Бильярд в квартире, комнаты для прислуги и советский шик. Проект «В ЧЕрте города» изучает КБС

Зеленый, просторный и очень колоритный. Такое впечатление производит КБС при первой встрече. Пока бродишь по этим дворам и кварталам, нет-нет да задумаешься — как вообще удалось сохранить почти нетронутой планировку 1930–1950 годов? В центре ее наверняка испортили бы уплотнительной застройкой, а здесь панельных многоэтажек минимум, и вписаны они строго на место снесенных домов. При этом не скажешь, что выглядит КБС совсем уж закостенелым и несовременным — даже наоборот. А еще здесь хорошо уживаются контрасты. С одной стороны, тут продают одни из самых дорогих квартир района, с другой, сохранились коммуналки и довольно жуткое общежитие. В новом выпуске проекта «В ЧЕрте города» приглашаем вас на прогулку по колоритному Ленинскому району.

Знакомство с КБСом начать, пожалуй, стоит с расшифровки названия — «коммунально-бытовое строительство». Аббревиатура появилась еще в 1930 годы. Тогда в Ленинском районе Челябинска начали строить «Станкомаш» — станкостроительный завод имени Серго Орджоникидзе. Работников поначалу селили по баракам, а затем начали возводить квартал с многоквартирными домами, скверами, ДК, детсадами и школой. Эту жилую часть и окрестили КБСом.

— Первый колышек в строительство нового поселка был вбит в июле 1932 года. Сегодня это дом № 4 по улице «Челябинского рабочего», — говорится в книге «Станкомаш — этапы большого пути». — Под его фундаментом до сих пор лежит серебряная монетка первостроителей — на счастье…

КБС строился на болотах и задумывался как город нового будущего, поэтому и дома тут проектировали соответствующие — с высокими потолками, просторными комнатами и подъездами. Внешний ряд домов был пятиэтажным с добавлением семиэтажных секций, арок и округлых окон. Там уже были редкие для того времени блага цивилизации — электричество, центральное отопление, водоснабжение и ванны с туалетами, а в подъездах на семь этажей даже ставили лифты.

Очень комфортными, по словам жителей, эти дома остаются и сейчас — спустя 90 лет.

— Я поначалу с родителями здесь жил, потом женился, и мы переехали с женой в панельку, — рассказывает житель КБС Владимир. — В панельке мы прожили четыре года, и я вообще не понимаю, как люди могут жить в панельных домах. Потому что слышимость нереальная вообще, постоянно то холодно, то жарко. А здесь у нас соседей не слышно вообще, и дома не бывает жарко, не бывает холодно без отопления в межсезонье. Дом как бы держит тепло, и это очень здорово. Кондиционер мы только в этом году поставили. Потому что в прошлом году в +36 стало душновато дома, а в обычную погоду — очень хорошо.

Владимир на КБС переехал в 1996 году вместе с родителями, ему тогда было восемь лет. На тот момент брали они бывшую коммунальную квартиру, но после ремонта об этом уже ничего не напоминало. Сейчас в родном доме Владимир живет уже с женой и детьми.

— У нас пятиэтажка, в моем подъезде всего восемь квартир. Сравните с панелькой, где 10 этажей по четыре квартиры, — продолжает Владимир. — Там непонятно, кто живет, что за соседи, а здесь ты всех знаешь, мы все тут чуть ли не друзья, потому что мало кто меняется. Другие люди почему-то не хотят заезжать в старый фонд, и слава богу.

Из плюсов дома, рассказывает Владимир, высота потолков в 3,3 метра. В некоторых квартирах даже удалось сохранить лепнину, сделанную первостроителями. Правда, задача это непростая.

— Мы решили закрыть все натяжными потолками, — признается житель КБС. — Потому что восстанавливать лепнину — это очень дорого, а она портится за столько лет.

Кстати, никаких проблем с коммуникациями в этом доме нет, несмотря на возраст.

— Нам сделали капремонт два или три года назад, — объясняет Владимир. — Так что дом стал замечательный. Сейчас нам тут нравится абсолютно все, кроме асфальта во дворе, которого нет. Из-за этого заезжаешь во двор, постоянно испытывая негативные эмоции.

Хорошими коммуникациями, кстати, похвастать могут далеко не все дома. В соседнем здании до полноценного капремонта руки еще не дошли, рассказывает героиня нашего садового проекта Ксения. Она в дом на КБС перебралась с семьей в прошлом году.

— У нас тут очень все плохо с коммуникациями, подвал парит, и никто не хочет ничего делать, — рассказывает Ксения. — У нас тут не доделан капремонт, и из-за этого парит. Зимой были такие моменты, что ты заходишь в подъезд, и вокруг просто пар, ничего не видно. И еще тут иногда отключают горячую воду, потому что что-то делают на теплотрассе. Ее роют, ремонтируют постоянно. У меня есть бойлер, и он спасает, но месяц-то точно нет горячей воды.

