«Давайте, не моросите там»: семьи заключенных, собравшиеся у стен ИК, заявили об освобождении родных от поездки на Украину

Семьи, вышедшие накануне к стенам колонии в Златоусте Челябинской области, заявили о решении проблемы. Осужденные заверили родственников, что написали отказ от поездки с ЧВК «Вагнер» и остаются на территории ИК-25. Вышел к женщинам в итоге и один из руководителей исправительного учреждения. Все подробности этой истории — в репортаже 74.RU.

_{* О проблемах своих заключенных родственники первоначально были готовы говорить с открытым лицом, с именами и фактами, однако после разговора с сотрудниками колонии свою позицию изменили. Поэтому мы вынуждены скрыть их лица и изменить имена.}

«Первые два дня все были как завороженные»

С родственниками осужденных мы встречаемся в Балашихе. Нет, не в подмосковной, а в поселке на въезде в Златоуст. Частный сектор здесь соседствует с промышленными площадками и зоной строгого режима. Пасмурный пейзаж и вышки с колючей проволокой разбавляют жизнерадостно-желтый фасад администрации колонии.

В ИК-25 сидят экс-сотрудники силовых структур и ведомств, объясняют нам семьи двух бывших спецназовцев. Один из них попал сюда за разбой, второй — за наркотики. Оба, по словам родных, после недавней вербовки согласились ехать с ЧВК «Вагнер» на Украину. А потом в этом решении засомневались.

— Вчера он мне звонит и уже понимает, что всё не так, как им сказали, и [непонятно], куда он собрался, — рассказывает нам невеста заключенного Татьяна. — Я ему говорю: «Иди, пиши отказ». А он мне говорит: «Это сделать уже невозможно».

Но Татьяна уверена, что возможно всё, поэтому после разговора с женихом пошла писать уже второе за несколько дней заявление в прокуратуру (копия есть в распоряжении редакции).

— Написала заявление о том, что осужденный изъявил желание отказаться, — объясняет нам молодая женщина. — Они приняли это заявление. А сроки-то маленькие, так как 24-го их [заключенных из ИК] отправляют, и сказали мне: «Съездите в колонию».

Письма по инстанциям (копии есть в распоряжении редакции) в последние дни рассылала и супруга второго осужденного Екатерина.

— Мы много куда писали жалобы. В прокуратуру по надзору [за ФСИН], в Следственный комитет, уполномоченному по правам человека, в сам ГУФСИН, — перечисляет Екатерина. — Вчера пришли уже две-три отписки, что всё принято, что соответствующий орган этим занимается.

Уговорить мужа отказаться от поездки на СВО Екатерина пыталась, но он тоже сказал ей, что это невозможно.

— Сказал, что идет добровольцем, — рассказывает жена заключенного. — Они сейчас в отдельном бараке. Все, кто подписал [согласие], сейчас сидят в отдельном бараке, ждут, когда их уже отправят. Распорядок дня там тот же самый, единственное, они не ходят на работу. А остальное так же — подъем, отбой.

Мужу Екатерины до освобождения остается около семи лет, а Татьяна ждет жениха на волю через полтора года. И если в первом случае желание поскорее заслужить помилование, участвуя в СВО, легко можно понять, то во втором случае есть вопросы.

— Как мне муж рассказал, пришел к ним этот дядька — три ордена на груди, типа Герой России трижды, — уточняет Татьяна. — Он прилетел на вертолете, а их всех построили, начали говорить: «Полгода отслужите, и мы вас помилуем». Конечно, все побежали, у кого сроки 8 лет, 10 лет. Первые два дня они все были как завороженные! На второй день Игорь звонил мне: «Даже если посмотреть сейчас, меня судимого уже нет в интернете». А я открываю сайт суда, где он был осужден, и там до сих пор дело болтается. После этого он уже задумался, но начал говорить, что сделать ничего нельзя.

