«Пошёл против системы»: бывший майор ФСБ — об убийстве Эстер Альварес и уголовном деле против своих

Необычное уголовное дело рассматривается в Челябинском гарнизонном военном суде в эти дни: обвинителем в нём выступает бывший сотрудник ФСБ майор Дмитрий Лакида, а обвиняемым — полковник, который работает в органах и сейчас. Дело касается клеветы. Назначение даты оглашения приговора ожидается в эту пятницу, 19 апреля, после того, как подсудимому предоставят последнее слово.

Майор Лакида пришёл к нам, чтобы рассказать свою историю, и оказалось, что суд над его бывшим начальником — лишь одно из звеньев длинной цепи конфликтов внутри одной из самых закрытых силовых структур. У бывших коллег, впрочем, свой взгляд на ситуацию.

Кто такой майор Лакида

Он говорит обо всём с откровенностью, которой не ожидаешь от бывшего сотрудника спецслужб.

— Ты не боишься? — спрашиваю. — Зачем тебе это?

Мы с Дмитрием на ты, потому что 20 лет назад учились вместе на автотракторном факультете ЮУрГУ. Тогда я знал его как человека неконфликтного и педантичного. Но эти оценки я оставил за скобками — люди могут меняться.

— Я не боюсь и настроен идти до конца, — отвечает Дмитрий. — Я хотел жить и работать по совести. Я тоже ошибался и расскажу об этом, но то, что происходит в структуре, я считаю неприемлемым.

Работу в ФСБ Лакида начал в 2002 году вскоре после нашего выпуска из ЮУрГУ. Год он служил в Чечне, ещё год провёл в Москве, а в 2012 году перевёлся в отдел УФСБ в Трёхгорном. Его зоной ответственности была Сатка, где он стал, по сути, единственным представителем спецслужбы.

— Я много работал, не считался с выходными, получил немало грамот, а в 2014 году был включён в кадровый резерв службы, — говорит он. — Мне нравилась работа. Хотелось делать её как надо.

Одной из вех его карьеры стало возбуждение в 2015 году уголовного дела против главы Сатки Ивана Игнатова за махинации с недвижимостью. Ущерб от присвоения 12 квартир оценили в 17 миллионов рублей. Впоследствии чиновнику дали условный срок.

Что думают о Лакиде его бывшие коллеги? Источник, близкий к судебному разбирательству, так аттестовал майора:

— Абсолютно заурядный сотрудник, который просто выполнял свою работу. Мы все приходим в службу, чтобы ловить коррупционеров и не только их. Ставить это себе в особую заслугу незачем. Да, он работал несколько лет в Сатке, но потом проявил совсем другую сторону своей натуры.

Наш собеседник подчёркивает, что материалы по главе Сатки Игнатову в следственные органы передавал не Дмитрий. И о Лакиде отзывается, не сдерживая раздражения:

— Чудила, у которого много свободного времени!

Времени действительно много. В 2017 году Лакида был уволен из ФСБ за нарушение условий контракта. Сам он считает увольнение незаконным, а взыскания против него сфабрикованными. Лакида был фигурантом уголовного дела о краже бензогенератора и оказался одним из потерпевших по громкому делу об убийстве Эстер Альварес.

Но об этих странных случаях мы расскажем потом, а пока главный вопрос — с чего начался конфликт внутри системы?

«Когда дело доходило до начальства, оперативная картина резко менялась...»

Майор не сработался с одним из руководителей отдела в Трёхгорном — мы будем называть его Уткин.

— Он местный и хорошо знал всех чиновников и бизнесменов. На мой взгляд, Уткин не делал различия между работой и личными отношениями, — рассказывает Дмитрий. — Сейчас я не могу доказать этого в явном виде, потому что уже уволен, но впечатления таковы, что когда мы брали в работу конкретного человека, едва доходило до Уткина, как оперативная картина резко менялась: было ощущение, что подозреваемые хорошо осведомлены о наших действиях.

Но материалы против главы Сатки собрать всё-таки удалось. Почему тогда Уткин не прикрыл высокопоставленного чиновника?

— Показательный момент: основная работа шла в период, когда Уткин готовился к увольнению или переводу: с августа по ноябрь 2015 года он уже не контролировал ситуацию, и мы смогли довести начатое до конца, — отвечает Дмитрий. — Документы, конечно, подписывало высшее руководство УФСБ, но делом занимался я.

