Онколикбез: почему рак лёгких трудно обнаружить и нужно ли проходить флюорографию

Рак лёгкого держит пальму первенства среди причин смертности как среди мужчин, так и среди женщин. Он протекает агрессивно и тяжело. Это наиболее частая причина, по которой пациенты попадают в онкологическое отделение торакальной хирургии — хирургии органов грудной клетки. Но специалисты уверены — уберечься от этого недуга реально. В новом выпуске проекта «Онкологический ликбез» мы узнаем, нужно ли проходить флюорографию, и может ли она конкурировать с современными методами исследований.

На наши вопросы отвечает заведующий отделением торакальной онкохирургии Андрей Лукин.

— Андрей Александрович, кроме рака легкого, что еще лечат торакальные хирурги?

— Торакальные онкохирурги лечат опухоли — злокачественные, пограничные, доброкачественные, которые находятся в грудной клетке: опухоли трахеи, пищевода, средостения, опухоли желудка с переходом на пищевод. Но основная масса болячек, которые у нас собираются, это, конечно, рак легкого. По заболеваемости у мужчин он — на первом месте, уже время от времени уступая первенство раку предстательной железы. У женщин — где-то на десятом. При всем при этом среди причин смертности рак легкого у мужчин держится прочно на первом месте, составляя примерно четверть всех случаев смертности от онкопатологий. Рак желудка — на втором с ранговым отрывом примерно в 10%. У женщин рак легкого занимает третье место среди причин смертности, протекает агрессивно, неблагоприятно.

— С чем связано такое большое количество жертв?

— Обуславливается трудностью диагностики: грудная клетка закрыта каркасом, руками ее не потрогать, не пощупать, воочию не увидеть, ухом на начальных стадиях не услышать. В легких нет болевых рецепторов, поэтому опухоль может дорасти до пяти-семи-десяти сантиметров и при этом никак себя не проявить. Пока не перекроет какой-то крупный бронх, или плевру, или не даст куда-то метастазы, или вокруг опухоли начнется воспаление — только тогда опухоль даст о себе знать. Но, к сожалению, в этом случае, когда появились клинические проявления, болезнь находится уже в запущенном состоянии и дает третью стадию. Операцию выполнить, может быть, и можно, но это будет очень большое, травмирующее вмешательство, к которому потребуется и химиотерапия, и лучевая терапия. А в случае четвертой стадии опухоль даст уже отдаленные метастазы, и о выздоровлении речи уже не будет.

Но можно улучшить качество и продлить жизнь: современные методы лечения — препараты для химиотерапии, лекарственной противоопухолевой терапии, иммунотерапии позволяют говорить об онкологических заболеваниях как о хронических. В некоторых случаях наше лечение может обеспечить достаточно хороший уровень качества жизни: больной может сохранять активность — ходить, гулять, бегать, заниматься спортом, работать — при благоприятных условиях до десятков лет. Еще раз подчеркну, что в четвертой стадии о выздоровлении речь не идет: если кто-то берется это обещать, то это может происходить только от безграмотности или шарлатанства.

— Что можно сделать, чтобы все-таки не запускать до третьей и четвертой стадии?

— Банальную вещь — ежегодно проходить флюорографию, и все. А дальше ситуация — очень интересная. Автомобилисты знают, что раз в год или через десять тысяч километров нужно привести машину на техосмотр. И свое «железо» тащат-везут на ТО, им говорят — надо поменять масло или свечи, или ремень, или еще что-то — идут и ведь безропотно выполняют. Никто уже не делает это сам и тем более не учит мастера, как это делать. Выбирают специалиста и доверяют ему безоговорочно. И выполняют то, что он говорит, без каких-либо дискуссий. А вот что касается медицины, то тут все специалисты.

— Это так критично?

— Это, можно сказать, крик души. Я прошу сделать флюорографию, а пациент требует ПЭТ и КТ. Мне как хирургу-онкологу не нужно ПЭТ и КТ, чтобы поставить диагноз, а ему нужно. Зачем?! Мне нужна флюорография, причем ежегодная, чтобы я поднял архивы и посмотрел, что было на снимках год назад, два, три, пять лет. И это гораздо более ценная информация для постановки диагноза, чем что-то еще.

— А почему?

— Потому что видно динамику процесса — вот это самое важное. Какое-то новообразование или опухоль, которое появилось в легком, может быть размером с горошину или перепелиное яйцо. На снимке оно будет выглядеть либо как белое пятнышко, либо как затемнение там, где этого не должно быть. По внешнему виду и расположению может быть сложно понять, что это: злокачественное или доброкачественное новообразование, или туберкулез, или осложнение после пневмонии, или что-то еще. И ни одно исследование — ни ПЭТ, ни КТ — нам точно не скажет, что это. Нужно длительное наблюдение.

