Семейное счастье Ирины Мазовой-Захаровой: «Когда взорвался метеорит, Сергей схватил фотоаппарат, вышел из дома, и полгода я его не видела»

74.ru продолжает проект, посвященный известным женам известных челябинцев. Первыми героями проекта стали семьи дирижера Адика Абдурахманова и стронгмена Эльбруса Нигматуллина. Сегодня у нас в гостях Ирина Мазова – супруга председателя регионального отделения Русского географического общества Сергея Захарова. Оба они – выпускники Челябинского педагогического института. Ирине Мазовой в студенческие годы прочили большое научное будущее, но она выбрала семью и ничуть не жалеет об этом. В семье Сергея Захарова и Ирины Мазовой – три дочери. И уже есть внуки, с которыми дед – известный озеровед – покоряет искусственно возведенные в квартире горы и ловит рыбу, пока в обычном ведре.

– Ирина, вам в студенческие годы прочили успешную карьеру ученого. Почему вы решили отказаться от нее в пользу семьи?

Ирина: Мои однокурсники до сих пор не понимают, почему я не пошла в аспирантуру и не стала писать кандидатскую. Это вообще проблема любой женщины, которая выбирает между наукой и семьей. Я преклоняюсь перед теми, кто умеет это совмещать. Но я не из таких женщин, однако ни о чем не жалею. Первые два года после института работала учителем в 31 лицее, потом был областной центр дополнительного образовании, сегодня – музей.

Сергей: Из моей жены получилась самая замечательная жена, чему я рад безмерно. Ученый ведь немного эгоист, ему хочется, прежде всего, удовлетворить свою любознательность…

– Ирина, получается, что ваш муж – эгоист?

Сергей: Нет! Извините за подсказку.

Ирина: Нет, не эгоист, это правда. У всех в нашей семье есть собственные интересы. Нельзя сказать, что все работают на Сергея.

– Ирина, вы ведь занимались археологией в студенческие годы?

Ирина: У меня нет жестко ограниченного профессионального интереса, я занималась многим. Но самым главным моим интересом были дети, а работа всегда прилагалась к ним. Было время, когда мы ездили в экспедиции всей семьей. Памятник бронзового века «Каменный Амбар» в Карталинском районе старшие дочери считают своей малой родиной. Они тоже работали на раскопе, все как полагается. Младшая впервые поехала в экспедицию в один год десять месяцев. Средняя – Ольга – в этом же возрасте, Аня на год старше была.

Сергей: Когда они бегали босые в травах за бабочками, мы понимали, чего детей лишает город. С детьми в поле случались всякие приключения и они получали от этого удовольствие. Старшие в экспедиции научились плавать. Доводилось и бурю в степи пережить. Однажды мы увидели в реке огромного рака, я такого большого встретил впервые. Хотелось его всем показать, поэтому я побежал за ведром, а Саша осталась стеречь рака в реке. Пасла его с помощью хворостинки на мелководье, не давала уйти. Ей было тогда года четыре.

– Каждое лето бывали в экспедициях с детьми?

Ирина: В экспедициях – нет, но мы всей семьей каждый год традиционно встречали и провожали лето. В начале лета ходили на Александровскую сопку. У нас даже была примета: если мы не откроем лето, оно будет плохим. А на озере Кисегач мы лето закрывали. Это стало семейной традицией.

– Исходя из недавних событий: упал метеорит в озеро Чебаркуль, Сергей написал об этом книгу – для этого же надо было с головой окунуться в проблему, забыть обо всем?

Ирина: Я расскажу об этом нашу семейную байку. В день, когда упал метеорит, мы были дома. Причем в коридоре, поэтому увидели лишь отблеск вспышки. После страшной ударной волны (стекло чудом осталось целым) побежали к окну, увидели след в небе. Сергей сразу сказал: «Это болид». Бросился за фотоаппаратом, вышел из дома… Полгода я его не видела.