Был ли открытый конфликт с Уткиным?

— Нет. Я сам не агрессивный человек, он также не был резким или конфликтным, ссор не было, — объясняет он. — Но он видел мою работу, и как только заходила речь о его знакомых, дела разваливались. Он не был тщательным и не был беспристрастным.

Источник, присутствовавший на судах, не подтвердил данную Лакидой характеристику Уткина, акцентировав внимание, что у них был конфликт, и майор действовал исключительно из личной неприязни.

«И тогда у меня вскипело...»

Осенью 2015 года Уткин был переведён в отдел ФСБ в другом регионе. По словам Дмитрия, челябинское руководство работой Уткина было недовольно, поэтому ему предложили самостоятельно найти себе другое место, что он и сделал. При этом Уткин не только остался в структуре, но и занял вышестоящую должность.

И тогда у бывшего подчинённого вскипело.

— Не знаю, как это назвать... — задумывается майор Лакида. — Наверное, это была злость определённая, хотя судом это слово сейчас не всегда правильно трактуется. Пусть не злость, а досада на абсолютную безнаказанность. Уткин, с его репутацией, остался в структуре, пошёл на повышение, сбежал от этих проблем, не понёс никакой ответственности!

Сразу после повышения Уткина Дмитрий Лакида написал обращение в управление собственной безопасности ФСБ в Москве. Он пожаловался на нарушения в работе с документами, и поводом послужили пять папок с грифом «Совершенно секретно».

Сверхсекретная макулатура

В 2012 году, принимая дела у своего предшественника, Лакида наткнулся на пять секретных папок, которые должны были уничтожить ещё год назад, в 2011-м. Собственно, по бумагам они уже и числились утилизированными. Но папки лежали в коридорах и кабинете, где принимали посетителей, то есть в относительно свободном доступе.

— Их могли скопировать, украсть, прочитать, тем более ключи от кабинета были у Уткина, а зная его безалаберность, я мог всего ожидать, — объясняет Дмитрий. — Поэтому я положил их в свой сейф и сообщил начальству. Никаких чётких инструкций я не получил, а потом забыл о папках: они уже не были на виду.

В этой части история Дмитрия расходится с версией его коллег, которые уверены, что на самом деле он действовал тайно, не уведомив руководство. Письменных жалоб в самом деле нет — Лакида объясняет, что рапорт у него не приняли бы всё равно и сам он считал достаточным устных сообщений.

— Я докладывал и Уткину, и другим начальникам, в том числе в присутствии сотрудника службы внутренней безопасности. Ответ был: собери документы и привези в отдел, — говорит он. — Везти их я не рискнул, потому что документы с таким грифом нужно транспортировать с охраной. Дороги в тех краях опасные.

Документы оставались в сейфе Дмитрия два с лишним года. Почему их не сожгли сразу после обнаружения, ведь по бумагам они и так проходили как ликвидированные?

— Не знаю, думаю, сказывалось отношение Уткина, — говорит он. — Настолько был разгильдяй, что даже это было лень делать. Он мог уничтожить их или организовать перевозку. Он лучше знал, что это за документы и что с ними делать.

Человек, знакомый с ходом дела, так прокомментировал заявления Дмитрия:

— Не было вообще никаких проблем привезти их в отдел: если он боялся делать это сам, мог привлечь фельдъегерскую службу. Он же поместил их в сейф и хранил там много лет, чтобы потом выставить Уткина в определённом свете.

Невыясненным для нас остался вопрос, как именно Лакида мог присвоить документы, которые по бумагам были уничтожены задолго до его прибытия в Сатку.

История со сверхсекретной «макулатурой» и стала поводом для обращения Лакиды в службу безопасности центрального аппарата ФСБ.

«Обшарили каждый угол...»

Что произошло потом? Ничего. Три месяца было тихо, но затем, в декабре 2015 года, из Челябинска приехала комиссия в составе службы собственной безопасности, кадрового подразделения и секретариата.

— Они вскрыли сейфы, облазили шкафы, углы, закутки, выгребли всё, — говорит Дмитрий Лакида. — Ничего существенного не нашли. Я отдал ключ от своего сейфа, его открыли, секретные папки увезли в управление. Я считал задачу решённой. Никаких претензий ко мне не было. Складывалось впечатление, что руководство просто отреагировало на мою жалобу и навело порядок. Я почувствовал облегчение.

