«Провёл в Донецке два горячих года»: украинский врач достаёт до мозга через бедро

Новый герой нашего проекта об иностранцах, которые живут на Южном Урале, — нейрохирург из Украины Роман Радык, работающий в областной клинической больнице №3. После того как начали обстреливать его родной Донецк, доктор оставил обучение в Берлине, вернулся к близким на малую родину и прожил там два года. С его приходом в челябинской ОКБ начали делать сложнейшие операции по лечению сосудов головного мозга.

«Под взрывы празднуют дни рождения и играют свадьбы»

— Евромайдан начинался, как раз когда я собирался отправиться в Германию. Перед вылетом из Киева успел пройтись по майдану, понаблюдать эту атмосферу, — вспоминает Роман события пятилетней давности. — Из моих близких вроде никто не стоял там, но я могу сказать, что среди них было немало людей, которые вышли туда по своей воле. На Украине есть люди, которые жили в плохих условиях, появились определённые силы, которые воспользовались этим и предложили перемены, и люди отреагировали.

Донецкое областное клиническое территориальное медицинское объединение (ДОКТМО), где работал Роман, было на хорошем счету у Минздрава Украины. Выделялись деньги на медикаменты, расходники и технику. После того как начался конфликт, брать всё необходимое для сложнейших операций было неоткуда.

— Это многомиллионные закупки. Первое время благотворительные организации предоставляли лишь простые медикаменты, бинты и шприцы. Благо у нас был небольшой запас, потом удалось найти какие-то источники финансирования, — вспоминает Роман.

Возле ДОКТМО падали артиллерийские снаряды: один — в поликлинику, несколько — рядом с корпусом нейрохирургии. Чудом никто не пострадал. Первое время все пациенты, поступающие в отделение, были с минно-взрывными травмами. Привозили и тех, кто ещё недавно был по ту сторону баррикад. Помогали всем.

— Такого, что у нас все отделения завалены ранеными, не было. Пациенты поступали волнообразно. После введения комендантского часа их стало совсем мало. Люди сидели дома, а значит, стало меньше ДТП и криминала. Сейчас немного другая война: никто не бежит под крики «Ура!», никто не лезет под пули, — рассказывает Роман.

Родственники Романа, которые живут на западе Украины, предлагали им покинуть ДНР и переехать туда.

— В некоторых семьях возникли конфликты на политической почве. После коротких бесед у нас все друг друга поняли. Есть две противоположные точки зрения, которые преобладают на Украине и в России: там людям рассказывают одно, а здесь — другое. Некоторые люди получают информацию только из СМИ и не знают всей картины, — рассказывает врач. — Но уехать психологически довольно сложно, даже молодому человеку. Что говорить о людях, которые прожили в своём городе всю жизнь. Они готовы переживать тяготы войны до последнего момента. Под эти взрывы они празднуют день рождения, женятся — это стало нормой жизни.

Роман пытался уехать обратно в Европу, чтобы продолжить обучение там, но получил отказ без уточнения причины. Многие его земляки столкнулись с тем, что после появления на Украине самопровозглашённых республик они не могли собрать нужные документы для оформления виз.

— Я провёл в Донецке два горячих года. У нас в больнице стало совсем мало плановых пациентов с патологией, на которой я специализируюсь: люди начали уезжать, произошли сбои в работе медслужб. Был момент, когда у нас в отделении было всего несколько пациентов. Нас никто не увольнял, но я решил, что надо двигаться дальше, — продолжает он.

Как удар по голове

Нейрохирурги требовались во многих больницах, но Роман посчитал Челябинск более подходящим по климату, плюс понравилась природа. Здесь он в течение недели сдал экзамен на подтверждение квалификации и начал знакомиться с особенностями работы в больнице. По его инициативе ОКБ №3 закупила дорогостоящие расходные материалы для лечения аневризмы сосудов головного мозга. В частности, микроспирали, микрокатетеры, так называемые системы доставки и системы отделения, микропроводники и диагностический инструментарий.

— Аневризма — опасное для жизни образование. Это расширение стенки артерии, похожее на выпячивание. Шарик, который в течение жизни раздувается, а его стенка истончается. В определённый момент она просто разрывается, — объясняет Роман. — У неё нет предвестников, но разрыв не спутать ни с чем другим: это резкая, сильная боль, похожая на удар по голове.

Раньше аневризму лечили иначе, путём трепанации черепа. Теперь через вену или артерию вводится специальный инструмент — катетер. Он продвигается по кровеносной системе, пока не достигнет нужной точки. В полость аневризмы укладывают микроспирали, состоящие из сплава платины и других металлов. После происходит остановка кровотока в аневризме, и это приводит к её тромбированию, что, в свою очередь, выключает её из кровеносной системы и предупреждает риск разрыва.

— Что надо делать, чтобы не стать вашим пациентом или хотя бы не приехать к вам в карете скорой помощи?