В остальном, признается Ксения, претензий к микрорайону у нее нет. Кварталы КБСа для нее родные.

— Я жила на Барбюса, 3, а потом мы переехали на Гончаренко, — рассказывает Ксения. — Когда у меня ребенок третий был на подходе, мы искали большую квартиру. А я знаю, что это большие дома, тут большие потолки. Я очень люблю высокие потолки, потому что всю жизнь жила на Барбюса, 3, в «сталинке», поэтому мы сюда и приехали.

В новой квартире помимо высоких потолков есть большая кухня. Для Ксении, которая занимается приготовлением тортов, это тоже было важно. Есть у нее теперь и типичная для таких домов фишка — окно в ванной комнате.

— В этом подъезде у нас жил дедушка, здесь тогда все квартиры были коммунальные, — рассказывает Ксения. — С соседями мы общаемся. Здесь живет мама моего одноклассника, я у них была в гостях много-много лет назад, а теперь вот сама тут живу. Я вообще люблю КБС. Самое лучшее место для жизни. Здесь у нас рядом детский сад, дальше тоже детский сад, а старшего ребенка мы в 37 школу записали. ТРК «Алмаз» совсем недалеко, в любую точку города можно доехать что на транспорте, что на машине.

А еще у домов на КБСе есть свои сюрпризы.

— У нас, например, нет балкона, — делится Ксения. — Есть на третьем, на четвертом, а на пятом уже нет балкона. На шестом и седьмом тоже нет. И, кстати, тут есть дополнительная лестница, по которой в бомбоубежище можно было спускаться. У нас в подъезде есть свое бомбоубежище.

У домов внешней стороны квартала подъезды были проходными — так, чтобы выйти можно было и во двор, и сразу на улицу. Сейчас, правда, большинство дополнительных выходов перекрыто, чтобы не ходили чужие. Интересна и судьба помещений над арками — в одном из них, по словам местных, расположилась бильярдная.

— Хозяин купил две квартиры в соседних подъездах и соединил, а над аркой сделал себе бильярдную, — рассказывают местные коммунальщики. — Эта квартира несколько лет стояла на продаже, висело объявление. А сейчас объявление пропало. Продал, видимо.

Жилье в этих домах, кстати, всегда стоило больше, чем в среднем по району. Покупка трехкомнатной квартиры год назад здесь обошлась бы в чуть более четыре миллиона. Сейчас минимальная цена в «сталинках» — 5,2 и 5,9 миллиона рублей. Найти варианты дешевле можно только внутри квартала. Тут заводом «Станкомаш» возводились дома пониже — в четыре этажа, и с более скромными условиями.

— В доме на Челябинского рабочего, где мы жили, были керосинки, и на этих керосинках готовили, — рассказывает бывшая жительница КБСа Галина. — На Энергетиков тогда была школа, а рядом стоял домик, где керосин продавали. Все туда ходили, чтобы свои керосинки заправлять. Наши дома все были с коммуналками, а еще рядом стояло общежитие. В нем на первом этаже был хороший магазин тканей.

То общежитие на улице Челябинского рабочего, к слову, стоит до сих пор. Но вместо тканей здесь теперь продают продукты.

— Это вы еще коридор не видели, — горько говорит встретившаяся нам на лестнице девушка. — Управляющей компании у нас сейчас нет, все отказались. Раньше это было хорошее общежитие, чистое, с вахтером на входе. Если тут не жил, за вход надо было пять рублей платить. Тогда чужих здесь не было, а теперь бродит, кто попало. У нас даже машинки стиральные воровали.

Татьяна в общежитие на улице Челябинского рабочего переехала еще ребенком, вместе с мамой. Тогда сюда селили сотрудников «Станкомаша», а мама как раз работала там крановщицей.

— У нас тут ужас, — жалуется Татьяна. — Воды нет уже два месяца. Сказали, что бойлер сломан. Некоторые делают удобства внутри, например, умывальник. У соседа моего тоже есть, потому что кухня рядом, и мне можно было сделать, но я не хочу.

Смысла затевать переделку нет, объясняет девушка. Общежитие обещали расселить в 2026 году.

— Кто-то уже отсюда уехал, потому что квартиру мог купить. Кто-то остается, потому что квартиры обещали дать, — объясняет Татьяна. — Дом признали ветхо-аварийным, ждем переселения. Скорее всего, дадут в Чурилово.

Из интересных архитектурных объектов КБСа — ясли на улице Челябинского рабочего. Сейчас это старейший из сохранившихся детских садов региона. Здание построили в 1930 годы и украсили скульптурами мамочек с детьми, каждая из которых символизировала одну из представленных в СССР национальностей. Таких фигур, судя по нишам, было восемь. Их автор — художница Татьяна Щелкан-Руденко.