При ЗНО времени на эту динамику нету. При этом у пациента уже есть какая-то тяжелая сопутствующая патология, которая увеличивает риск большой операции, чтобы можно было оперировать вслепую, «просто так». А если каждый год были бы снимки, и это образование, которое из года в год не менялось, то и трогать его не нужно. Ничего страшного! Оно может быть совсем маленьким и не мешать, а операция получается большая, калечащая, приносящая большую травму, например, убрать пол-лёгкого. Согласитесь, пойти на это, чтобы удалить пусть даже доброкачественную опухоль, расположенную, например, на периферии легкого, близко к грудной клетке, к корню легкого, где проходят крупные сосуды, — неразумно и неоправданно. Была бы флюорография, и такой потребности бы не возникло.

Флюорография — метод недорогой, доступный абсолютно всем, затрат больших не требует: да, надо выбрать время и дойти до поликлиники, и все.

— Почему рак легкого протекает настолько агрессивно? Почему так происходит?

— Представьте, какая огромная поверхность у легких! У человека два круга кровообращения. Левые отделы предсердия и левый желудочек качают кровь через весь организм: руки, ноги, кишечник, печень, головной мозг и так далее. За этот же промежуток времени этот же объем крови правыми отделами сердца прокачивается через легкие — представляете, какой объем! Кровь прошла через организм и отдала там кислород, а потом эта же кровь собрала углекислый газ. За этот же промежуток времени этот же объем крови пробежал через легкие, отдал углекислый газ и обогатился кислородом. Теперь представьте площадь всего организма и поверхность легких, в которых есть эпителий. Это и есть плацдарм для развития разного рода опухолей. Представляете, насколько он огромен. Тот кровоток, который идет через легкие, способствует и быстрому разносу злокачественных клеток по организму, раннему метастазированию и агрессивному течению.

Ну, и само нежелание делать флюорографию добавляет проблем. Люди почему-то охотнее идут на УЗИ, чем на снимок. Наверно, до сих пор сильно убеждение об опасности, которую несет рентгеновское излучение. Между тем, чтобы заработать лучевую болезнь, нужно сделать несколько десятков тысяч снимков в день в течение одного года, например. Даже естественный природный радиационный фон, солнечная инсоляция, излучение от многоэтажек выше тех доз, которые можно получить при прохождении флюорографии, в несколько сотен раз.

— От чего зависит выбор методов лечения? Можно ли ограничиться только операцией?

— При первой стадии можно ограничиться только выполнением хирургической операцией, когда убирается очаг, и риск метастазирования либо регионарного (внутри грудной клетки), поражая лимфоузлы, либо отдаленного — минимальный. Человек остается под наблюдением: первый год после операции проходит обследования, показывается онкологу раз в три месяца, на следующий год — раз в полгода, дальше — раз в год. Это стандарт наблюдения для всех локализаций, чтобы убедиться, что нигде больше ничего нет, или вовремя увидеть, если начнут появляться метастазы.

Надо понимать сам механизм появления рака: если опухоль появилась в организме, значит, произошел какой-то сбой. По какой причине: нарушение в работе иммунитета, наличие вредных факторов или еще чего-то — это уже неважно по большому счету. Важно, что риск появления второй какой-то другой опухоли у такого человека выше, чем в обычной популяции. Нередко в своей практике мы видим, как у пациента одновременно развиваются две-три разные опухоли. Поэтому тактика наблюдения после ликвидации обнаруженной опухоли оправдана.

При второй стадии в зависимости от гистологии, от объема поражения каких-то лимфоузлов могут потребоваться краткие курсы или лучевой терапии, или химиотерапии. При третьей-четвертой стадии, кроме диагностической или паллиативной операции, потребуются длительные курсы противоопухолевой лекарственной терапии, два-три с промежутками курса лучевой терапии. Курсы химиотерапии будут уже пожизненно, как при хроническом заболевании, чтобы держать опухоль под контролем. Человек уже оказывается привязанным к врачам и к лечению. Представляете, какой это тяжелый труд для обеих сторон! Больному нужно постоянно сдавать анализы, появляться на прием, проходить лечение. И самое главное — жить в какой-то неизвестности как на пороховой бочке. Не только самому, но и всей семье. Меняются все планы, весь уклад жизни, все подстраивается под эту конкретную болезнь.

— Это и есть расплата за то, что 15 лет не ходил к врачу и курил как паровоз?

— В общем-то — да. Одно дело, как я говорил, каждый год выполнять флюорографию, что-то найти, пролечиться, а потом находиться в группе клинической ремиссии, фактически здоровых людей, и просто профилактически наблюдаться раз в три месяца. Совсем другое — не ходить к врачу, не делать флюорографию, упустить драгоценное время, а потом быть привязанным к больнице, лечению, все равно ходить по врачам, но уже не иметь никаких шансов и надежд на благоприятный прогноз.

— Кто ваш потенциальный пациент?