Сергей: Неделю всего. Если бы метеорит не упал в озеро, то я этой темы не коснулся бы. Но в нашей области метеорит не может промахнуться и не упасть в озеро. Правда, до 20 февраля официально отрицали, что полынья в озере Чебаркуль связана с метеоритом. Первым с научно обоснованными доказательствами о метеоритной полынье выступил екатеринбургский ученый Виктор Иосифович Гроховский. Я на озере был уже 16 февраля, потом приехали сотрудники Уральского федерального университета. Но к полынье никого не пропускали три дня. Поэтому первые пробы воды мы взяли за 100 метров от полыньи. Надо сказать, что многие эффекты падения метеорита стали проявляться позднее, и было интересно изучать придонные слои, донные отложения. А книга вышла спустя полтора года после падения метеорита.

– Ирина, ваши занятия в рамках цикла «Занимательная наука» в детском музее связаны с химией, физикой, математикой… Значит, вы прекрасно владеете и этими науками?

Сергей: Очень хорошо! Мы с Ириной учились в одной школе, все первые места на всех школьных олимпиадах в Чебаркуле принадлежали ей.

Ирина: Но областных призовых мест у меня не было. Если перечислить, кем бы я хотела быть в школьные годы… Моя учительница истории очень удивилась, когда узнала, что в конечном итоге я выбрала истфак. Она была уверена, что я пойду в биологию, в лесоводство, потому что в школе я этим серьезно занималась.

Сергей: Мы познакомились с Ириной в школьном лесничестве, которое она возглавляла.

Ирина: Да, мы окончили знаменитую Чебаркульскую школу № 2, где педагог Нинель Сергеевна Зенина создала первое в России школьное лесничество, а я была главным лесничим.

– Кстати, о путешествиях – не так давно в Челябинске вы, Сергей, встречали семейную пару из Москвы, которая под патронажем Русского географического общества совершила на своем джипе кругосветное путешествие. И они говорили, что самое важное в путешествии – не поссориться. Это так?

Сергей: Да, и в экспедициях все переносится гораздо легче, если психологический климат в коллективе хороший. Я знаю примеры, когда хорошие люди и настоящие друзья преодолевали тяжелейшие трудности пути. И есть примеры, когда взаимное непонимание и неуступчивость приводили к ссоре. Иногда это так серьезно, что когда экспедиция заканчивалась, люди переставали быть друзьями.

– Ирина, вы беспокоитесь, когда муж уходит со студентами, с коллегами в длительные и дальние экспедиции?

Сергей: Связи нет, медведи рядом… (Улыбается.)

Ирина: Я стараюсь суеверно гнать от себя плохие мысли, потому что у меня в жизни была трагедия, когда я потеряла близкого человека именно в такой ситуации…

Сергей: Памятуя об этом, мы не стремимся рисковать ради адреналина, сознательно очень осторожны.

Ирина: Это меня и спасает. И Сергей, и дети меня берегут, о каких-то вещах я порой узнаю по прошествии долгого времени, когда все уже хорошо.

– О чем любите поговорить дома?

Ирина: Поговорить мы вообще любим! (Смеется.) Темы самые разные – все, что интересно на данный момент. Дети что-то рассказывают, обсуждаем события, семейные дела. Сергей всегда проговаривает то, что написал. Ему хочется поделиться открытиями.

– Вы помогаете мужу в работе над книгой, например?

Ирина: Конечно.

Сергей: Мне даже дочь иногда помогает. В этом году я в числе других авторов работал над учебником географии Челябинской области для 5–7 классов. Важно было передать большое количество информации в очень сжатом виде, причем не сухим языком, ведь это учебник для детей. И когда я прочитал текст дочери, она задала очень точные вопросы, которые заставили меня конкретизировать некоторые вещи. Взгляд со стороны – великая помощь.

– Ирина, Русское географическое общество, которому ваш муж посвятил уже 16 лет, отнимает его у семьи?

Ирина: Это, конечно же, серьезная нагрузка, которая требует в том числе и времени.