«Первый раз послали»

О том, как борются за любимых, женщины рассказывают нам в старом железнодорожном вагоне. Он стоит напротив входа в колонию и играет тут роль зала ожидания.

Внутри — туалет, письменный стол и скрепленные друг с другом кресла (такие можно встретить в зрительном зале Дворца культуры). На стенах — плакаты с информацией о колонии и выдержками из Уголовно-процессуального кодекса. Но картину серьезно портят кучи мусора по углам.

На дальнем подоконнике телефон. По нему, как объясняют родственники, они держат связь с колонией. Сообщают, что приехали на длительное свидание или на прием к руководству ИК. В ответ обычно слышат:

— Ожидайте.

Сколько продлится это ожидание, никто не знает. Но в какой-то момент на телефон в вагончик обычно звонят и зовут наконец зайти на территорию.

— Я адвокат, мне нужна встреча с подзащитным, — немного растерянно рассказывает нам одна из ждущих вызова посетительниц. — Сказали: «Ждите отрядника». Когда выйдет отрядник, никому неизвестно. Я уже час здесь хожу!

Впрочем, вскоре отрядник показывается на горизонте, и новости у него совсем неутешительные. Во встрече с адвокатом осужденному пока отказано.

— Я вчера сдала ПЦР-тест, сегодня с утра получила [отрицательный результат], взяла справки, что я здорова. У меня ордер, удостоверение! — возмущается адвокат. — А ко мне вышли и сказали: «Извините, у нас карантин». Я сейчас приеду, жалобу буду писать.

— А у вас уже было такое, что отказывали во встрече? — уточняем мы.

— Меня первый раз послали. Я, бывало, часами стояла, ждала, но проходила, — рассказывает адвокат. — Мы во время пандемии спокойно заходили во все организации при наличии справки [о здоровье], QR-кода и ордера. Нас медик проверяла, что температуры нет, и мы шли. На нас понятие пандемии не распространялось!

Однако в этот раз именно карантин по коронавирусу стал озвученной причиной отказа во встрече с подзащитным.

«Отмены карантина не было»

Постановление о карантине, подписанное санитарным врачом 5 октября 2022 года, нам показывают родные заключенных. В документе, в частности, говорится:

— Приостановить предоставление длительных, краткосрочных свиданий и личного приема граждан в учреждениях ГУФСИН России по Челябинской области.

Обозначены и сроки — с 05.10.2022 до 18.10.2022. Однако семьи осужденных в колонию приехали 20 октября, в четверг, после того как ГУФСИН сообщил на своем официальном сайте:

— С 19.10.22 г. отменены ограничительные меры, направленные на предупреждение распространения заболеваемости среди подозреваемых, обвиняемых и осужденных, а также работников уголовно-исполнительной системы.

Утро четверга для визита в колонию родственники осужденных выбрали не просто так. Объясняют: с 10 до 12 начальник ИК в этот день недели проводит прием по личным вопросам. Записываться на него, по их словам, не нужно, достаточно приехать и позвонить по внутреннему телефону. Встретиться с руководством они решили после того, как родные рассказали о вербовке и грядущем отъезде с ЧВК «Вагнер». Однако по факту пробиться к руководству не получается.

— Я приехала на прием к Петрову Михаилу Ефимовичу, — сообщает Анна, мать одного из заключенных, по телефону приемной.

— Фамилию скажите, — отвечает женский голос и, судя по всему, записывает данные. — Ну я не знаю. Начальник мне сказал, что отмены карантина не было.

— У нас информация, что карантин вчера сняли. Официально, — настаивает Анна.

— Перезвоните минут через 5. Мы узнаем точно, — обещают в приемной.

Однако и через 5, и через 10 минут, и даже через полчаса ситуация не меняется. Звонки на телефон дежурного ИК-25 тоже не дают результата:

— Пока еще бумага не пришла об отмене [карантина], — отвечают родным по телефону.