— В подавляющем большинстве случаев церебральная аневризма является врождённой и образуется при закладке органов. Некоторые могут заниматься спортом, вести активный образ жизни и никогда не узнают, что у них аневризма. Чтобы понять, есть ли у вас эта патология, нужно пройти специальное обследование по строгим показаниям. Чувствую, вот сейчас почитают и рванут в больницы, а частные медцентры хорошо заработают, — смеётся Роман.

Что объединяет Донецк и Челябинск

Большую часть времени Роман проводит на работе. В выходные любит погулять в парке Гагарина, сходить в музей, встретиться с друзьями. О Донецке нашему герою здесь напоминает река Миасс, похожая, по его мнению, на реку Кальмиус. Ещё он очень любит ходить в кафе украинской кухни «Журавлина» возле парка Гагарина.

— Считаю себя украинцем, я учился разговаривать на украинском. После всех конфликтов отношение к украинской культуре у меня хуже не стало, — продолжает он. — Для меня также нет различия между русскими или украинцами. Я родился в Советском Союзе. Границы начали появляться потом: сначала с Ростовом, потом — с Мариуполем. Надеюсь, что в России они никогда не начнут появляться.

Вернуться на родину хочет каждый, отмечает наш герой. Но пока в Челябинске у него есть всё для жизни и работы. По возможности он выезжает в Донецк, чтобы навестить близких.

— Сколько я проживу здесь, зависит от условий работы в клинике и бытовых вопросов, — говорит доктор.

«Не хочу, чтобы война стала концом моей Украины»

— Как вы считаете, чем закончится гражданская война на Украине? Будут отдельные государства ДНР и ЛНР, или как-то договорятся с Киевом?

— Не знаю, не хочу гадать. Но чем бы ни закончился этот конфликт, надеюсь, что народ, который в нём участвует, что-то поймёт… И война эта станет не концом моей Украины, а прививкой от нашей беспечности и недальновидности, — считает Роман. — Хочется, чтобы этот конфликт не плодил маленькие несостоятельные государства, а весь мир шёл по пути объединения.

— В новостях на российских телеканалах много говорили о том, что жители образовавшихся республик хотят отделиться и, возможно, пойти по стопам Крыма. Действительно ли это так?

— Есть разные люди и разные мнения, и среди моих знакомых в том числе. Разумеется, пример Крыма привлекает жителей Донбасса. Но если смотреть на реальную ситуацию, то не думаю, что многие верят в такой исход. Думаю, что процесс в этом регионе будет хроническим еще какое-то время. Боевые действия будут периодически возобновляться. Мне лично хочется, чтобы Украина была единой страной и сохранила добрые отношения с соседними странами.

— Считают ли в ДНР военную помощь России чрезмерной и ещё больше разжигающей конфликт с Киевом?

— Чтобы ответить на этот вопрос, нужно представить, что будет, если помощь РФ прекратится. В СМИ то и дело звучат разные высказывания разных политических сил, которые призывают к радикальным решениям по отношению к Донбассу. Жители Донецкого региона воспринимают это как прямую угрозу своей безопасности. Ничего не остается в этой ситуации как рассчитывать на помощь извне.

— Правда ли, что на Украине запрещается употребление русского языка?

— В Донецке всю медицинскую документацию всегда вели на русском языке. Однако ещё при правлении Виктора Януковича было предложено перейти на заполнение историй болезни на украинском языке. С другими ограничениями языка я не сталкивался. Притеснений не чувствовал, так как считаю себя своим и в украиноязычной среде, и в русскоязычной, — продолжает он.

— А как вы чаще всего говорите: «на Украине» или «в Украине»?

— На Украине.

«Прикрепился к поликлинике — не выпаду из Челябинска»

В завершение разговора мы не могли не задать вопрос об отличии больниц в Челябинске, Донецке и Берлине. Роман говорит, что западная больница, в которой он практиковался, была действительно «как в кино», но судить по одному медучреждению обо всей системе здравоохранения считает неправильным — везде есть неприглядные клиники. По его наблюдениям, немецкие врачи, в отличие от российских и украинских, не так эмоциональны в работе, но при этом приходят и уходят с работы с улыбкой на лице. Возможно, играет роль немецкая педантичность, возможно, местное законодательство, которое чётко прописывает алгоритмы действия доктора.

— Приходилось бывать в челябинских поликлиниках в качестве пациента? — спрашиваю я.

— Нет, только ходил прикрепляться к поликлинике. Это удалось сделать достаточно быстро. На Украине бесплатная медицина, но нет обязательного медицинского страхования и прикреплений.

— Вам рассказывали российский анекдот? «Почему Земля вертится, а люди не падают? Потому что они прикреплены к поликлиникам».

— Нет, — смеётся он. — Теперь буду знать, что не выпаду из Челябинска в открытый космос. Я ведь прикрепился!