И снова версия майора расходится с позицией его коллег:

— Лакида жаловался в Москву на нарушения в работе с секретными документами, причём жаловался анонимно, что осложнило анализ обращения. Приехала комиссия, и что она нашла? Документы, подлежащие уничтожению, лежали именно в его сейфе. Тогда он не смог пояснить, как такое получилось. И он стал придумывать разные истории про то, как ему не давали от них избавиться. А вопрос на поверхности: для чего он в принципе хранил подлежащие уничтожению документы столько лет?

«Ты поступил плохо, Дмитрий»

Вскоре после изъятия документов Дмитрий ушёл в отпуск и вернулся на службу в конце января 2016 года.

— Меня тут же вызывали к начальству и сказали дословно следующее: «Ну что, Дмитрий, ты поступил плохо, не нужно было обращаться наверх, мы бы здесь всё решили. Сам понимаешь, в таких условиях тебе служить будет сложно, проще говоря, невозможно».

Наш источник эту информацию не подтверждает, настаивая, что решение уволиться было личным. Лакида действительно написал рапорт сам.

— Сделал я это даже не из-за угроз, а потому что почувствовал глубокое разочарование в этой структуре и в этих людях, — объясняет он. — Я понял, что работать с полной самоотдачей не смогу.

Увольнение растянулось на целый год из-за желания Дмитрия пройти медицинскую комиссию и вылечить болезнь — артроз коленного сустава. Летом 2016 года ему сделали операцию.

Коллеги оценивали его работу в этот период так:

— Человек-потеряшка: как не позвонишь, телефон отключен, или он на больничном. Вручить ему какое-то уведомление был невозможно, он просто бегал от них. Ни с кем из нас не происходило столько чудес, сколько случилось с ним.

Дело Эстер Альварес

Одним из таких «чудес» стал инцидент на трассе М-5, имевший далеко идущие последствия. Он произошёл весной 2015 года, задолго до конфликта Дмитрия с руководством, но сыграл свою роль потом.

В тот день Дмитрий ехал из башкирского города Межгорье в Сатку через Учалы и Белорецк. Под Миассом при выезде на трассу М-5 по его автомобилю начали стрелять из проезжающего мимо Range Rover Evoque — один из выстрелов дробовика попал в Audi майора.

Уже потом выяснилось, что стрелком был Эдвард Краузе, который через несколько часов убьёт свою спутницу Эстер Альварес. Позже Краузе осудят на 19 лет колонии строгого режима.

По одной из версий, Краузе стрелял в Audi, чтобы спровоцировать ДТП и оторваться от погони, к которой сам Лакида отношения не имел. Его коллеги очень критично отнеслись к поведению майора после инцидента:

— Что сделает нормальный человек в таком случае? — спросил меня источник, близкий к судебному разбирательству. — Что бы сделал ты сам, если бы тебя обстреляли на трассе?

— Позвонил главному редактору, чтобы открывали онлайн, — отвечаю. — И сообщил в полицию, конечно.

— Правильно, позвонил в полицию. А Лакида тихо поехал домой и только на следующий день под давлением обстоятельств сознался, что по его машине стреляли. Если бы он сообщил об этом сразу, кто знает, может быть, и убийства бы не было: машину перехватили бы на трассе, Краузе задержали. А он потом говорил: «Я, мол, не позвонил, потому что было поздно и не хотелось будить начальника». Разве это поведение офицера?

Сам Лакида категорически не согласен.

— Моей первой мыслью было, что это покушение. В то время я расследовал дела, фигуранты которых могли пойти на такое, — объясняет он. — Я ехал по трассе, на полном ходу по мне открыли стрельбу и скрылись в направлении Миасса, где была сильная криминальная группировка, причастная к делам, которые я вёл. Что ещё было думать? В случае покушения я должен был сообщить сначала своему начальству, а не в полицию — таковы негласные внутренние инструкции. Это хорошо изученная и задокументированная история, и по тому делу я проходил как потерпевший по одному из эпизодов. Я понятия не имел, что через несколько часов стрелявший убьёт свою спутницу. Если бы я скрыл преступление, против меня должны были возбудить уголовное дело, но дела не было. Скажу больше: я сообщил о происшествии начальству в восемь утра на следующий день, вопрос согласовывался с Москвой, и решение об обращении в полицию приняли лишь в пять часов дня. Тогда все были уверены, что это покушение.

