мощный жизнеутверждающий организм. Потом Арнольд назвал тем же именем медицинскую систему в области реанимации и реабилитации.

– При обсуждении фильмов возникали дискуссии на политические, социальные темы?

Тамара Либерман: Нет, хотя были среди нас дети репрессированных, которые, думаю, ненавидели Сталина, они знали цену тому, что было и что происходит. Но откровенных разговоров о политике в широких кругах мы не вели в то время, только в узком семейном кругу. Тем не менее «Кентавр» в 1972 году закрыли. Оттепель постепенно стали подмораживать и в один «чудесный» момент нам объявили, что клуб существовать больше не может, это нерентабельно – отдавать нам на целый вечер кинотеатр, то есть лишили нас места. А меня вызвали в КГБ на беседу. Условно говоря, Иван Иванович Иванов пригласил меня и сказал: «Нам бы хотелось знать, о чем вы говорите в клубе, о чем дискутируете? Читаете ли вы журнал «Посев»?». Я говорю: «Не знаю, что это за журнал». – «Хорошо, дам вам почитать». И он дал мне журнал! Целую ночь я от руки переписывала «Посев». (Смеется). Там был «Раковый корпус» Солженицына, статья о процессе над Даниэлем и Синявским...

– Переписывали, чтобы показать друзьям?

Тамара Либерман: Естественно. Но я совершенно искренне говорю, что никаких диссидентских настроений и разговоров среди нас не было. Если такие и были, то, вероятно, в более узком кругу – на кухне, как мы сейчас говорим. В широких кругах ни о чем таком не говорили – только о кино, о науке, о театре, о том, что нас увлекало тогда.

– Наверняка в ваши ряды кто-то из органов был внедрен?

Тамара Либерман: Думаю, да. Но такова была технология – любой, кто возглавляет что-то, должен быть их человеком. Но я была слишком далека от всего этого. В чем выражалась активность членов нашего клуба тогда? В том, что мы поддержали экспериментальное кино молодых советских кинорежиссеров, которых начали «задвигать». Выдающийся кинорежиссер Григорий Чухрай, снявший «Балладу о солдате», «Чистое небо», в конце оттепели перестал снимать художественное кино, потому что был сильно разочарован действительностью нашей жизни, ушел в документалистику и преподавание. И он создал творческую студию «Эксперимент», чтобы поддержать молодых. Это конец 60-х. Первой работой студии стал фильм Петра Тодоровского «Фокусник» с Зиновием Гердтом в главной роли. Фильм этот вызвал недовольство чиновников. И тогда Чухрай обратился с письмом в кинопрокат, в котором высказал просьбу – провести экспериментальный показ фильма, а отзывы направить в Москву.

– Фильм показали киноклубовцам?

Тамара Либерман: Да, причем показали нам его не в кинотеатре. Мы его смотрели в красном уголке ЖЭКа, который находился во дворе дома на пл. Революции, 1. Нас было человек 60–70. И фильм нам очень понравился. Мы написали, что поддерживаем этот фильм и просим дать его в широкий прокат. В результате фильм вышел. Наверное, не одни мы просили. Потом то же самое было с фильмом «Июльский дождь» Марлена Хуциева, который тоже подвергался остракизму, потому что не отражал величия наших идей, был слишком личностным и так далее. В «Советском экране» критик Ростислав Юренев обрушился с критикой на этот фильм. И мы написали ему открытое письмо в защиту фильма. Мы поддержали и «Мне 20 лет» Хуциева, и фильм Михаила Богина «Двое», и «Осень» Андрея Смирнова.

– Скажите, почему вы так легко сдались в 1972 году, когда закрыли киноклуб «Кентавр»?

Тамара Либерман: А мы не сдались. Так или иначе любители кино продолжали общаться. Ирина Владимировна Вещинская создала в кинотеатре «Знамя» дочерний клуб «Ракурс» в восьмидесятые годы. Я к тому времени вернулась в Челябинск из Магнитогорска и работала в «Знамени», мы смотрели там документальное кино, фильмы Германа и Тарковского, Бергмана, других европейских режиссеров. Сегодня, рассматривая старые фотографии, я понимаю, как много было замечательных встреч, какие замечательные лица у членов нашего киноклуба. Какими искренними людьми все мы были и на голубом глазу, не задумываясь о последствиях, восхищались по-настоящему прекрасными кинокартинами, не думая ни о политике, ни о последствиях. Это сейчас я в глубокой оппозиции, самые острые вопросы поднимаю в нашем киноклубе. (Смеется). Например, многие члены нашего киноклуба считают, что современные молодые режиссеры ненавидят Россию, о чем говорит их остросоциальное кино. А я доказываю обратное: эти ребята очень любят Россию, переживают за нее и потому не могут не поднимать самых острых вопросов современной жизни, пытаются разбудить нашу мысль, наше сердце.

– Ваш киноклуб стал вновь очень активным с возникновением фестиваля «Новое кино России»?

Тамара Либерман: Мы приняли самое активное участие в первом фестивале, гостями которого стали актеры Георгий Жженов и Римма Маркова, кинодокументалист Сергей Мирошниченко... В период кинофестиваля «Новое кино России» (с 2000 по 2009 год) наш киноклуб учредил свой приз – статуэтку Дон Кихота каслинского литья, которая была вручена режиссерам: Александру Зельдовичу за фильм «Москва», Александру Сокурову за фильм «Телец», Сергею Урсуляку за фильм «Долгое прощание», Андрею Прошкину за фильм «Игры мотыльков», Борису Хлебникову и Алексею Попогребскому за фильм «Коктебель» . В год первого фестиваля члены нашего киноклуба решили, что его нужно реанимировать. И мы это сделали, вновь стали собираться раз в неделю. К нам присоединись новые люди. И вот 16 лет наш клуб участвует во всех кинофестивалях, мы учреждаем свой приз, «кентавровцы» становятся членами зрительского жюри. Нам по-прежнему интересно и отечественное кино, и зарубежное.

Людмила Корчак: Наш киноклуб сегодня – одна из форм движения, если говорить о том, что движение – это жизнь.