Любителям поискать раритеты КБС понравится точно. Здесь можно встретить и старые литые светильники, и остатки мостовой под растрескавшимся асфальтом. Раньше на улице Челябинского рабочего стояли и фонарные столбы 1930 годов. Правда, в этот раз нам они так и не встретились.

Построить Дворец культуры в своем соцгороде завод «Станкомаш» планировал изначально, и работы даже успели стартовать в 1940 году. Начавшаяся война скорректировала планы, но здание ДК все-таки достроили — торжественное открытие состоялось в 1948-м. Здесь работали кружки по интересам, спортивные секции, художественная самодеятельность. Со временем ДК перешел в собственность города и сейчас тоже продолжает работать.

Рассказывают, что свой современный вид дворец культуры приобрел после капитального ремонта в 1985 году. И внутренние интерьеры тут выглядят еще шикарнее, чем украшения на фасаде.

— ДК у нас очень красивый, — хвалят жители. — Сейчас у него несколько упадническое состояние, а при СССР каждую весну и осень все белилось, ремонтировалось. Тогда ведь все были за идею, и нужно было показать, что это работает, поэтому за состоянием, конечно, следили.

Застраивать район домами для работников «Станкомаш» продолжал и в послевоенное время. В 1950-х застройка дотянулась до улицы Пограничной, затем — до Шота Руставели, при этом стилистику сохраняли прежнюю — высокие потолки, проходные подъезды, просторные комнаты и коридоры, украшения на фасадах. Местные рассказывают, что самыми шикарными были дома на улице Гагарина — там встречались даже квартиры с помещениями для прислуги.

— Моя мама рассказывала, что в нашем доме жил мальчик, с которым она училась. И они к нему сюда ходили, как на экскурсию, — рассказывает Людмила. — У него папа занимал какую-то хорошую должность, типа инженера. А инженеры у нас раньше, сами понимаете, были элитой, эта работа хорошо оплачивалась. Дома у них все было деревянное, красивое. Конечно, не у всех так было, моя семья жила скромно.

Сейчас Людмила сама переехала в дом, где жил одноклассник мамы из семьи инженера.

— Я всю жизнь мечтала жить в таком доме, — признается Людмила. — До этого мы жили на Агалакова в шлакоблочном панельном доме. Там же умереть можно! Это просто карцер — зимой холодно, летом жарко. Я себе слово дала, что я не буду в такой квартире жить.

Дом Людмилы выстроен из кирпича, а не шлакоблоков, поэтому и условия несравнимые.

— Потолки тут три с половиной метра. Комнаты по планировке все раздельные, кухня у меня 12 метров квадратных, — перечисляет Людмила плюсы своего дома. — Слышимость почти нулевая, только если шум сверху, но и в этом случае он приглушенный. А по бокам стены — 70 сантиметров. Когда ко мне кто-то приходит, говорят: «Что-то интернет не ловит». Я им объясняю: «Бросайте, ребята, телефоны. У меня такие стены».

Во дворе у Людмилы тоже есть свой детский сад. Видимо, проблем с местами у работников «Станкомаша» не было. А еще у этого двора и у соседнего было народное прозвище — «еврейская крепость».

— Потому что жители в основном были евреи, — объясняет жительница улицы Пограничной Елена. — Наш двор четырехугольный, с четырьмя арками. Жил тут в основном, конечно, управленческий персонал и инженеры. В каждом дворе были садики и ясли. У нас в доме на первом и втором этажах был детский сад (сейчас это все уже заселили), перед ним площадочка, где гуляли. А в дальнем доме напротив находились ясли. Тогда ведь из декрета выходили после полугода.

Было во дворе на Пограничной и свое бомбоубежище. Вход в него сейчас зарос травой. А в 1990-х появился свой фонтан — при мэре Вячеславе Тарасове подобное считалось модным.

Совсем уж идеализировать КБС, конечно, тоже не стоит. Жители признают: в истории микрорайона был и очень темный период. В 1990-е годы у «Станкомаша» были проблемы с заказами, подолгу не платили зарплату, а кормить семью чем-то нужно было. Многих это ломало после благополучной жизни при Советах.

— В 1990 годы в скверике были наркоманские раскопки, — рассказывают жители. — Туда ходить страшно было. Девочек там насиловали, мужиков били — боже мой. Там всё было заросшим.

Сейчас ситуация, конечно, стабилизировалась. Хотя от соседа-наркомана или спившегося алкоголика даже высокие цены на недвижимость застраховать не могут.

Впрочем, в целом КБС оставляет приятное послевкусие. Здесь и правда приятно погулять, особенно в жаркую погоду — спрятаться от палящего солнца можно в тени старых деревьев. Сохраняйте мини-карту, она вам пригодится.

Это, кстати, не первый выпуск проекта «В ЧЕрте города» из Ленинского района. Мы уже рассказывали вам о Сельмаше и поселке энергетиков, который напоминает советский фильм «Весна на Заречной улице». Еще больше историй о городе, рассказанных жителями — в специальном разделе.