«Захожу домой — стены в крови, полы в крови»: как житель Казани спасал детей от смерти в своем доме

Около футбольного поля казанской школы № 175 ровной линией стоят частные кирпичные дома: одни спрятаны за высоким жестяным забором, другие выглядывают из-за аккуратных каменных оград.

От школьного забора, утонувшего в цветах, игрушках и записках, их отделяет лишь узкая грунтовая дорога: раньше по ней гуляли местные жители и возвращались с учебы дети, теперь же она полна росгвардейцев и полицейских.

Первые неподвижно стоят через каждые 10 метров спиной к школе, вторые медленно наматывают круги по всей территории. Рядом много простых горожан: одни негромко переговариваются, другие стоят молча, третьи пытаются разглядеть через прутья, что происходит внутри полуразрушенных классов, — сейчас там работают сотрудники Следственного комитета, ОМОН, пожарные и спасатели. Около центрального входа дежурит несколько машин скорой помощи.

Мерный гул голосов и гудков машин изредка нарушает оглушительный лай двух соседских алабаев: они приходят в невероятное возмущение при виде любого человека. Иногда даже приходится затыкать уши — настолько громко.

Несколько дней назад их лай был едва слышимым среди взрывов, пальбы, криков и рева сирен.

Дети выпрыгивали из окон, дети падали замертво, дети бежали и не знали, где найти помощи. Однако помощь пришла сама — и не в виде силовиков, а людей, которые живут в частных кирпичных домах.

Гамбар Джахангиров живет с семьей в одном из небольших коттеджей напротив футбольного поля. Дети понеслись через него после того, как бывший выпускник вернулся в школу и устроил бойню. Бежали наугад: одна из пострадавших девочек рассказала нам, что в тот момент их главной целью было просто перебраться через высоченный забор.

Сделать это непросто даже взрослому человеку: узкие вертикальные прутья вытягиваются на несколько метров вверх и стоят слишком близко друг к другу — ни опереться, ни пролезть между ними.

Только в одном месте нескольких прутьев недостает: именно через эту щель в панике пробирались школьники. Аккурат напротив нее — дом Джахангирова, однако, в отличие от других, он стоит чуть дальше от дороги: чтобы добраться до широких ворот, нужно пробежать еще метров двадцать. И дети бежали.

— Я был на работе, когда мне сын позвонил. Говорит, мол, стреляют. Я сначала не понял, подумал, что он шутит, но потом услышал выстрелы и взрывы — и бегом обратно домой, — вспоминает мужчина.

Вернулся Джахангиров быстро — успел ровно к тому моменту, как дети понеслись через поле:

— Смотрю — дети бегут. Я показал им дорогу, и они побежали к нам домой. Некоторые были в крови: ноги, лицо... Те, кто был ранен, лежали около забора. Я был в шоке, в первый раз такое увидел. Прихожу во двор — вокруг дети, крик, все плачут. Захожу домой — то же самое: стены в крови, полы в крови. Дети напуганы. Они даже занавески попросили закрыть: «Защитите нас, нас сейчас убьют».

Мужчина вместе с семьей успокаивали детей и оказывали им первую медицинскую помощь: обрабатывали и перебинтовывали раны, а потом вместе с работниками скорой помощи переносили тяжелораненых.

— У меня в машине была аптечка. Жена приносила [детям] воду, потом учителя и соседи тоже пришли и собрали, что смогли. Каждый, как смог, помог, — говорит Гамбар.

Джахангиров рассказывает о случившемся так, будто это нечто обыденное — спасать чужие жизни:

— Я не считаю себя героем. Это же дети. Я видел раненых детей — они лежали и ничего не могли сделать.

После трагедии, говорит наш собеседник, приходили спасенные им ребята вместе с родителями. Кто-то даже с подарками.

А он и не ждет благодарностей, главное — смог помочь детям. Обсуждать, почему не все соседи откликнулись на беду и не пустили раненых детей, Джахангиров не желает. Это дело их совести.