В какой-то момент с колонией вообще пропадает связь. Родственники заключенных звонят дежурному ГУФСИН области. Он поначалу обещает созвониться с колонией и уточнить информацию, а потом снова и снова просит обратиться чуть позже:

— Я еще не звонил, некогда было.

«Все взрослые лбы, сами подписались»

Попытки пробиться на прием к руководству колонии прерывает звонок на мобильный телефон Анны. Сын, сидящий в колонии за разбой, сообщает ей о новом своем решении — отказаться от поездки с ЧВК «Вагнер» — и просит успокоиться.

В какой-то момент Анна включает громкую связь, и разговор слышат все присутствующие в вагончике.

— Ты же взрослая женщина, ты прекрасно всё понимаешь, — мягко уговаривает мать Игорь. — Все взрослые лбы, сами подписались. Не было ни принуждений, ничего. Я сижу здесь один. Меня никто [не прессует], ни с бумажки не читаю, ничего. Просто, грубо говоря, на смех подняли [из-за отказа]: «Е-мое, 31 год».

— Ты обещаешь там здоровой быть? — уточняет осужденный.

— Да.

— Всё, я остался, — проговаривает заключенный. — Ребятам всё сказал, пожелал удачи. Теплую шапку оставил, носки, консервы.

— В каком бараке будешь? — прерывает осужденного Татьяна.

— В том же, где был, — отвечает Игорь. — Всё, девчонки, я вас люблю. Давайте, не моросите там.

Но прощаться с родными осужденный не спешит и просит позвать к телефону жену другого осужденного, Екатерину.

— Катя, привет. Ты, если что, на Сашу не серчай. Это его выбор, — мягко говорит Игорь.

И Екатерина, вскочив на ноги, со слезами выбегает из вагончика.

— Представляете, что сейчас будет? — спрашивает нас мама Игоря. — Последствия. И я хочу сказать официальное заявление. Если появятся последствия, я пройду всё до конца. Они сейчас будут законно [воздействовать] — ШИЗО, карцер. А это тоже невыносимо. Они найдут причины, а здесь будут улыбаться.

То же самое она повторяет на закрытой встрече с заместителем начальника колонии Иваном Митиным, который всё-таки выходит к родственникам уже после окончания приемных часов. Присутствовать на этом разговоре корреспонденту 74.RU он запретил, однако позже жены и матери коротко пересказали содержание диалога.

То, что частная военная компания «Вагнер» вывезет из ИК-25 осужденных, Митин не отрицал. А ситуацию с двумя спецназовцами сводил к недопониманию внутри семьи, призывая верить своим осужденным, которые говорят о добровольности процесса. Даже после этого семьи заключенных продолжают тревожиться, хоть и соглашаются разойтись по домам.

— Мы будем продолжать бороться, — обещают нам родственники.

Уже на пути в Челябинск мы получили информацию от наших героинь: второй заключенный, муж Екатерины, тоже написал отказ от поездки с ЧВК «Вагнер», и ему разрешили вернуться в прежний отряд.

Напомним, на неделе семьи заключенных из колоний Челябинской области заявили, что родные вступили в ЧВК «Вагнер». В этот же период, пожаловались родственники, они почти на неделю потеряли возможность общаться со своими осужденными.

По мнению родных, вербовка могла проходить под давлением. Поэтому 20 октября семьи собрались у стен колонии.

Совет Федерации подготовил законопроект, согласно которому в боевых действиях смогут участвовать осужденные. На прошлой неделе об этом сообщил ТАСС со ссылкой на документ, а позже информацию корреспонденту Городских порталов подтвердила один из авторов законопроекта, сенатор Ольга Ковитиди. Предполагается, что закон даст им возможность отсрочить наказание, то есть отбыть его после участия в боевых действиях, а если на военной службе они проявят героизм и мужество, то наказание могут и вовсе отменить.

Все новости по этой теме собраны в единый сюжет. А вот справочный путеводитель 74.RU.