Но я следую совету моего учителя Николая Борисовича Виноградова: «Никогда не жалей времени и денег на увлечения своего мужа». Конечно, это время Сергей мог бы потратить, скажем, на зарабатывание денег для семьи с тремя детьми. Особенно, когда я была в декрете, и лишних денег не было. Правда, он всегда много работал. Но и географическое общество оставалось – если надо, значит, надо.

– То есть никогда никаких истерик?

Сергей: Никогда. Мы ни разу не поссорились за время прохождения совместной службы. Спорить приходилось, но это всегда уважительно и по существу проблемы.

Ирина: Обиды были. Но любая обида должна заканчиваться разговором, иначе она может продолжаться до скончания века, ведь человек, на которого ты обижаешься, этого может не понимать. Ситуацию надо проговорить. Может быть, ты сам не прав.

– Сергей Геннадьевич, а вам никогда не хотелось освободиться от географического общества и это время потратить на науку, на семью?

Сергей: Уже врос в географию, многое в ней понял. Опыт работы в географическом обществе помогает в работе и жизни. Кроме того, есть возможность весомо высказывать дельные советы, когда возникают проблемы в сфере образования, при издании различных учебников, атласов. Я довольно часто выступаю рецензентом. И все это идет только на пользу людям и во благо географии. Это греет.

– Судя по количеству фотографий в вашем семейном архиве, вы все еще и фотографы?

Сергей: Я начал заниматься фотографией еще в школе. Сначала был маленький фотоаппарат «Смена-8М», потом «Смена-23» – мягкий спуск. Потом на Zenit перешел… Мы даже кино любительское снимали, в 1983 или 1984 году. Фильм «Метаморфозы» о переменах в природе вошел в число победителей областного конкурса, и я поехал в «Орленок». Мне было тогда 14 лет. Фотография была и осталась моим хобби. Сейчас фотографией увлекается младшая дочь Александра.

Ирина: Я фотографией и видео серьезно никогда не занималась. Если и делала это, то лишь потому, что хотела детей запечатлеть. Они росли, нужно было поймать моменты. А потом переложила эти обязанности на мужа.

– Правда, что вы оба влюблены в Арктику?

Ирина: Скорее, в Антарктику.

Сергей: К Арктике мы тоже неравнодушны. После окончания института мне хотелось романтики – побывать в Антарктиде, Арктике. Я встречался с гидрологами, которые там бывали, зимовали, расспрашивал обо всем. И вдруг в разговорах прозвучала такая фраза: «Да, Антарктида – красиво, но там холодно». Причем слово «холодно» особенно так прозвучало. Но я не поступил в институт океанологии в Ленинграде, а потом Севморпуть замер, и от реализации этой мечты я постепенно отказался. Выбрал озера.

Что касается Антарктиды, то случай свел меня с Игорем Зотиковым – первооткрывателем озера Восток. Он рассказал, каким видит это подледное озеро, в частности, каков его химический состав. Я же предположил, используя его же данные, что воды в озере должны быть более минерализованы. А когда из озера были получены пробы воды, оказалось, что моя точка зрения ближе к истине. Вот такая связь у меня с Антарктидой.

Ирина: Еще он хотел работать в Канаде, переселять бобров, которых там много расплодилось, на север страны.

Сергей: И до сих пор мечтаю побывать и поработать на острове Врангеля, на Камчатке, на Аляске. В Перу меня привлекает высокогорное озеро Титикака, а на Тибете – озеро Нам-Цо. Но это мечты. И есть много мест, куда я не поехал. В экваториальную Африку, например, приглашали, но без семьи. И это было невозможно. Немного работал в Финляндии и в Тунисе.

Ирина: А я, наверное, мечтать уже перестала, я планирую. В следующем году мы запланировали всей семьей съездить на Байкал. В юности была мечта – уехать в Петербург. Это мой город. Но сегодня многое держит здесь, хотя не могу сказать, что я домоседка. К тому же к старожильческому населению Южного Урала не принадлежу, мои предки по линии отца приехали сюда из Австро-Венгрии. Мой дед родился в Ялте. И мама тоже приехала на Южный Урал из других мест. Наверное, я могла бы уехать отсюда легко.