Уволен по статье

После конфликта Дмитрия с руководством ситуация оставалась подвешенной весь 2016 год. В конце концов Лакида был уволен по статье после аттестации, состоявшейся 3 марта 2017 года. На тот момент у него было три взыскания, два из которых оформили 2 и 3 марта.

Серьёзные ли были взыскания? Первое связано с выездом за пределы гарнизона без разрешения, ещё одно — за нарушение порядка ведения дел (его получили многие сотрудники ведомства).

— И было третье взыскание за сокрытие доходов: в декларации он не указал один из своих счетов, — добавляет наш собеседник.

Дмитрий Лакида объясняет, что речь шла о социальной карте жены, по которой она получила деньги за инвалидность — порядка 18 тысяч рублей в год.

— Да, я упустил этот момент при заполнении декларации, но все остальные счета, обременения и собственность указал правильно, — говорит он.

Тем не менее взысканий и общей характеристики оказалось достаточно для увольнения по статье, и впоследствии суд подтвердил законность такого решения. Сам Дмитрий два раза писал рапорт об увольнении, то есть хотел уйти добровольно, но по другой причине — по состоянию здоровья.

Нелепая история с бензогенератором

Серьёзным козырем против Дмитрия Лакиды является история с попыткой украсть бензогенератор, в шлейфе которой он стал фигурантом уголовного дела. После признания Дмитрием вины суд ограничился штрафом.

Источник считает её показательной:

— Он признал себя виновным: какие ещё вопросы могут быть к его моральному облику? Его поймали, когда он грузил генератор в багажник машины.

Инцидент случился в декабре 2016 года в разгар конфликта Дмитрия с руководством. По официальной версии, он пытался похитить бензогенератор стоимостью 11 тысяч рублей с вахты одного из предприятий. Предотвратить кражу удалось вахтёру, которая вовремя обнаружила Дмитрия.

Версия опального майора отличается:

— Зачем мне этот генератор? Он весит 90 килограммов и не помещается в багажник моей машины. Я никогда не отрицал, что был там и даже двигал его, но делал это с другой целью. На вахте работала моя знакомая, в помещении установлены камеры. Я пришёл, не застал её на месте и решил разыграть, сделав вид, что пытаюсь вытащить этот генератор — я думал, она наблюдает через камеры. Да, это глупо было, нелепо... Тогда это казалось шуткой. Но вместо знакомой вышла другая женщина, стала кричать. Я объяснил ей ситуацию, потом уехал, а на следующее утро ко мне пришла полиция.

Майор считает, что как только информация попала к его начальству в Трёхгорном, делу дали полный ход.

— Следователь сказал мне, что было назначено семь экспертиз, будто это какое-то громкое убийство, — говорит Дмитрий. — У меня брали даже соскоб кожи, чтобы сличить с ДНК преступника, словно моё нахождение на месте требовало доказательств. Следователи объясняли мне, что если я не сознаюсь, будет значительно хуже, поэтому я пошёл на соглашение.

Представитель структуры, когда мы пересказали эту версию, лишь усмехнулся:

— У нас же все тюрьмы полны несправедливо осуждённых. Это стандартная история: не имел в виду, случайно получилось... В этом весь Лакида: у него сплошные отговорки. Интересно ещё узнать, для чего он среди ночи ехал к какой-то своей очень близкой подруге, как он заявлял военным прокурорам? Во время следствия он объяснял, что захотел ночью молока, поехал за ним, потом ему приспичило в туалет, и так он оказался на этой вахте.

Межгорные страсти

Случай с бензогенератором произошёл в Межгорье, родном городе Дмитрия. Он рассказывает, что весь 2016 год пытался вывести на чистую воду главу администрации Межгорья Виктора Панченко, действуя как частное лицо. Против Панченко действительно было возбуждено уголовное дело по статье 285 УК (злоупотребление полномочиями).

— Я собирал информацию на него, и он это знал, — говорит Дмитрий. — Он построил частный дом и три магазина за счет подведомственной организации, фактически за государственный счет. Но у Панченко были связи, так что здесь сошлись интересы двух сторон: и самого Панченко, и моего начальства в Трёхгорном. Из истории выжали максимум.

Наш источник косвенно подтвердил, что у Дмитрия были конфликты с местной полицией «за его прежние чудачества».

