«Очередь расписана на месяц»: челябинка наладила пошив люксовой обуви, вложив в дело 15 тысяч рублей

Челябинск — не Италия, но и у нас есть мастера, чью обувь знают далеко за пределами города. Сегодня мы расскажем о девушке Алине Платоновой, сумевшей наладить пошив люксовых босоножек и сапог с минимальным вложением — всего 15 тысяч рублей. Она летает за границу за материалами, конструирует изделия, сама их рекламирует и продаёт. Алина рассказала 74.ru, что представляет собой профессия современного обувщика и как добиться того, чтобы клиенты сами выстраивались в очередь.

Алина всегда любила особенную обувь. За её покупкой она готова была ехать даже в другой город.

— Я ездила в Екатеринбург в магазин Maria Tucci. А потом захотела открыть такой у нас в Челябинске, — рассказывает девушка. — Тогда мне было 22 года, и я занялась этим бизнесом самостоятельно. Мои родители — инженеры, они далеки от этой отрасли.

Алина открыла три магазина, которые просуществовали восемь лет. За два года до того, как их закрыть, девушка всерьёз задумалась о создании собственного производства. Идея казалась сложной, но всё-таки она на неё решилась.

— Я летала на выставки и завидовала тем, кто продаёт свою обувь. Мне хотелось быть на их месте. Но даже не могла понять, как подступиться к этому производству. Держала босоножки в руках и не представляла, как их собирают, в какой последовательности, — вспоминает наша героиня. — Тогда я пошла к знакомому мастеру, показала модели. Он сказал, что если я привезу ему все необходимые материалы, то он, как конструктор, их соберёт. Я заручилась поддержкой, села в самолёт и полетела в Италию. Купила разные компоненты, привезла их в Челябинск, и мы начали шить.

Начинающему обувщику помогал мастер, который больше 20 лет проработал в экспериментальном цехе челябинской обувной фабрики. На тот момент у него уже была своя мастерская.

— В Челябинске очень сложно найти хорошего сапожника. Во-первых, люди не хотят быть ремесленниками, всем хочется быть бизнесменами. А во-вторых, у нас нет заведений, в которых этому делу бы обучали. Насколько я знаю, наша обувная фабрика берёт людей без образования и обучает у себя, — разводит руками Алина. — На фабрике конвейер, и у каждого работника своя небольшая зона ответственности. Как правило, полностью шить заготовку обуви могут только те, кто проработал по 20 лет и посидел на всех операциях. Но такие люди уже прикипели к предприятию, не так-то легко найти свободных специалистов. И всё-таки две такие швеи у меня были. И у обеих золотые руки. Одна из них и сейчас со мной работает.

В команде Алины пока три человека: закройщица, швея, мастер. Плюс она работает со специалистами из Москвы и Санкт-Петербурга, которые делают для её производства колодки.

— Я не сижу сама на колодку кожу не затягиваю, гвоздями не приколачиваю, но при этом участвую в каждом процессе, — уточняет она. — Конструирую модели на основе колодок, подошв, каблуков, летаю за материалами, контактирую с поставщиками.

Первой обувью Алины были кроссовки. Она признаётся, что произвести их было безумно сложно. Изделия состояли из 50 деталей.

— Из всей обуви, что мы шьём, это были самые сложные, — улыбается девушка. — Сейчас мы делаем не только кроссовки, но и модельную обувь для молодых девушек — босоножки, сапоги, ботинки. Но и на их создание затрачивается немало времени и сил.

Сначала создаётся модель: обклеивается колодка, прорисовываются линии, а потом делают лекало. Алина говорит, что длительность этой стадии зависит от вдохновения и наличия свободного времени.

— Я могу за один вечер всё сделать, а иногда колодка неделями стоит. У меня много разных идей, но не всегда есть возможность их реализовать, — вздыхает она.

Все компоненты Алина привозит в Челябинск либо из других российских городов, либо из-за границы. Недавно она посчитала, что для создания одних только ботинок задействованы 19 поставщиков, и все они не из Челябинска.

— Ну а чтобы наладить пошив определённой модели, два-три дня я провожу вместе с мастерами. Чтобы был хороший результат, надо над ними стоять, — говорит обувщик.

Обувь Алины стоит от 10 тысяч до 25 тысяч рублей. Но, по её словам, высокая цена не отпугивает клиентов, а даже наоборот. Сегодня очередь на производстве расписана до декабря. При этом челябинских покупателей только 10 процентов. Треть обуви отправляют в Москву, 15 процентов — в Санкт-Петербург, остальное — в другие города России, Казахстана, Белоруссии, Киргизии.

— Я хотела делать обувь, как итальянцы, шить по индивидуальным меркам. Среди российских производителей конкуренции в этом сегменте нет, — считает героиня. — Сейчас в месяц мы своими силами производим до 20 пар. Этого недостаточно, люди в очереди стоят. Хочу увеличить объёмы, но расширяться в рамках Челябинска, к сожалению, нереально. Будем наращивать производство силами других фабрик. Попробуем поработать с предприятиями Санкт-Петербурга, Казани и одной зарубежной компанией.

Производить обувь в России и продавать её здесь гораздо прибыльнее, чем заниматься продажами заграничного товара, говорит Алина.

— Когда занялась производством обуви, у меня не было большого денежного фонда. Я не бросалась в омут с головой. Первые компоненты купила всего на 15 тысяч рублей. Попробовала, получилось — пошла дальше, — рассказывает она. — Прошло пять лет, я до сих пор большую часть прибыли вкладываю в производство. Мне это интересно, я этим живу. Как говорит мой знакомый мастер, я — не сапожник, а обувщик — производитель обуви. Сапожник — это непосредственно тот, кто сидит и затягивает на колодку заготовку, отшитую швеёй. Но в шутку друзьям я всё равно говорю, что я сапожник.

В понимании Алины современный обувщик — это предприниматель, который выполняет всю работу — от производства до продажи.

— К сожалению, у нас это направление плохо развито в России. В Италии в каждом втором подъезде сидит современный сапожник, который тебе за три дня может сшить ботинки. Они полукустарного производства, но имеют некий шик, — рассказывает девушка. В России же это только-только зарождается. И я считаю, что до нас дойдут технологии. Если у меня удалось приблизиться к итальянским мастерам, то и другие, наверное, смогут.

Хотите почитать другие истории челябинцев с необычной судьбой? У нас такие есть!

Рентгенолог из Челябинска Екатерина Марковна Сумная работает врачом уже 63 года. В свои 87 она трудится в одном из хирургических отделений горбольницы № 8. Возрастной врач работает наравне с остальными и не требует никаких поблажек.

Южноуралец Александр Обухов уже почти год живёт с чужим сердцем, после операции по пересадке он вернулся к нормальной жизни, но стал слишком сентиментальным.

Суррогатная мама Надежда рассказала 74.ru, как выносила четверых чужих детей, и как к этому отнёсся её муж.

28-летние сиамские близнецы Аня и Таня Коркины поделились историей их разделения, которая стала сенсацией для всего мира.

А учёный Игорь Вишев заморозил мозг своей умершей жены, ожидая, что в будущем её клонируют.