— Жители Челябинской области преимущественно старше 60 лет. Считается, что с момента образования первой опухолевой клетки до того, как она станет проявляться клинически: станет заметна на рентгене, например, или других методах исследования, проходит 8–12 лет. Именно поэтому мы и говорим, что после 40 лет к своему здоровью надо относиться особенно пристально — и диспансеризацию, будьте добры, и флюорографию, и узи, и маммографию проходить в положенные сроки. Это и есть гарантия того, если какая-то опухоль и возникнет, то ее можно обнаружить на ранней стадии и с малыми затратами и для пациента, и для врачей пролечить. И вылечить, что важно. И человек будет жить дальше.

Есть немало людей среди наших пациентов, которые живут и 10, и 15, и даже 20 лет после операции по удалению части или всего одного легкого. Сроком в пять лет уже никого не удивишь.

— Правда ли, что рак легкого трудно диагностировать?

— Да, опухоль может располагаться в таком месте, что ее будет очень трудно отличить от той же пневмонии или туберкулеза.

— Что же тогда подтвердит рак?

— Только гистология. Кроме того, сейчас после того, как определен тип опухоли, проводятся иммунологические реакции, и только на основе всех полученных данных ставится диагноз. Бывают, конечно, случаи, когда провести биопсию и взять материал из новообразования невозможно. Тогда выручает опыт: если на протяжении не одного десятка лет изо дня в день занимаешься этим, то видишь всю клиническую картину заболевания, какой она может или не может быть. К тому же все решается коллегиально — как минимум три специалиста: онколог-хирург, радиолог и химиотерапевт. Это связано не только с трудностью диагностики, а с тем, что после выставления диагноза должно быть спланировано лечение. Оно — всегда комплексное. Универсального метода или волшебной таблетки «от рака» не существует и не будет никогда. С чего начинать, в каком объеме проводить каждый этап лечения, на что менять, когда проводить операцию и контрольные обследования — всё это и решается на консилиуме. И наш онкоцентр — единственное в регионе медучреждение третьего уровня (ещё в Магнитогорске), которое может проводить полное первичное планирование лечения при ЗНО любых органов. Нужно помнить, что даже самый талантливый хирург не знает всех тонкостей последующего лечения, поэтому на первичное планирование — только в онкоцентр.

— Основные факторы риска рака легкого — они уникальны?

— Они известны и неуникальны: это то, что мы пьем и едим, чем мы дышим. Все прекрасно знают, насколько курение опасно. При этом жалуются, что бросить сигарету архисложно, что это невозможно, и так далее. Но я вижу много бывших курильщиков — у себя в отделении, где лежат люди с диагнозом «рак легкого». В тот момент, когда уже все случилось, человек находит и моральные, и физические силы, и все остальное, чтобы бросить курить. Тогда становится обидно и печально, что он не сделал этого раньше, что вот этот общепризнанный фактор риска до сих пор работает.

На каждую выкуренную сигарету в организме появляется три мутации — это доказано. А мутации — это то, с чего начинается формирование злокачественной опухоли. И при курении легкие первые, которые с этим сталкивается. А потом риск развития практически всех локализаций — ЖКТ, желудка, пищевого тракта, мочеполовой системы, — возрастает. И точно так же возрастает риск развития сердечно-сосудистых заболеваний. В определенном смысле, курение можно рассматривать как самоубийство.

Второе — еда. Все известно, все написано: больше клетчатки, употреблять в пищу рыбу, овощи-фрукты, причем своего региона, а не какую-то экзотику, которая вместо пользы может обернуться аллергией.

И еще один момент — заботиться о себе нужно каждый день, постоянно. Врачи говорят, питание должно быть рациональным, полезным. Физкультура и активный образ жизни — когда человек дышит не в полную силу, не полной грудью, не все участки легкого участвуют в дыхании, не все альвеолы — конечные структуры легкого — задействованы, поэтому не вентилируются и не снабжаются кислородом. Как только это происходит, сразу меняется механизм кровоснабжения. Почему туберкулез любит верхушки легкого — потому что они первые выключаются из процесса дыхания.

Профилактика простая: пойти в парк, сделать дыхательную гимнастику, и это нужно делать каждый день! Пешие прогулки — и легкие будут работать вместе со всем телом. Подойдут и танцы, и плаванье, и ходьба — это и профилактика хронической обструктивной болезни легких (ХОБЛ). Соблюдение простых правил позволит самим россиянам сохранять бодрость тела и духа на многие годы, а здравоохранению сэкономить ресурсы, чтобы направить на лечение действительно сложных и тяжелых — врожденных, генетических болезней у детей, например. Вот тогда можно говорить о продолжительности и качестве жизни.

У нас есть собственный канал в Telegram, где мы публикуем самые интересные новости Челябинска. Если вы хотите одним из первых читать эти материалы, подписывайтесь: t.me/news_74ru.