Уголовное дело против начальника

В 2017 года во время судебных слушаний, на которых Дмитрий пытался доказать незаконность своего увольнения, разгорелся скандал другого рода, связанный в том числе с делом Эстер Альварес.

На одно из заседаний в качестве свидетеля вызвали бывшего начальника Лакиды полковника Анатолия Шведова (имя изменено — Прим. ред.). Тот дал ему характеристику, которую Лакида посчитал клеветой. В чём именно она заключалась? Майор отвечает:

— Например, Шведов сказал про меня следующее: «Лакида, можно сказать, стал свидетелем, невольным, я надеюсь, убийства жительницы Челябинска по имени Эстер, и не сообщил об этом». Этой фразой он представил дело так, будто я чуть ли не видел, как один человек убивает другого, и умолчал об этом.

Другим поводом стало заявление Шведова о том, что Лакида присвоил секретные документы:

— Он начал свидетельские показания с того, что у меня был конфликт с Уткиным, что я тайно похитил секретные документы в целях подставить товарища Уткина, но, по его словам, подставил своих коллег, — говорит он.

Источник, близкий к суду, считает, что изложенное Шведовым на суде было верным по существу, кроме того, на увольнение майора эти сведения не повлияли.

— Лакида рассуждает так, будто если бы не было этих заявлений, его бы оставили, — считает наш собеседник, знакомый с делом. — Нет, у него было три взыскания, вся процедура проведена по закону. Он говорит, что аттестация не назначается менее чем за четыре месяца до истечения срока службы. Это верно лишь для плановых аттестаций, в его случае она была внеплановой.

Как бы то ни было, Лакида выступил частным обвинителем и добился возбуждения уголовного дела против Шведова по статье 128.1 УК РФ «Клевета». Сейчас оно рассматривается в Челябинском гарнизонном военном суде. Наш источник уточняет, что в случае частного обвинения дело возбуждают «автоматически», то есть без доследственной проверки и прокурорского надзора.

Отношения со Шведовым Лакида описывает как изначально конструктивные:

— В отличие от Уткина он не был из местных и не имел фаворитов. С ним можно было работать. Мне кажется, он ценил меня.

Но отношения испортились в начале 2016 года, после обращения Дмитрия с жалобой в Москву, и на суде, по его мнению, Шведов транслировал точку зрения системы, чтобы утопить Лакиду. Он уверен, что в Москве не стали скрывать данные информатора, а напротив, передали их руководству УФСБ с посылом «разобраться до отказа», что и было сделано.

Для Лакиды тяжба с бывшим начальником — попытка реабилитировать репутацию если не в глазах системы, то хотя бы в глазах окружающих. Он настаивает, что версия о хищении им секретных документов абсурдна: они в любом случае должны были быть уничтожены задолго до того, как сам Лакида приступил к работе в Сатке.

— Судом наверняка учитывалась и эта характеристика, по которой получалось, что я беспредельщик, который ворует секретные документы и скрывает преступления, — объясняет он.

Борец с системой или негибкий сотрудник?

Майор Лакида признаётся, что до определенного момента верил в то, что ситуация носит «местечковый» характер и, если привлечь внимание высшего начальства, её разберут объективно и беспристрастно. Может быть, он и в самом деле слишком наивен?

— Да, я думал, что они, как независимые люди, разберутся. Но, получается, за 15 лет службы я не понял, что так не бывает в наших структурах, — говорит он. — Я не мог смотреть, как работает тот же Уткин. Мне было обидно, что можно оставить за собой столько косяков и начать с чистого листа в другом месте. Я решил пойти на принцип.

Знакомые с делом люди оценивают произошедшее по-своему:

— Кто такой Лакида? Герой? Нет, у нас есть настоящие герои. Он тихо выполнял свою работу, а потом к нему возникла масса претензий. Но он, видимо, посчитал, что его недостаточно ценят, решил создать вокруг себя шумиху. Теперь он ходит по СМИ, показывает свои грамоты и медали, которые ему выданы не за конкретные геройства, а в основном за выслугу. И служба вынуждена тратить ресурсы на судебные тяжбы с ним. Лучше бы он уже нашёл работу и успокоился.

Сам Лакида на своём героизме и не настаивает. Настаивает он на том, что свои слова готов подтверждать документами и доказывать свою правоту всеми законными способами.